Неточные совпадения
Местами расходились зеленые чащи, озаренные солнцем, и показывали неосвещенное между них углубление, зиявшее, как темная
пасть; оно было все окинуто тенью, и чуть-чуть мелькали
в черной
глубине его: бежавшая узкая дорожка, обрушенные перилы, пошатнувшаяся беседка, дуплистый дряхлый ствол ивы, седой чапыжник, [Чапыжник — «мелкий кривой дрянной лес, кустами поросший от корней».
В вашем покое будет биться пульс, будет жить сознание счастья; вы будете прекраснее во сто раз, будете нежны, грустны, перед вами откроется
глубина собственного сердца, и тогда весь мир
упадет перед вами на колени, как
падаю я…
Мне сверху далеко было видно
в глубину пасти, усаженной кругом белыми, небольшими, но тонкими и острыми зубами.
Шлюпка наша уже приставала к кораблю, когда вдруг Савич закричал с палубы гребцам: «Живо, скорей, ступайте туда, вон огромная черепаха плавает поверх воды, должно быть
спит, — схватите!» Мы поворотили, куда указал Савич, но черепаха проснулась и погрузилась
в глубину, и мы воротились ни с чем.
Француженка,
в виде украшения, прибавила к этим практическим сведениям, что
в Маниле всего человек шесть французов да очень мало американских и английских негоциантов, а то все испанцы; что они все
спят да едят; что сама она католичка, но терпит и другие религии, даже лютеранскую, и что хотела бы очень побывать
в испанских монастырях, но туда женщин не пускают, — и при этом вздохнула из
глубины души.
Внутри ее,
в глубине пасти, виднелись кости челюсти, потом бледно-розовое мясо, а далее пустое, темное пространство.
Нет науки о путешествиях: авторитеты, начиная от Аристотеля до Ломоносова включительно, молчат; путешествия не
попали под ферулу риторики, и писатель свободен пробираться
в недра гор, или опускаться
в глубину океанов, с ученою пытливостью, или, пожалуй, на крыльях вдохновения скользить по ним быстро и ловить мимоходом на бумагу их образы; описывать страны и народы исторически, статистически или только посмотреть, каковы трактиры, — словом, никому не отведено столько простора и никому от этого так не тесно писать, как путешественнику.
Его железная натура, кажется, не знала, что такое усталость, и жить по целым месяцам
в глубине тайги, по неделям
спать под прикрытием полотняной палатки на снегу
в горах, делать тысячеверстные экскурсии верхом — во всех этих подвигах Данила Шелехов не знал соперников.
Здесь река Арму имеет до 6 м ширины и около 45 см
глубины. Вода
в ней красноватого цвета и не имеет той низкой температуры, которая свойственна быстрым горным речкам. Русло Арму завалено колодником, что при сравнительно тихом течении вполне понятно: дерево остается лежать там, где оно
упало.
Я
спал плохо, раза два просыпался и видел китайцев, сидящих у огня. Время от времени с поля доносилось ржание какой-то неспокойной лошади и собачий лай. Но потом все стихло. Я завернулся
в бурку и заснул крепким сном. Перед солнечным восходом
пала на землю обильная роса. Кое-где
в горах еще тянулся туман. Он словно боялся солнца и старался спрятаться
в глубине лощины. Я проснулся раньше других и стал будить команду.
Они ютились больше
в «вагончике». Это был крошечный одноэтажный флигелек
в глубине владения Румянцева.
В первой половине восьмидесятых годов там появилась и жила подолгу красавица, которую звали «княжна». Она исчезала на некоторое время из Хитровки,
попадая за свою красоту то на содержание, то
в «шикарный» публичный дом, но всякий раз возвращалась
в «вагончик» и пропивала все свои сбережения.
В «Каторге» она распевала французские шансонетки, танцевала модный тогда танец качучу.
Густой голос командира
упал в какую-то беззвучную
глубину.
