Неточные совпадения
В зеркале Самгин видел, что музыку делает в углу маленький черный человечек с взлохмаченной головой игрушечного чертика; он судорожно изгибался на стуле, хватал
клавиши длинными
пальцами, точно лапшу месил, музыку плохо слышно было сквозь топот и шарканье ног, смех, крики, говор зрителей; но был слышен тревожный звон хрустальных подвесок двух люстр.
Самгин подошел к двери в зал; там шипели, двигали стульями, водворяя тишину; пианист, точно обжигая
пальцы о
клавиши, выдергивал аккорды, а дама в сарафане, воинственно выгнув могучую грудь, высочайшим голосом и в тоне обиженного человека начала петь...
У него лениво стали тесниться бледные воспоминания о ее ласках, шепоте, о том, как она клала детские его
пальцы на
клавиши и старалась наигрывать песенку, как потом подолгу играла сама, забыв о нем, а он слушал, присмирев у ней на коленях, потом вела его в угловую комнату, смотреть на Волгу и Заволжье.
У кого
пальцы сложились, как орудие фантазии, в прием для кисти, у кого для струн или
клавишей, у меня — как я теперь догадываюсь — для лепки, для резца…
Сядет, бывало, за фортепьяны (у Татьяны Борисовны и фортепьяны водились) и начнет одним
пальцем отыскивать «Тройку удалую»; аккорды берет, стучит по
клавишам; по целым часам мучительно завывает романсы Варламова: «У-единенная сосна» или: «Нет, доктор, нет, не приходи», а у самого глаза заплыли жиром и щеки лоснятся, как барабан…
В это самое время мать, с пылающим, возбужденным лицом и печальными глазами, быстро ударяла
пальцем по
клавише, вызывая из инструмента непрерывно звеневшую высокую ноту.
— Я давно не играла, — возразила Варвара Павловна, немедленно садясь за фортепьяно, и бойко пробежала
пальцами по
клавишам. — Прикажете?
— Знаю, знаю, что вы хотите сказать, — перебил ее Паншин и снова пробежал
пальцами по
клавишам, — за ноты, за книги, которые я вам приношу, за плохие рисунки, которыми я украшаю ваш альбом, и так далее, и так далее. Я могу все это делать — и все-таки быть эгоистом. Смею думать, что вы не скучаете со мною и что вы не считаете меня за дурного человека, но все же вы полагаете, что я — как, бишь, это сказано? — для красного словца не пожалею ни отца, ни приятеля.
Паншин быстро провел
пальцами по
клавишам; едва заметная усмешка скользнула по его губам.
В одних нижних юбках и в белых сорочках, с голыми руками, иногда босиком, женщины бесцельно слоняются из комнаты в комнату, все немытые, непричесанные, лениво тычут указательным
пальцем в
клавиши старого фортепиано, лениво раскладывают гаданье на картах, лениво перебраниваются и с томительным раздражением ожидают вечера.
Николай слушал, протирая очки, Софья смотрела, широко открыв свои огромные глаза и забывая курить угасавшую папиросу. Она сидела у пианино вполоборота к нему и порою тихо касалась
клавиш тонкими
пальцами правой руки. Аккорд осторожно вливался в речь матери, торопливо облекавшей чувства в простые, душевные слова.
Она открыла ноты, не сильно ударила по
клавишам левой рукой. Сочно и густо запели струны. Вздохнув глубоко, к ним прилилась еще нота, богатая звуком. Из-под
пальцев правой руки, светло звеня, тревожной стаей полетели странно прозрачные крики струн и закачались, забились, как испуганные птицы, на темном фоне низких нот.
Луч солнца сначала тепло освещал голову и плечо Софьи, потом лег на
клавиши рояля и затрепетал под
пальцами женщины, обнимая их.
Она хотела что-то сказать, но не могла и, потупив глаза, начала ударять
пальцем по одному
клавишу. Видно было, что она сильно боролась сама с собой. «Ах!» — произнесла она наконец с тоской. Адуев отер платком лоб.
— Сейчас, maman! — отвечала она и, задумчиво склонив голову немного на сторону, робко начала перебирать
клавиши.
Пальцы у ней дрожали. Она, видимо, страдала от угрызений совести и от сомнения, брошенного в нее словом: «Берегитесь!» Когда приехал граф, она была молчалива, скучна; в манерах ее было что-то принужденное. Она под предлогом головной боли рано ушла в свою комнату. И ей в этот вечер казалось горько жить на свете.
