Неточные совпадения
Он очень близко наклонился ко мне, и морозный
пар вылетает из его
рта с каждым его дыханием...
С разинутыми
ртами смотрели они, как мчится сама собою машинка, испуская
пар; играли для них на маленьких органах, наконец, гремела наша настоящая музыка.
Легкий
пар вылетел у него изо
рта. Не успело ему ответить эхо, как со стороны Синанцы послышался другой рев. Олень встрепенулся, как-то завыл, затем вой его перешел в рев, короткий и яростный. В это время олень был удивительно красив.
Снова 2 выстрела, и еще
пара свиней осталась на месте: одно животное, раскрыв
рот, ринулось к нам навстречу, но выстрел Дерсу уложил его.
Обмакнув панты в воду, он давал им немного остынуть, сдувая
ртом пар, затем опять погружал их в котел и опять остужал дуновением.
— Что за дурни, прости господи, эти немцы! — сказал голова. — Я бы батогом их, собачьих детей! Слыханное ли дело, чтобы
паром можно было кипятить что! Поэтому ложку борщу нельзя поднести ко
рту, не изжаривши губ, вместо молодого поросенка…
Дыхание его вылетало белым
паром, и он, сидя в углу на сундуке, от скуки нарочно пускал этот
пар изо
рта и забавлялся, смотря, как он вылетает.
Домой юнкера нарочно пошли пешком, чтобы выветрить из себя
пары шампанского. Путь был не близкий: Земляной вал, Покровка, Маросейка, Ильинка, Красная площадь, Спасские ворота, Кремль, Башня Кутафья, Знаменка… Юнкера успели прийти в себя, и каждый, держа руку под козырек, браво прорапортовал дежурному офицеру, поручику Рославлеву, по-училищному — Володьке: «Ваше благородие, является из отпуска юнкер четвертой
роты такой-то».
Я наткнулся на него лунною ночью, в ростепель, перед масленицей; из квадратной форточки окна, вместе с теплым
паром, струился на улицу необыкновенный звук, точно кто-то очень сильный и добрый пел, закрыв
рот; слов не слышно было, но песня показалась мне удивительно знакомой и понятной, хотя слушать ее мешал струнный звон, надоедливо перебивая течение песни.
И мистер Борк пошел дальше. Пошли и наши, скрепя сердцем, потому что столбы кругом дрожали, улица гудела, вверху лязгало железо о железо, а прямо над головами лозищан по настилке на всех
парах летел поезд. Они посмотрели с разинутыми
ртами, как поезд изогнулся в воздухе змеей, повернул за угол, чуть не задевая за окна домов, — и полетел опять по воздуху дальше, то прямо, то извиваясь…
На берегу, как будто случайно, явилась целая
рота солдат, приготовлявшаяся к перевозу и занявшая все
паромы и завозни.
Ежов считался в
роте «справным» и «занятным» солдатом. Первый эпитет ему прилагали за то, что у него все было чистенько, и мундир, кроме казенного, срочного, свой имел, и законное число белья и
пар шесть портянок. На инспекторские смотры постоянно одолжались у него, чтобы для счета в ранец положить, ротные бедняки, вроде Пономарева, и портянками и бельем. «Занятным» называли Ежова унтер-офицеры за его способность к фронтовой службе, к гимнастике и словесности, обыкновенно плохо дающейся солдатам.
А Шлема Финкельштейн наяривал на барабане утреннюю зорю. Сквозь густой
пар казарменного воздуха мерцали красноватым потухающим пламенем висячие лампы с закоптелыми дочерна за ночь стеклами и поднимались с нар темные фигуры товарищей. Некоторые, уже набрав в
рот воды, бегали по усыпанному опилками полу, наливали изо
рта в горсть воду и умывались. Дядькам и унтер-офицерам подавали умываться из ковшей над грудой опилок.
Она послушала людей и показала им сына — руки и ноги у него были короткие, как плавники рыбы, голова, раздутая в огромный шар, едва держалась на тонкой, дряблой шее, а лицо — точно у старика, всё в морщинах, на нем
пара мутных глаз и большой
рот, растянутый в мертвую улыбку.
Слова молитвы, похожей на требование, вылетали из круглых
ртов белым
паром, замерзая инеем на бровях и усах басов, оседая в бородах нестройно подпевавшего купечества. Особенно пронзительно, настойчиво и особенно не в лад хору пел городской голова Воропонов, сын тележника; толстый, краснощёкий, с глазами цвета перламутровых пуговиц, он получил в наследство от своего отца вместе с имуществом и неукротимую вражду ко всем Артамоновым.
