Неточные совпадения
Самгин пошел к паровозу, — его обгоняли пассажиры, пробежало человек пять веселых солдат; в центре толпы у паровоза стоял высокий жандарм в очках и двое солдат с винтовками, — с тендера наклонился к ним машинист в
папахе. Говорили тихо, и хотя слова звучали отчетливо, но Самгин
почувствовал, что все чего-то боятся.
—
Папа, как ты себя
чувствуешь? — спрашивала девушка, заходя к отцу с другой стороны кровати. — Сергей Александрыч нарочно приехал, чтобы навестить тебя…
— Как себя
чувствуете нынче, maman? хорошо ли почивали? — сказал
папа, почтительно целуя ее руку.
Когда молодые, с конфетами на подносе, приходят к
папа благодарить его и Маша, в чепчике с голубыми лентами, тоже за что-то благодарит всех нас, целуя каждого в плечико, я
чувствую только запах розовой помады от ее волос, но ни малейшего волнения.
Детское чувство безусловного уважения ко всем старшим, и в особенности к
папа, было так сильно во мне, что ум мой бессознательно отказывался выводить какие бы то ни было заключения из того, что я видел. Я
чувствовал, что
папа должен жить в сфере совершенно особенной, прекрасной, недоступной и непостижимой для меня, и что стараться проникать тайны его жизни было бы с моей стороны чем-то вроде святотатства.
Ежели
папа не было дома, он даже к обеду приходил с книгой, продолжая читать ее и не разговаривая ни с кем из нас, отчего мы все
чувствовали себя перед ним как будто виноватыми.
Она испуганно оглядывалась на всех, краска беспрестанно приливала и отливала от ее лица, и она начинала громко и смело говорить, большею частию глупости,
чувствуя это,
чувствуя, что все и
папа слышат это, и краснела еще больше.
Наконец,
чувствуя свою окончательную погибель в глазах всех тех, кто меня знал, я просился у
папа идти в гусары или на Кавказ.
По темную сторону двери стоят Белецкий и Оленин в черкесках и
папахах и не казачьим говором, не громко, но слышно, разговаривают между собой,
чувствуя, что обращают на себя внимание.
Саша.
Папа, я и сама
чувствую, что не то… Не то, не то, не то. Если бы ты знал, как мне тяжело! Невыносимо! Мне неловко и страшно сознаваться в этом.
Папа, голубчик, ты меня подбодри, ради бога… научи, что делать.
На суде близость товарищей привела Каширина в себя, и он снова, на мгновение, увидел людей: сидят и судят его и что-то говорят на человеческом языке, слушают и как будто понимают. Но уже на свидании с матерью он, с ужасом человека, который начинает сходить с ума и понимает это,
почувствовал ярко, что эта старая женщина в черном платочке — просто искусно сделанная механическая кукла, вроде тех, которые говорят: «
папа», «мама», но только лучше сделанная. Старался говорить с нею, а сам, вздрагивая, думал...
После ужина начали играть в разные игры.
Папа стал играть вместе с нами. Я был в ударе до вдохновения, до восторга. Острил, смеялся.
Чувствовал, как я всем нравлюсь и как мне все барышни нравятся, особенно три Конопацкие. Какие милые! Какие милые! И Люба, и Катя, и Наташа.
Детьми мы все очень стеснялись его,
чувствовали себя При
папе связанно и неловко. Слишком он был ригористичен, слишком не понимал и не переваривал ребяческих шалостей и глупостей, слишком не
чувствовал детской души. Когда он входил в комнату, сестренки, игравшие в куклы или в школу, смущенно замолкали.
Папа страдал от этого, удивлялся, почему они бросили играть, просил продолжать, замороженные девочки пробовали продолжать, но ничего не выходило.
Папа относился к дедушке с глубокою почтительностью и нежною благодарностью. Когда дедушка приезжал к нам, — вдруг он, а не
папа, становился главным лицом и хозяином всего нашего дома. Маленький я был тогда, но и я
чувствовал, Что в дом наш вместе с дедушкою входил странный, старый, умирающий мир, от которого мы уже ушли далеко вперед.
По почтительному отношению
папы и мамы к Афросинье Филипповне мы
чувствовали, что она — не просто служащая у дедушки.
Я вполне был убежден, —
папа читает со мною потому, что и ему самому все это было ужасно интересно. А теперь я думаю: сколько своего времени он отдавал мне, — и как незаметно, так что я даже не мог к нему
чувствовать за это благодарности!
Папа тоже был возмущен до глубины души. И вообще был возмущен поведением Инны, а тут еще: все-таки она была принята, как выяснилось, по его ходатайству, и он
чувствовал себя виновником неприятностей, обрушившихся на Бертенсона. Он велел передать Инне, чтоб она к нам не ходила.
Было противно, что он уже презирал будущих детей. Было противно, что он не
чувствовал и не понимал всей прелести одухотворенного образа Таисии и непременно хотел Екатерину Великую, как и несчастный
папа. Он и ростом был ниже Елены Дмитриевны, но даже этого не понимал, ничего не понимал!
—
Папа, тебе пора спать, ты и так дурно себя весь день
чувствовал… — сказала княжна Лида, взглянув на висевшие в столовой часы, показывавшие одиннадцать — время, в которое князь Дмитрий Павлович обыкновенно ложился спать. В доме князя Дмитрия не ужинали никогда.
— А
папа постарел? — спросила она. Наташа села и, не вступая в разговор Бориса с графиней, молча рассматривала своего детского жениха до малейших подробностей. Он
чувствовал на себе тяжесть этого упорного, ласкового взгляда и изредка взглядывал на нее.
— Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, — сказал граф Растопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. — Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до
папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… — Граф Растопчин замолчал,
чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же
папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом
чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.