Неточные совпадения
Однажды мужичок соседней деревни привез к Василию Ивановичу своего
брата, больного тифом. Лежа ничком на связке соломы, несчастный умирал; темные пятна покрывали его тело, он давно потерял сознание. Василий Иванович изъявил сожаление
о том, что никто раньше не вздумал обратиться к помощи медицины, и объявил, что
спасения нет. Действительно, мужичок не довез своего
брата до дома: он так и умер в телеге.
— Только подумаем, любезные сестры и
братья,
о себе,
о своей жизни,
о том, что мы делаем, как живем, как прогневляем любвеобильного Бога, как заставляем страдать Христа, и мы поймем, что нет нам прощения, нет выхода, нет
спасения, что все мы обречены погибели. Погибель ужасная, вечные мученья ждут нас, — говорил он дрожащим, плачущим голосом. — Как спастись?
Братья, как спастись из этого ужасного пожара? Он объял уже дом, и нет выхода.
Не мы,
о россияне несчастные, но всегда любезные нам
братья! не мы, но вы нас оставили, когда пали на колена пред гордым ханом и требовали цепей для
спасения поносной жизни, [Поносная жизнь — то есть позорная.] когда свирепый Батый, видя свободу единого Новаграда, как яростный лев, устремился растерзать его смелых граждан, когда отцы наши, готовясь к славной битве, острили мечи на стенах своих — без робости: ибо знали, что умрут, а не будут рабами!..
Братия, обернувшись зараз, чуть не до земли поклонились гостям, а отец Михаил замолитвовал канон
о здравии и
спасении. Головщик правого клироса звонким голосом поаминил и дробно начал чтение канона.
— «Нищие всегда имате с собою», рек Господь, — продолжала игуменья, обливая
брата сдержанным, но строгим взглядом. — Чем их на Горах-то искать, вокруг бы себя оглянулся… Посмотрел бы, по ближности нет ли кого взыскать милостями… Недалёко ходить, найдутся люди, что постом и молитвой низведут на тебя и на весь дом твой Божие благословение, умолят
о вечном
спасении души твоей и всех присных твоих.
— Не брыкайся! — сказал он мягче, борясь с чувством гадливости, почти злорадства, к этому проворовавшемуся предводителю; что тут была растрата — он не сомневался. — Позволь,
брат, и мне заметить, продолжал он в том же смягченном тоне. — Коли ты меня, как товарища, просишь
о спасении, то твои фанаберии-то надо припрятать… Отчего же не сказать: „так, мол, Вася, и так — зарвался…“ Нынче ведь для этого особые деликатные выражения выдуманы. Переизрасходовал-де! Так веду? И чьи же это деньги были?
Не лиши меня хоть последней милости, молю тебя: сделай, чтобы, когда узнают
о смерти Последнего Новика, русские,
братья его, совершили по нем поминовение и помолились
о спасении души того, кто любил так много их и свою родину!
— Это его дело, а не твое, — прервал с твердостью граф Купшин. — Там нет ни сестры, ни
брата, там нет родства, где дело идет
о благе отечества. Трудна жертва нашего доброго Петра, кто из нас с этим не согласится? Но я сам первый положил палец в эту рану и уверен, что, кроме ее, нет другого
спасения. Ожидаем теперь твоих возражений, Зуда.