В дверях гостиной, лицом ко мне, стояла как вкопанная моя матушка; за ней виднелось несколько испуганных женских лиц; дворецкий, два лакея, казачок с раскрытыми от изумления
ртами — тискались у двери в переднюю; а посреди столовой, покрытое грязью, растрепанное, растерзанное, мокрое — мокрое до того, что
пар поднимался кругом и вода струйками бежала по полу, стояло на коленях, грузно колыхаясь и как бы замирая, то самое чудовище, которое в моих глазах промчалось через двор!
Челюсти на этом лице двигались,
рот был неприятно перекошен, и из него вылетали вместе с
паром пустые звуки, как звон по стеклу…
В это время учитель занимается в тесной и темной школе. Он сидит в пальто, а ребятишки в тулупах, и у всех изо
рта вылетают клубы
пара. Оконные стекла изнутри сплошь покрыты толстым белым бархатным слоем снега. Снег бахромой висит на потолочных брусьях и блестит нежным инеем на округлости стенных бревен.
Заяц опять остановился подле дороги. Мужики шли подле саней с поднятыми воротниками кафтанов. Лица их были чуть видны. Бороды, усы, ресницы их были белые. Изо
ртов и носов их шел
пар. Лошади их были потные, и к поту пристал иней. Лошади толкались в хомутах, пыряли, выныривали в ухабах. Мужики догоняли, обгоняли, били кнутами лошадей. Два старика шли рядом, и один рассказывал другому, как у него украли лошадь.
Я вижу все легионы
пар, начиная с Адама и Евы, Я вижу их поцелуи и ласки, слышу их слова, проклятые проклятием однообразия, и Мне становится ненавистным Мой
рот, смеющий шептать чужие шепоты, Мои глаза, повторяющие чужие взоры, Мое сердце, покорно поддающееся дешевому заводному ключу.
Я не знал, как мы переберемся через эту реку: моста нигде не было видно, и ни живой души нигде не шевелилось; но пока я размышлял об этом затруднении, наш извозчик сложил у
рта трубкой свои ладоши и протрубил какой-то гулкий звук, в ответ на который на том берегу что-то щелкнуло, и из темени густых теней пополоз на шестах небольшой
паром, сколоченный из двух плоскодонных лодок.
Кроме общей полноты, и лицо раздалось, веки стали краснее, в глазах сложился род усмешки, то ласковой, то плутоватой, полной сознания своей силы и удачи; та же усмешка сообщилась и
рту. Прическу он носил ту же; одевался еще франтоватее. На нем поверх летней светлой
пары накинуто было светлое же пальто на полосатой шелковой подкладке.
Служитель громогласно так и доложил инспектору. Один мой товарищ-однокурсник, богатый, весело живший молодой человек, рассказывал, что иногда встречает Соколова в очень дорогом тайном притоне; там устраивались афинские ночи, голые посетители танцевали с голыми, очень красивыми девушками, Профессор стоял в дверях, жевал беззубым
ртом и, поправляя очки на близоруких глазах, жадно глядел на танцующие
пары.
— Нет, господа, но что же это солдаты наши? — спрашивал другой голос, тихий и грустный. — Где эти прежние львы? Выглянет из-за могилок
пара японцев, и целая
рота бежит…
Вскоре кликуша начала утихать; изо
рта у ней забила пена, и вслед за тем повалил легкий
пар.
Из окна кто-то вынул внутрь рамочку, затянутую пузырем; пахнул
пар, и вслед за ним из отверстия оконного высунулось обвитое этим
паром, как облачком, желтовосковое, в густых сборах, лицо старушки. Она закашлялась, и тогда, казалось, вылетали изо
рта ее вспышки дыма. Ласковым голосом спросила она, что нужно цыганам.
Он понимал, впрочем, по горькому опыту, что это чувство пройдет тотчас после успокоения разбушевавшейся страсти, и что эта женщина сделается ему противной, как делается противно полное пряностей блюдо, ароматный
пар которого ласкает обоняние, возбуждает аппетит, но после которого во
рту остается какая-то неприятная горечь.
— Подлецы, сколько сала напустили в воду. Нет чтобы сполоснуть котелок!.. — Он сердито хмурился, заглядывая в свою кружку; потом продолжал о прежнем, как будто убеждая самого себя: — Ну, а что бы было? Подстрелили бы мы
пару лошадей, а они бы в ответ в нашу мышеловку, как по клавишам, дюжину шимоз. И весь бы люнетик с
ротою полетел к черту. Расстояние до вершков измерено, терпят нас, пока сидим смирно… Ох, тяжело мне!.. — Катаранов с страданием покрутил головою.
А изо
рта его шел
пар. Морщины на щеках Никона розовели; строго и пытливо он взглядывал на попа и недоверчиво спрашивал...