Неточные совпадения
Он исчез.
Парень подошел к столу, взвесил одну бутылку, другую, налил в стакан вина, выпил, громко крякнул и оглянулся, ища, куда плюнуть. Лицо у него опухло, левый глаз почти затек, подбородок и шея вымазаны
кровью. Он стал еще кудрявей, — растрепанные волосы его стояли дыбом, и он был еще более оборван, — пиджак вместе с рубахой распорот от подмышки до полы, и, когда
парень пил вино, — весь бок его обнажился.
— Сапоги в
крови. Этому
парню…
— В добрый час… Жена-то догадалась хоть уйти от него, а то пропал бы
парень ни за грош… Тоже
кровь, Николай Иваныч… Да и то сказать: мудрено с этакой красотой на свете жить… Не по себе дерево согнул он, Сергей-то… Около этой красоты больше греха, чем около денег. Наш брат, старичье, на стены лезут, а молодые и подавно… Жаль
парня. Что он теперь: ни холост, ни женат, ни вдовец…
Под влиянием этого же временного отсутствия мысли — рассеянности почти — крестьянский
парень лет семнадцати, осматривая лезвие только что отточенного топора подле лавки, на которой лицом вниз спит его старик отец, вдруг размахивается топором и с тупым любопытством смотрит, как сочится под лавку
кровь из разрубленной шеи; под влиянием этого же отсутствия мысли и инстинктивного любопытства человек находит какое-то наслаждение остановиться на самом краю обрыва и думать: а что, если туда броситься? или приставить ко лбу заряженный пистолет и думать: а что, ежели пожать гашетку? или смотреть на какое-нибудь очень важное лицо, к которому все общество чувствует подобострастное уважение, и думать: а что, ежели подойти к нему, взять его за нос и сказать: «А ну-ка, любезный, пойдем»?
— На лице незначительная рана, а череп проломлен, хотя тоже не сильно, —
парень здоровый! Однако много потерял
крови. Будем отправлять в больницу?
— Устраивайте, — отвечает Евгенья Семеновна, — только хорошенечко: она ведь не русская прохладная
кровь с
парным молоком, она не успокоится смирением и ничего не простит ради прошлого.
Поспорят немного и лениво, и вот из темной кладовой вылезает тощий, безбородый, скуластый
парень в длинном драповом пальто, подпоясанный красным кушаком, весь облепленный клочьями шерсти. Почтительно сняв картуз с маленькой головы, он молча смотрит мутным взглядом глубоко ввалившихся глаз в круглое лицо хозяина, налитое багровой
кровью, обросшее толстым, жестким волосом.
Оборванный, выпачканный
кровью и пылью,
парень тыкался лицом в землю и кричал визгливо...
Это был двадцатичетырехлетний
парень,
кровь с молоком, молодец в полном смысле, и ростом и дородством, сын старинного усердного слуги, Бориса Петрова Хорева, умершего в пугачевщину от забот, как все думали, и сухоты при сохранении в порядке вверенных его управлению крестьян Нового Багрова, когда помещик бежал с семьей в Астрахань.
Володька Пятов, коренастый кудрявый
парень, несмотря на кутежи и запретные удовольствия, был
кровь с молоком, недаром родным братцем Фени считался.
При этом движение какого-то невольного отчаяния пробудилось вдруг в душе молодого
парня;
кровь хлынула к его сердцу; как словно туманом каким окинулось все перед глазами.
— «Вы подумайте, — я равна этому
парню, с глазами вола, и другому, с птичьим лицом, мы все — вы, я и она — мы равны им, этим людям дурной
крови! Людям, которых можно приглашать для того, чтобы они били подобных им, таких же зверей, как они…».
Он обтирает
кровь, которая льет из носа, и молчит; а другой
парень за него и говорит...
Парни взяли Голована и перетащили к нему в избу, а он здесь пришел в себя, велел достать из коробки два полотенца и скрутить ему порез как можно крепче. Они стянули его изо всей силы, так что
кровь перестала.
Мужики бросились на Григорья; тот,
парень азартный, изворотливый, видя, что дело дошло до кулаков, мигом вывернулся, засучил рукав, и дядя Сысой не успел отскочить, как уже получил затрещину и облился
кровью.
Я знал здорового
парня, у которого после пятичасового пребывания в нарукавниках с этим добавлением
кровь бросилась горлом, и грудь оказалась радикально испорченною.].
Он чувствовал себя так, как будто его обливало что-то тёплое и густое, как
парное молоко, обливало и, проникая внутрь его существа, наполняло собой все жилы, очищало
кровь, тревожило его тоску и, развивая её и увеличивая, всё более смягчало.
— Посмотрела бы ты, Марьюшка, парень-от какой, — сказала Фленушка. — Такой молодец, что хоть прямо во дворец. Высокий да статный, сам
кровь с молоком, волос-от черный да курчавый, глаза-то как угли, за одно погляденье рубля не жаль. А умница-то какая, смышленый какой…
Разговорились мы, вижу я, слышу —
парень умный и, надо думать, доброй души, однако, кажется, маленько озорной, кровь-то молодая, видно, еще не совсем уходилась в нем.
И крикнул какого-то Ваську. Лётом влетел вверх по лестнице
парень лет двадцати,
кровь с молоком, сильный, здоровый, удалый.
Русые кудри, искрометные очи, сам чистотел, белолиц, во всю щеку румян;
парень —
кровь с молоком, загляденье.
Ему в то время шел семнадцатый год, но это был почти вполне сформировавшийся
парень: в плечах, как говорится, косая сажень, из лица
кровь с молоком…
Повторю еще раз: по-настоящему я полюблю только парня-рабочего, настоящего, пролетария по духу и по
крови.
Увлекалась им до самозабвения и наша героиня и, подчас, переряженная
парнем, принимала в них участие, сильно тузя бока заправским бойцам. Она находила дикое упоение при виде этих падающих и кричащих людей, звуке сыпавшихся направо и налево ударов, цвет брызгавшей из носов и губ
крови и синевы подставляемых под глаза фонарей.
— Как же не он, ваша милось, когда след его точка в точку, пуля к пуле пришлась, как родная сестра, пыжи также,
кровь на рубахе… и на одежде… а он одно заладил — не виноват… Заседатель его и так, и эдак, уламывал, шпынял; его, сердечного, в пот ударило — так ничего и не поделал. Нет, уж по моему, коли грех попутал, бух в ноги начальству и на чистую, хотя и не миновать наказания, да душе-то все легче — покаяться. А то вдруг закоренелость эдакая и откуда?
Парень был — душа нараспашку…
Эта холодность еще пуще распаляет ее цыганскую
кровь. Не глядит она ни на кого из княжеской дворни, а много среди этой дворни молодых
парней, красивых и статных, хотя, конечно, не чета Якову Потаповичу.
Дарья Николаевна любовно вскинула на него глаза. Она почувствовала какое-то духовное сродство между ею самой и этим озверевшим
парнем. Кузьма, действительно, был зверем, глаза его были налиты
кровью, зубы стучали и скрипели, сам он весь дрожал, как в лихорадке.