Неточные совпадения
— Да он так, ничего, как все, — несколько сконфуженно оглядываясь на Сергея Ивановича, отвечала Кити. — Так я пошлю за ним. А у нас
папа гостит. Он недавно из-за границы
приехал.
—
Приехала сегодня из Петербурга и едва не попала на бомбу; говорит, что видела террориста, ехал на серой лошади, в шубе, в
папахе. Ну, это, наверное, воображение, а не террорист. Да и по времени не выходит, чтоб она могла наскочить на взрыв. Губернатор-то — дядя мужа ее. Заезжала я к ней, — лежит, нездорова, устала.
— Очень редко… Ведь мама никогда не ездит туда, и нам приходится всегда тащить с собой
папу. Знакомых мало, а потом
приедешь домой, — мама дня три дуется и все вздыхает. Зимой у нас бывает бал… Только это совсем не то, что у Ляховских. Я в прошлом году в первый раз была у них на балу, — весело, прелесть! А у нас больше купцы бывают и только пьют…
—
Папа, как ты себя чувствуешь? — спрашивала девушка, заходя к отцу с другой стороны кровати. — Сергей Александрыч нарочно
приехал, чтобы навестить тебя…
— «
Папа, говорит, я разбогатею, я в офицеры пойду и всех разобью, меня царь наградит, я
приеду, и тогда никто не посмеет…» Потом помолчал да и говорит — губенки-то у него всё по-прежнему вздрагивают: «
Папа, говорит, какой это нехороший город наш,
папа!» — «Да, говорю, Илюшечка, не очень-таки хорош наш город».
Судьба Устеньки быстро устроилась, — так быстро, что все казалось ей каким-то сном. И долго впоследствии она не могла отделаться от этого чувства. А что, если б Стабровский не захотел
приехать к ним первым? если бы отец вдруг заупрямился? если бы соборный протопоп начал отговаривать
папу? если бы она сама, Устенька, не понравилась с первого раза чопорной английской гувернантке мисс Дудль? Да мало ли что могло быть, а предвидеть все мелочи и случайности невозможно.
—
Папа, будем смотреть на вещи прямо, — объясняла она отцу при Устеньке. — Я даже завидую Устеньке… Будет она жить пока у отца, потом
приедет с ярмарки купец и возьмет ее замуж. Одна свадьба чего стоит: все будут веселиться, пить, а молодых заставят целоваться.
— Ты ведь не знаешь, какая у нас тревога! — продолжала Гловацкая, стоя по-прежнему в отцовском мундире и снова принявшись за утюг и шляпу, положенные на время при встрече с Лизой. — Сегодня, всего с час назад,
приехал чиновник из округа от попечителя, — ревизовать будет. И
папа, и учители все в такой суматохе, а Яковлевича взяли на парадном подъезде стоять. Говорят, скоро будет в училище.
Папа там все хлопочет и болен еще… так неприятно, право!
Папа, который несколько дней после нас должен тоже
приехать в Москву, без шапки стоит на крыльце и крестит окно кареты и бричку.
С тех пор как мы
приехали, Епифановы только два раза были у нас, и раз мы все ездили к ним. После же Петрова дня, в который, на именинах
папа, были они и пропасть гостей, отношения наши с Епифановыми почему-то совершеннно прекратились, и только
папа один продолжал ездить к ним.
Несмотря на то, что
папа хотел
приехать с женою в Москву только после нового года, он
приехал в октябре, осенью, в то время, когда была еще отличная езда с собаками.
Папа говорил, что он изменил свое намерение, потому что дело его в сенате должно было слушаться; но Мими рассказывала, что Авдотья Васильевна в деревне так скучала, так часто говорила про Москву и так притворялась нездоровою, что
папа решился исполнить ее желание.
Но я почему-то не решился сказать ему прямо свои предположения о том, как будет хорошо, когда я, женившись на Сонечке, буду жить в деревне, как у меня будут маленькие дети, которые, ползая по полу, будут называть меня
папой, и как я обрадуюсь, когда он с своей женой, Любовью Сергеевной,
приедет ко мне в дорожном платье… а сказал вместо всего этого, указывая на заходящее солнце: «Дмитрий, посмотри, какая прелесть!»
Приехав один весной с девочками в деревню,
папа, я воображаю, находился в том особенном тревожно счастливом и общительном расположении духа, в котором обыкновенно бывают игроки, забастовав после большого выигрыша.
— Как поздно, как поздно!.. Мы с
папа были в отчаянии и думали, что вы не
приедете, — говорила она, обмениваясь книксенами с девушками и их матерью.
Хаджи-Мурат расспросил еще про дорогу, и, когда Хан-Магома заверил его, что он хорошо знает дорогу и прямо приведет туда, Хаджи-Мурат достал деньги и отдал Бате обещанные три рубля; своим же велел достать из переметных сум свое с золотой насечкой оружие и
папаху с чалмою, самим же мюридам почиститься, чтобы
приехать к русским в хорошем виде.
Соня.
Папа, ты сам приказал послать за доктором Астровым, а когда он
приехал, ты отказываешься принять его. Это неделикатно. Только напрасно побеспокоили человека…
Тетушке Клеопатре Львовне как-то раз посчастливилось сообщить брату Валерию, что это не всегда так было; что когда был жив
папа, то и мама с
папою часто езжали к Якову Львовичу и его жена Софья Сергеевна
приезжала к нам, и не одна, а с детьми, из которых уже два сына офицеры и одна дочь замужем, но с тех пор, как
папа умер, все это переменилось, и Яков Львович стал посещать maman один, а она к нему ездила только в его городской дом, где он проводил довольно значительную часть своего времени, живучи здесь без семьи, которая жила частию в деревне, а еще более за границей.
