Неточные совпадения
Смеркалось; на столе, блистая,
Шипел вечерний самовар,
Китайский чайник нагревая;
Под ним клубился легкий
пар.
Разлитый Ольгиной рукою,
По чашкам темною струею
Уже душистый чай бежал,
И сливки мальчик подавал;
Татьяна пред окном стояла,
На
стекла хладные дыша,
Задумавшись, моя душа,
Прелестным пальчиком писала
На отуманенном
стеклеЗаветный вензель О да Е.
Варвара сидела на борту, заинтересованно разглядывая казака, рулевой добродушно улыбался, вертя колесом; он уже поставил баркас носом на мель и заботился, чтоб течение не сорвало его; в машине ругались два голоса, стучали молотки, шипел и фыркал
пар. На взморье, гладко отшлифованном солнцем и тишиною, точно нарисованные, стояли баржи, сновали, как жуки, мелкие суда, мухами по
стеклу ползали лодки.
Она величественно отошла в угол комнаты, украшенный множеством икон и тремя лампадами, села к столу, на нем буйно кипел самовар, исходя обильным
паром, блестела посуда, комнату наполнял запах лампадного масла, сдобного теста и меда. Самгин с удовольствием присел к столу, обнял ладонями горячий стакан чая. Со стены, сквозь запотевшее
стекло, на него смотрело лицо бородатого царя Александра Третьего, а под ним картинка: овечье стадо пасет благообразный Христос, с длинной палкой в руке.
Вечер был лунный, море гладко как
стекло; шкуна шла под малыми
парами.
Темь. Слякоть. Только окна «Каторги» светятся красными огнями сквозь закоптелые
стекла да
пар выходит из отворяющейся то и дело двери.
Впереди всех стояла в дни свадебных балов белая, золоченая, вся в
стеклах свадебная карета, в которой привозили жениха и невесту из церкви на свадебный пир: на
паре крупных лошадей в белоснежной сбруе, под голубой, если невеста блондинка, и под розовой, если невеста брюнетка, шелковой сеткой. Жених во фраке и белом галстуке и невеста, вся в белом, с венком флердоранжа и с вуалью на голове, были на виду прохожих.
Мастер, стоя пред широкой низенькой печью, со вмазанными в нее тремя котлами, помешивал в них длинной черной мешалкой и, вынимая ее, смотрел, как
стекают с конца цветные капли. Жарко горел огонь, отражаясь на подоле кожаного передника, пестрого, как риза попа. Шипела в котлах окрашенная вода, едкий
пар густым облаком тянулся к двери, по двору носился сухой поземок.
Третья казарма — длинное, когда-то желтое, грязное и закоптелое здание, с побитыми в рамах
стеклами, откуда валил
пар… Голоса гудели внутри… Я отворил дверь. Удушливо-смрадный
пар и шум голосов на минуту ошеломил меня, и я остановился в дверях.
А Шлема Финкельштейн наяривал на барабане утреннюю зорю. Сквозь густой
пар казарменного воздуха мерцали красноватым потухающим пламенем висячие лампы с закоптелыми дочерна за ночь
стеклами и поднимались с нар темные фигуры товарищей. Некоторые, уже набрав в рот воды, бегали по усыпанному опилками полу, наливали изо рта в горсть воду и умывались. Дядькам и унтер-офицерам подавали умываться из ковшей над грудой опилок.
Это было длинное, желтого цвета, грязное и закопченное двухэтажное здание с побитыми
стеклами в рамах, откуда валил густой
пар. Гуденье сотни голосов неслось на двор сквозь разбитые
стекла.
Сквозь густой
пар казарменного воздуха мерцали красноватым потухающим пламенем висячие лампы с закоптелыми дочерна на ночь
стеклами и поднимались с нар темные фигуры товарищей.
Шумная улица многолюдной столицы, голубой свет электрических фонарей. Она стоит у роскошного отеля и смотрит в окна. А там, сквозь зеркальные
стекла, видны кружащиеся в вальсе
пары и между ними знакомые двухэтажные глаза и выхоленные усики над ярко-красными губами. У него та же улыбка, то же заискивающее выражение глаз, как было тогда в саду.
Токарное производство мужа после его смерти у Софьи Карловны не прекратилось и шло точно так же, как и при покойнике, а на другом окне магазина, в pendant [Т. е. в
пару (франц.).] к вывеске о зонтиках, выступила другая, объявлявшая, что здесь чистят и переделывают соломенные шляпы, а также берут в починку резиновые калоши и клеят разбитое
стекло.
Вадим опомнился, схватил поводья и так сильно осадил коня, что тот сразу присел на хвост, замотал головою, сделал еще два скачка вбок и остановился: теплый
пар поднялся от хребта его, и пена,
стекая по стальным удилам, клоками падала на землю.
В подвале с маленькими окнами, закрытыми снаружи частой проволочной сеткой, под сводчатым потолком стоит облако
пара, смешанное с дымом махорки. Сумрачно,
стекла окон побиты, замазаны тестом, снаружи обрызганы грязью. В углах, как старое тряпье, висят клочья паутины, покрытые мучной пылью, и даже черный квадрат какой-то иконы весь оброс серыми пленками.
Челюсти на этом лице двигались, рот был неприятно перекошен, и из него вылетали вместе с
паром пустые звуки, как звон по
стеклу…
В это время учитель занимается в тесной и темной школе. Он сидит в пальто, а ребятишки в тулупах, и у всех изо рта вылетают клубы
пара. Оконные
стекла изнутри сплошь покрыты толстым белым бархатным слоем снега. Снег бахромой висит на потолочных брусьях и блестит нежным инеем на округлости стенных бревен.
Точно в бане, сквозь завесу
пара, слабыми, расплывчатыми пятнами светят ночники, у которых
стекла почернели сверху от копоти.
Вытирая вспотевшее лицо красным дырявым платком, он часто оглядывался на дверь, которая то и дело хлопала на блоке и дребезжала своими
стеклами, впуская, вместе с новыми гостями, стремительные клубы белого морозного
пара.
К избе Максима Журкина, шурша и шелестя по высохшей, пыльной траве, подкатила коляска, запряженная
парой хорошеньких вятских лошадок. В коляске сидели барыня Елена Егоровна Стрелкова и ее управляющий Феликс Адамович Ржевецкий. Управляющий ловко выскочил из коляски, подошел к избе и указательным пальцем постучал по
стеклу. В избе замелькал огонек.
…вокруг самовара, вокруг настоящего самовара, из которого
пар валил, как из паровоза, — даже
стекло в лампе немного затуманилось: так сильно шел
пар. И чашечки были те же, синие снаружи и белые внутри, очень красивые чашечки, которые подарили нам еще на свадьбе. Сестра жены подарила — она очень славная и добрая женщина.
Через запушенные инеем и покрытые алмазными елками
стекла окон проникали утренние лучи зимнего солнца и наполняли холодным, но радостным светом две большие, высокие и голые комнаты, составлявшие вместе с кухней жилище штабс-капитана Николая Ивановича Каблукова и его денщика Кукушкина. Видимо, за ночь мороз окрепчал, потому что на подоконниках у углов рам образовались ледяные наросты, и при дыхании поднимался
пар в холодном воздухе, за ночь очистившемся от запаха табака.