От века веков море идет своим ходом, от века встают и
падают волны, от века поет море свою собственную песню, непонятную человеческому уху, и от века
в глубине идет своя собственная жизнь, которой мы не знаем.
Матвей Дышло говорил всегда мало, но часто думал про себя такое, что никак не мог бы рассказать словами. И никогда еще
в его голове не было столько мыслей, смутных и неясных, как эти облака и эти волны, — и таких же глубоких и непонятных, как это море. Мысли эти рождались и
падали в его голове, и он не мог бы, да и не старался их вспомнить, но чувствовал ясно, что от этих мыслей что-то колышется и волнуется
в самой
глубине его души, и он не мог бы сказать, что это такое…
И много
в эти часы думал Матвей Лозинский, — жаль только, что все эти мысли подымались и
падали, как волны, не оставляя заметного следа, не застывая
в готовом слове, вспыхивали и гасли, как морские огни
в глубине…
— Друг, я погибаю… — трагически прошептал Пепко, порываясь идти за ней. — О ты, которая цветка весеннего свежей и которой черных глаз
глубина превратила меня
в чернила… «Гафиз убит, а что его сгубило? Дитя, свой черный глаз бы ты спросила»… Я теперь
в положении священной римской империи, которая мало-помалу, не вдруг, постепенно, шаг за шагом
падала,
падала и, наконец, совсем разрушилась. О, моя юность, о, мое неопытное сердце…
Хотя Митрофан и считал необходимым, как и всякий хороший русский кучер, обращаться с лошадью сурово, отнюдь не позволяя ни себе, ни ей никаких проявлений нежности, и поэтому называл ее и «каторжной», и «
падалью», и «убивцею», и даже «хамлетом», тем не менее он
в глубине души страстно любил Фарватера. Эта любовь выражалась
в том, что донской жеребчик был и вычищен лучше и овса получал больше, чем другие казенные лошади Боброва: Ласточка и Черноморец.
Мутные и огромные волны хлестали через нас и окачивали с головой; по несчастью, Борисов, идя впереди, сбился с того броду, по которому прошел два раза, и
попал на более глубокое место; вдруг он нырнул
в воду, лошадь моя поплыла, и Евсеич отстал от меня; тут-то я почувствовал такой страх близкой смерти, которого я не забыл до сих пор; каждую минуту я готов был лишиться чувств и едва не захлебнулся; по счастью,
глубина продолжалась не более двух или трех сажен.
Право, я почувствовал желание швырнуть
в него что
попало или треснуть его стаканом по лбу, — так он был мне
в эту минуту досадителен и даже противен своею безнадежною бестолковостью и беспомощностью… И только тут я понял всю
глубину и серьезность так называемого «петровского разрыва»… Этот «Попэнджой» воочию убеждал, как люди друг друга не понимают, но спорить и рассуждать о романе было некогда, потому что появился комиссионер и возвестил, что время идти
в вагон.
Старцы, мужи и юноши да славят здесь кончину героев и да клянут память изменника Димитрия!» — «Клятва, вечная клятва его имени [Клятва, вечная клятва его имени… — то есть проклятье.] и роду!» — воскликнули все чиновники и граждане, — и брат Димитрия
упал мертвый
в толпе народной, — и супруга его отчаянная […супруга его отчаянная… — супруга, охваченная отчаянием.] бросилась
в шумную
глубину Волхова.
До
глубины я, конечно,
в такую смерть не верила, ибо умирают от диабета, и от слепой кишки, и еще, раз,
в Тарусе, мужик — от молнии, и если гречневая каша — хоть бы одна гречинка! — вместо этого горла
попадет в то, и если наступить на гадюку… — от такого умирают, а не…
Алешка
спал в ногах и
в самой
глубине саней; вся спина его была покрыта густым слоем снега.