Тут был граф Х., наш несравненный дилетант, глубокая музыкальная натура, который так божественно"сказывает"романсы, а в сущности, двух нот разобрать не может, не тыкая вкось и вкривь указательным
пальцем по
клавишам, и поет не то как плохой цыган, не то как парижский коафер; тут был и наш восхитительный барон Z., этот мастер на все руки: и литератор, и администратор, и оратор, и шулер; тут был и князь Т., друг религии и народа, составивший себе во время оно, в блаженную эпоху откупа, громадное состояние продажей сивухи, подмешанной дурманом; и блестящий генерал О. О… который что-то покорил, кого-то усмирил и вот, однако, не знает, куда деться и чем себя зарекомендовать и Р. Р., забавный толстяк, который считает себя очень больным и очень умным человеком, а здоров как бык и глуп как пень…
Рояль был раскрыт, и на пюпитре стояли ноты — чуждая грамота для Саши! Нерешительно, разинув от волнения рот, постукивал по
клавишам Петруша и, словно боясь перепутать
пальцы, по одному держал крепко и прямо, остальные ногтями вжимал в ладонь; и то раскрывался в радости, когда получалось созвучие, то кисло морщился и еще торопливее бил не те. Солидно улыбался Андрей Иваныч и вкривь и вкось советовал...
Крылушкин посмотрел на освещенное поле, потом вздохнул и, машинально открыв свои ветхие клавикорды, тронул старыми
пальцами дребезжащие
клавиши и сильным еще, но тоже немножко уже дребезжащим голосом запел: «Чертог твой вижду, спасе мой! украшенный, и одежды не имам, да вниду в онь».
Татьяна. Нет… Я в этот сезон едва ли буду ходить в театр. Надоело. Меня злят, раздражают все эти драмы с выстрелами, воплями, рыданиями. (Тетерев ударяет
пальцем по
клавише пианино, и по комнате разливается густой печальный звук.) Все это неправда. Жизнь ломает людей без шума, без криков… без слез… незаметно…
Маша не знала, что сказать, села за фортепьяно;
пальцы ее торопливо и трепетно забегали по
клавишам; она беспрестанно останавливалась и ждала первого слова…
Из-под его больших, толстых
пальцев, неповоротливо перебирающих
клавиши и клапаны гармоники, непрерывно текут мелкие, жиденькие звуки и сливаются в немудрый, однообразный мотивчик; он слушает и, по-видимому, очень доволен своей музыкой.
Один, высокий и тощий, сидел за роялью, стучал длинными
пальцами по
клавишам и пел.
Мальчик бережно положил руки на
клавиши, закрыл на мгновение глаза, и из-под его
пальцев полились торжественные, величавые аккорды начала рапсодии.
Елена вышла в неосвещенный зал, где слабо пахло жасмином и ванилью, и открыла рояль; торжественные и простые мелодии полились из-под ее
пальцев, и ее руки медленно двигались по белым и черным
клавишам.
Лицо его с опущенными веками неподвижно, и только
пальцы его правой руки едва заметно, но быстро и точно вздрагивают на
клавише.
Учитель ударил
пальцем с размаху по
клавише. Получился жалобный, протяжный звук.
Его длинные артистические
пальцы бегло скользили по
клавишам, исполняя им самим созданную мелодию вальса. А изменившееся благодаря усам и мягкой бородке лицо было мужественнее и строже.
Старшие и средние танцевали под звуки пианино, за которым сидела Елена Дмитриевна. Худенькие руки горбуньи искусно и быстро бегали по
клавишам, и, глядя на эти искусно бегающие
пальцы, с разинутым ртом и выпученными глазами жалась Дуня к стоявшей тут же подле нее Дорушке.
Ее бледное лицо смотрело сосредоточенно, только в углах губ дрожала лукавая улыбка;
пальцы тонких, красивых рук быстро бегали по
клавишам…
— Это всегда так знаменитые музыканты начинают! — почтительно произнес Петька и ткнул указательным
пальцем в Верин
палец, нажимавший
клавишу.
Пальцы Веры с невозможною быстротою бегали по
клавишам; бешено-веселые звуки крутились, захватывали и шаловливо уносили куда-то. Хотелось смеяться, смеяться без конца, и дурачиться, и радоваться тому, что и ты молод… Раздались громовые заключительные аккорды Вера опустила крышку рояля и быстро встала.
Все перешли в гостиную. Вера села за рояль, быстро пробежала рукой по
клавишам и с размаху сильно ударила
пальцем в середине клавиатуры.
В музыкальной комнате за роялем сидит высокий молодой человек в пенсне и ударяет
пальцами по
клавишам. Маленький коренастый брюнет — преподаватель Анохов — стоит и слушает всех по очереди, и лицо его, когда мы фальшивим, корчится, как от боли.