Неточные совпадения
Одинцова произнесла весь этот маленький спич [Спич (англ.) —
речь, обычно застольная, по поводу какого-либо торжества.] с особенною отчетливостью, словно она наизусть его выучила; потом она обратилась к Аркадию. Оказалось, что мать ее знавала Аркадиеву мать и была даже поверенною ее
любви к Николаю Петровичу. Аркадий с жаром заговорил
о покойнице; а Базаров между тем принялся рассматривать альбомы. «Какой я смирненький стал», — думал он про себя.
Они воскрешали в памяти Самгина забытые им
речи Серафимы Нехаевой
о любви и смерти,
о космосе,
о Верлене, пьесах Ибсена, открывали Эдгара По и Достоевского, восхищались «Паном» Гамсуна, утверждали за собою право свободно отдаваться зову всех желаний, капризной игре всех чувств.
«Народ», — думал он, внутренне усмехаясь, слушая, как память подсказывает ему жаркие
речи о любви к народу,
о необходимости работать для просвещения его.
Вполголоса, скучно повторяя знакомые Климу суждения
о Лидии, Макарове и явно опасаясь сказать что-то лишнее, она ходила по ковру гостиной, сын молча слушал ее
речь человека, уверенного, что он говорит всегда самое умное и нужное, и вдруг подумал: а чем отличается
любовь ее и Варавки от
любви, которую знает, которой учит Маргарита?
Огненные
речи Рахметова, конечно, не
о любви, очаровали ее: «я во сне вижу его окруженного сияньем», — говорила она Кирсанову.
О царь!
Спроси меня сто раз, сто раз отвечу,
Что я люблю его. При бледном утре
Открыла я избраннику души
Любовь свою и кинулась в объятья.
При блеске дня теперь, при всем народе
В твоих глазах, великий Берендей,
Готова я для жениха и
речиИ ласки те сначала повторить.
Между сплетень
Такую
речь сболтнула птица-баба, —
Что плавая в заливе Ленкоранском,
В Гилянских ли озерах, уж не помню,
У пьяного оборвыша факира
И солнышка горячий разговор
Услышала
о том, что будто Солнце
Сбирается сгубить Снегурку; только
И ждет того, чтоб заронить ей в сердце
Лучом своим огонь
любви; тогда
Спасенья нет Снегурочке, Ярило
Сожжет ее, испепелит, растопит.
О нет, Мизгирь, не страхом
Полна душа моя. Какая прелесть
В
речах твоих! Какая смелость взора!
Высокого чела отважный вид
И гордая осанка привлекают,
Манят к тебе. У сильного — опоры,
У храброго — защиты ищет сердце
Стыдливое и робкое. С
любовьюСнегурочки трепещущая грудь
К твоей груди прижмется.
Я никогда не любил рассказов об эмоциональной жизни людей, связанных с ролью
любви; для меня всегда было в этом что-то неприятное, мне всегда казалось, что это меня не касается, у меня не было интереса к этому, даже когда
речь шла
о близких людях.
Когда
речь идет
о любви между двумя, то всякий третий лишний, писал я в книге «
О назначении человека».
Варвара Павловна очень искусно избегала всего, что могло хотя отдаленно напомнить ее положение;
о любви в ее
речах и помину не было: напротив, они скорее отзывались строгостью к увлечениям страстей, разочарованьем, смирением.
На днях наша дружеская полемика получила новую богатую пищу. В газетах появилась
речь одного из эльзас-лотарингских депутатов, Тейтча, произнесенная в германском рейхстаге.
Речь эта, очень мало замечательная в ораторском смысле, задела нас за живое внезапностью своего содержания. Никто из нас не ожидал, чтобы мог выступить, в качестве спорного, такой предмет,
о котором, по-видимому, не могло существовать двух различных мнений. Этот оказавшийся спорным предмет —
любовь к отечеству.
Наконец, он был совершенно неистощим и даже поэтичен, когда заходила
речь о любви к отечеству.
Вследствие этого
любовь и доверие дворянства к гостеприимному воплинскому хозяину росли не по дням, а по часам, и не раз шла даже
речь о том, чтоб почтить Утробина крайним знаком дворянского доверия, то есть выбором в предводители дворянства, но генерал, еще полный воспоминаний
о недавнем славном губернаторстве, сам постоянно отклонял от себя эту честь.