Досадуя на то, что нельзя было зажечь фонаря без того, чтобы привлечь на себя внимание врага, Игорь, сгибаясь под тяжестью своей ноши, побрел наудачу
в глубину сарайчика и, споткнувшись, неожиданно
упал в мягкое, еще влажное сено.
Что-то необъяснимое при этих словах промелькнуло
в лице старика. Орлиный взор его
упал на маму. Вероятно, много муки и любви прочел он
в глубине ее черных, кротких глаз, — только его собственные глаза заблестели ярко-ярко и словно задернулись набежавшей
в них влагой.
Дверь мне отворила мама. Папа уже
спал. Я с увлечением стал рассказывать о пьяных учителях, о поджоге Добрыниным своего дома. Мама слушала холодно и печально,
В чем дело? Видимо,
в чем-то я проштрафился. Очень мне было знакомо это лицо мамино: это значило, что папа чем-нибудь возмущен до
глубины души и с ним предстоит разговор. И мама сказала мне, чем папа возмущен: что я не приехал домой с бала, когда начался пожар.
Сцена представляет собой кабак Тихона. Направо прилавок и полки с бутылками. B
глубине дверь, ведущая наружу. Над нею снаружи висит красный засаленный фонарик. Пол и скамьи, стоящие у стен, вплотную заняты богомольцами и прохожими. Многие, за неимением места,
спят сидя. Глубокая ночь. При поднятии занавеса слышится гром и
в дверь видна молния.
Спорят. А
в глубине души у каждого лежит, клубком свернувшись
в темноте, бесформенный хозяин; как будто
спит и не слышит стучащихся снаружи слов и мыслей.
Она все смеялась и шла и все выше закидывала руки; потом
упала лицом вниз и, хохоча и плача, стала грызть себе пальцы, вырывать космы волос, разрывать одежды на груди — новенькую блузочку, сегодня впервые надетую. А Елена Дмитриевна беспомощно стояла над нею и, тоже зачем-то подняв обе руки, беззвучно рыдала
в себя,
в глубину груди, где тяжко ворочалось, не справляясь с работой, старое ожиревшее сердце.
И смутно все было внизу подо мной
В пурпуровом сумраке там;
Все
спало для слуха
в той бездне глухой;
Но виделось страшно очам,
Как двигались
в ней безобразные груды,
Морской
глубины несказанные чуды.
Гладких схватил ее обеими руками и с силой вырвал у державшего это орудие, но
в ту же минуту получил совершенно неожиданно такой сильный удар, что пошатнулся и, потеряв равновесие, задом полетел
в колодец. От неожиданности он не успел выпустить из рук кирки и
упал, держа ее
в руках, испустив страшный, нечеловеческий крик. Последняя нота этого крика заглохла
в глубине колодца.
Когда он
спит и бессилен управлять своими чувствами и желаниями, они огненными призраками вырастают из
глубины его существа; когда он бодрствует, какая-то страшная сила берет его
в свои железные руки и, ослепленного, изменившегося, непохожего на самого себя, бросает
в грязные объятия грязных женщин.
— И я слышу гул… что-то трещит
в глубине под горою… И когда собрались эти тучи! Огонь и вода
падают с неба!..
Но заиграла музыка
в зале, запрыгали толкачиками коротенькие, частые звуки с голыми безволосыми головками, и он подумал: «Теперь можно
спать» — и сразу крепко уснул. Торжествующе взвизгнул милый, мохнатый сон, обнял горячо — и
в глубоком молчании, затаив дыхание, они понеслись
в прозрачную, тающую
глубину.
Стягин морщился, и его этот оборот разговора коробил. Не то что он трусил, а ему противна была мысль о дрязгах; он не желал, ни под каким видом,
попадать в историю здесь,
в Москве, где никто, даже Лебедянцев, не знал доподлинно его прошедшего с этою женщиной, принимал
в нем участие по товарищескому чувству, но
в глубине души, быть может, осуждал его.