Бледный, перепуганный и без шинели, вместо того чтобы к Каролине Ивановне, он
приехал к себе, доплелся кое-как до своей комнаты и провел ночь весьма в большом беспорядке, так что на другой день поутру за чаем дочь ему сказала прямо: «Ты сегодня совсем бледен,
папа».
— Потом я после обеда поехала за этим платьем;
приезжаю — уж совсем не то: «Я, говорит, не могу ехать, матушка умирает…» Ну ведь, знаете,
папа, она каждый день умирает.
Княгиня. Так скажите
папа, что я ничему не верю, но
приеду посмотреть его нового медиума. Чтоб он дал знать. Прощайте, ma toute belle [моя красавица (франц.)]. (Целует и уходит с княжной.)
—
Папа, помнишь, дядя Дмитрий Иваныч
приезжал? Вот тогда точно так было: он ударил своего Фому в лицо, а Фома стоит; и дядя Дмитрий Иваныч его с другой стороны ударил; Фома все стоит. Мне его жалко стало, и я заплакал.
Ольга Петровна. Ты вот,
папа, сердишься и разными пустяками тревожишь себя, а между тем я
приехала к тебе по гораздо более серьезному и неприятному делу!
Ольга Петровна. Ужасно, какой старик невыносимый стал! На Алексея Николаича он тоже взбешен до последней степени, и чем кончится эта ссора, я еще не знаю, тем больше, что к
папа теперь
приехал князь Михайла Семеныч.
— Скорее бы прошли эти скучные дни… — шептала Нина. — Весной за мной
приедет папа и увезет меня на Кавказ… Целое лето я буду отдыхать, ездить верхом, гулять по горам… — восторженно говорила она, и я видела, как разгорались в темноте ее черные глазки, казавшиеся огромными на матово-бледном лице.
— Нет, Люда, не разлюбила, а только… она чужая… да, чужая… а теперь я хочу своих… своих близких… тебя и
папу… Я просила ему написать… Он
приедет… Ты увидишь, какой он добрый, красивый, умный… А Ирочки не надо… Не понимает она ничего… все о себе… о себе.
— Обедать сегодня не варили,
папа! Мама думала, что ты сегодня не
приедешь, и не велела варить обед. Она с Ольгой Кирилловной будет обедать на репетиции.
В два часа
приехал доктор. Он выслушал меня особенно тщательно, расспросил о Кавказе, о
папе. Потом принялся за Ирочку. Кроме нас, больных в лазарете не было. Зато из классов их потянулась на осмотр целая шеренга.
Приехали за ней
папа и младшая тетка, Марфа Захаровна, с няней Федосеевной, нашивали платья, белья, каждый день ходили портнихи и приказчики из магазинов.
И
приедет папа; тетка Павла все ему скажет: Николай Никанорыч — нужный человек… ученый таксатор. Дворянин ли он? Все равно.
Папа женился же на маме, а она была дочь мелкого уездного чиновника. Вот они жених с невестой — и можно будет целоваться, целоваться без конца.
— Па-па
приехал! — запел мальчик. —
Папа прие-хал! Па! па! па!
Взвешивая теперь все обстоятельства, я думаю: совсем не к чему было мне
приезжать с бала; я вправду вовсе не был нужен дома, — а просто я должен был проявить чуткость и заботу, тут больше была педагогия. Но тогда мне стало очень стыдно, и я ушел от
папы с лицом, облитым слезами раскаяния.
Дверь мне отворила мама.
Папа уже спал. Я с увлечением стал рассказывать о пьяных учителях, о поджоге Добрыниным своего дома. Мама слушала холодно и печально, В чем дело? Видимо, в чем-то я проштрафился. Очень мне было знакомо это лицо мамино: это значило, что
папа чем-нибудь возмущен до глубины души и с ним предстоит разговор. И мама сказала мне, чем
папа возмущен: что я не
приехал домой с бала, когда начался пожар.
У меня в университете лекции начинались на две недели раньше, чем у Миши в Горном институте, я
приехал в Петербург без Миши. Долго искал: трудно было найти за подходящую цену две комнаты в одной квартире, а
папа обязательно требовал, чтобы жили мы на одной квартире, Наконец, на 15-й линии Васильевского острова, в мезонине старого дома, нашел две комнаты рядом. Я спросил квартирную хозяйку, — молодую и хорошенькую, с глуповатыми глазами и чистым лбом...
Папа относился к дедушке с глубокою почтительностью и нежною благодарностью. Когда дедушка
приезжал к нам, — вдруг он, а не
папа, становился главным лицом и хозяином всего нашего дома. Маленький я был тогда, но и я чувствовал, Что в дом наш вместе с дедушкою входил странный, старый, умирающий мир, от которого мы уже ушли далеко вперед.
Папа летом продолжал заниматься врачебной практикой в Туле и только по воскресеньям
приезжал в деревню.
На большие праздники в Тулу
приезжал из Калуги ксендз, — и тогда
папа уходил в ихнюю, католическую церковь.
«
Приедем непременно тебя смотреть. Желаем успеха.
Папа».
— Вот что, Мая! — с деловым видом проговорил Юрик, встречая девочку на пороге дома. —
Папа и Лидочка с няней уехали в город, а к нам
приедет сегодня новый учитель. Вот мы и решили подшутить над ним на первых же порах и поставить его в тупик. А ты должна помочь нам в этом. Слушай… — И Юрка, наклонившись к уху девочки, зашептал ей что-то, отчего Мая так и покатилась со смеху.
— Послушай, Володя, помнишь, ты обещал мне обвенчаться, как только мы сюда
приедем…
Папа и мама тогда уж наверное простят нас… Не поедем в Москву… Обвенчаемся и поедем в Петербург.
— Нет, еще не
приезжал папа, — сказала Соня.