Луша хваталась за голову и начинала истерически хохотать. Сам все испытавший Прейн пугался такого разлива страсти, но его неудержимо тянули к Луше даже дикие вспышки гнева и нелепые капризы, разрешавшиеся припадками ревности или самым нежным настроением. Вдвоем они вволю смеялись над набобом, над генералом с его «болванкой», надо всеми остальными; но когда
речь заходила
о Раисе Павловне, Луша бледнела и точно вся уходила в себя: она ревновала Прейна со всем неистовством первой
любви.
О любви тут, конечно, не могло быть
речи, но Раиса Павловна была молода, полна сил и переживала опасный душевный момент, когда настоящее было неизвестно, а будущее темно.
Разумеется, Сережа ничего этого не знает, да и знать ему, признаться, не нужно. Да и вообще ничего ему не нужно, ровно ничего. Никакой интерес его не тревожит, потому что он даже не понимает значения слова «интерес»; никакой истины он не ищет, потому что с самого дня выхода из школы не слыхал даже, чтоб кто-нибудь произнес при нем это слово. Разве у Бореля и у Донона говорят об истине? Разве в"Кипрской красавице"или в"Дочери фараона"идет
речь об убеждениях,
о честности,
о любви к родной стране?
Еще одно его смущало, его сердило: он с
любовью, с умилением, с благодарным восторгом думал
о Джемме,
о жизни с нею вдвоем,
о счастии, которое его ожидало в будущем, — и между тем эта странная женщина, эта госпожа Полозова неотступно носилась… нет! не носилась — торчала… так именно, с особым злорадством выразился Санин — торчала перед его глазами, — и не мог он отделаться от ее образа, не мог не слышать ее голоса, не вспоминать ее
речей, не мог не ощущать даже того особенного запаха, тонкого, свежего и пронзительного, как запах желтых лилий, которым веяло от ее одежд.
Первое, что ему пришло в голову, когда он открыл
любовь Круциферского, — заставить его жениться; он думал, что письмо было шалостью, что молодой человек не так-то легко наденет на себя ярмо брачной жизни; из ответов Круциферского Негров ясно видел, что тот жениться не прочь, и потому он тотчас переменил сторону атаки и завел
речь о состоянии, боясь, что Круциферский, решась на брак, спросит его
о приданом.
— Если поэзия не решает вопросов, которые кажутся вам важными, — сказал Ярцев, — то обратитесь к сочинениям по технике, полицейскому и финансовому праву, читайте научные фельетоны. К чему это нужно, чтобы в «Ромео и Жульетте», вместо
любви, шла
речь, положим,
о свободе преподавания или
о дезинфекции тюрем, если об этом вы найдете в специальных статьях и руководствах?
А сверх того надобно и оговориться:
речь идет совсем не об
любви к Сквознику-Дмухановскому, а
о том, что все в мире относительно.
Нередко
речь между нами заходит и
о любви к отечеству, и когда я начинаю утверждать, что любить отечество следует не"за лакомство"(вроде уфимских земель), а просто ради самого отечества, то крепко и сочувственно жмут мне руку.
Фома удивлялся ее
речам и слушал их так же жадно, как и
речи ее отца; но когда она начинала с
любовью и тоской говорить
о Тарасе, ему казалось, что под именем этим она скрывает иного человека, быть может, того же Ежова, который, по ее словам, должен был почему-то оставить университет и уехать из Москвы.
Крылатый божок, кажется, совсем поселился в трех комнатках m-me Бюжар, и другим темным и светлым божествам не было входа к обитателям скромной квартирки с итальянским окном и густыми зелеными занавесками.
О поездке в Россию, разумеется, здесь уж и
речи не было, да и
о многом,
о чем следовало бы вспомнить, здесь не вспоминали и
речей не заводили. Страстная
любовь Доры совершенно овладела Долинским и не давала ему еще пока ни призадуматься, ни посмотреть в будущее.
О любви не было еще
речи. Было несколько сходок, на которых она тоже присутствовала, молчаливая, в дальнем уголке. Я заметил ее лицо с гладкой прической и прямым пробором, и мне было приятно, что ее глаза порой останавливались на мне. Однажды, когда разбиралось какое-то столкновение между товарищами по кружку и я заговорил по этому поводу, — и прочитал в ее глазах согласие и сочувствие. В следующий раз, когда я пришел на сходку где-то на Плющихе, она подошла ко мне первая и просто протянула руку.
— Не про
любовь речь шла, а
о пьянстве.
Но если
речь зайдет
о воинской отваге
Или
любви коснется разговор,
Его рука уже на шпаге,
Огнем горит орлиный взор.
Освежающим дождем падали на сердце мое
речи народопоклонников, и очень помогла мне наивная литература
о мрачном житии деревни,
о великомученике-мужике. Я почувствовал, что, только очень крепко, очень страстно любя человека, можно почерпнуть в этой
любви необходимую силу для того, чтоб найти и понять смысл жизни. Я перестал думать
о себе и начал внимательнее относиться к людям.
Она шептала ему страстные
речи, припоминала его голос, его наружность, пробегала в памяти эти долгие беседы, на которых он так много и так прекрасно говорил
о дружбе,
о любви.
Пожилая дама,
о которой заходит
речь, была особа, описания которых не терпит английская литература, но которых зато с
любовью разработывает французская.
Он упрашивал сельских учителей внедрять ученикам уважение и
любовь к лесу, подбивал их вместе с деревенскими батюшками, — и, конечно, бесплодно, — устраивать праздники лесонасаждения, приставал к исправникам, земским начальникам и мировым судьям по поводу хищнических порубок, а на земских собраниях так надоел всем своими пылкими
речами о защите лесов, что его перестали слушать.
О сочувствии к простому народу,
о любви к нему,
о понимании его нужд и интересов не могло быть и
речи.
Но здесь собственно
речь о дамах, которых не столько увлекает
любовь к художеству, не столько пленяет личность самого артиста, сколько томит желание посидеть tête-à-tête [наедине (франц.).] с знаменитостию и побеседовать с умным человеком.
Анна Петровна.
Речь идет
о любви!
Но только послышится звонкий голос Алексея, только завидит она его, горячий, страстный трепет пробежит по всему ее телу, память
о промелькнувшем счастье с Евграфом исчезнет внезапно, как сон… Не наглядится на нового друга, не наслушается сладких
речей его, все забывает, его только видит, его только слышит… Ноет, изнывает в мучительно-страстной истоме победное сердце Марьи Гавриловны, в жарких объятьях, в страстных поцелуях изливает она кипучую
любовь на нового друга.
Ей понравился Борис Иванович, она поддалась его нежным
речам, ей было любо смотреть в его выразительные черные глаза — редкость у блондина — она почувствовала нечто похожее на
любовь, но зародышу чувства не дали развиться, и она, не видя предмет этой скорее первичной, чем первой
любви, скоро забыла
о нем, а если и вспоминала, то без особого сожаления. Она не успела привыкнуть ни к нему, ни к своему новому чувству, он не успел сделаться для нее необходимым.
Солдаты, одушевленные быстротою его движений и
речи, преданные ему за отеческие
о них попечения, за внятное и терпеливое изъяснение обязанностей службы и, особенно, за то, что он один из иностранцев их корпуса носил на шее медный солдатский крест, горели нетерпением, в честь начальника своего, окрещенного
любовью их к нему в Дымонова, скусить не один патрон и порубиться на славу со шведом.
Десять дев произносят
речи о половой
любви на пиршестве.
«Тогда, несомненно, нежное чувство
любви в этой пошлой девчонке к изменившему ей на ее глазах человеку заменится презрением и даже ненавистью, и
о свадьбе не будет и
речи».
— Есть тот грех, — тихо ответил Ермак Тимофеевич, — урывками да поладили… Коли хотел начать
речь со мной
о ней, сам, значит, смекнул, что полонила меня девушка, а я уж как люблю ее, жизни не хватит рассказать
любовь эту.
M-lle Georges строго и мрачно оглянула публику и начала говорить по-французски какие-то стихи, где
речь шла
о ее преступной
любви к своему сыну. Она местами возвышала голос, местами шептала, торжественно поднимая голову, местами останавливалась и хрипела, выкатывая глаза.
Но в одном случае тот, кто наблюдает за мной, стал невольным поверенным моим: читатель догадывается, конечно, что
речь идет
о моей
любви к г-же NN.
Культурное человечество уже высоко поднялось над этими творениями доктора Моро — но еще выше, еще выше должно стремиться оно! Пусть ваша
любовь будет так же чиста, как и ваши
речи о ней, — перестаньте травить человека и немилосердно травите зверя. Путь впереди намечен людьми-героями. По их следам, орошенным их мученической кровью, их слезами, их потом, должны идти люди — и тогда не страшен будет зверь.
Из прерывавшихся
речей об его отце и Наташе, из того волнения, с которым Пьер говорил
о покойном, из той осторожной, благоговейной нежности, с которою Наташа говорила
о нем же, мальчик, только что начинавший догадываться
о любви, составил себе понятие
о том, что отец его любил Наташу и завещал ее, умирая, своему другу.