Неточные совпадения
Он забыл свои сомнения, тревоги, синие письма, обрыв, бросился к столу и написал коротенький нежный ответ, отослал его к Вере, а сам погрузился в какие-то хаотические
ощущения страсти. Веры не было перед глазами; сосредоточенное, напряженное наблюдение за ней раздробилось в мечты или обращалось к
прошлому, уже испытанному. Он от мечтаний бросался к пытливому исканию «ключей» к ее тайнам.
И вместе… вероятно, от старого замка, странное
ощущение истомы, дремоты, грезы о
прошлом, минувшем, исчезнувшем навеки, кидало свою тень на это молодое ожидание чудес.
На этот раз молодые люди не возражали, — может быть, под влиянием живого
ощущения, пережитого за несколько минут в леваде Остапа, — могильная плита так ясно говорила о смерти
прошлого, — а быть может, под влиянием импонирующей искренности старого ветерана…
И она подробно, не выпуская ни одной мелочи, рассказала ему все, что было с ней
прошлою ночью. Рассказала даже о том потрясающем и теперь бесконечно мучительном для нее
ощущении, которое овладело ею в присутствии молодого юнги. Но она все время вставляла в свою речь слова: «Слышишь, это только предположение! Ты не думай, что это было, это только предположение. Я выдумываю самое худшее, на что способно мое воображение».
Он мысленно еще раз перечитал строки брошенного женского письма, где каждая буква лгала… Да, ложь и ложь, бесконечная женская ложь, тонкая, как паутина, и, как паутина, льнущая ко всему. А он так хорошо чувствовал себя именно потому, что ушел от этой лжи и переживал блаженное
ощущение свободы, как больной, который встал с постели. Будет, довольно…
Прошлое умерло.
По мере рассказа подруги, Наталья Федоровна постепенно приходила в себя. Это открытие, почти циничное глумление молодой девушки над тем светлым
прошлым, которое графиня оберегала от взгляда непосвященных посторонних людей, от прикосновения их грязных рук, как за последнее время решила она, производило на нее
ощущение удара кнутом, и от этой чисто физической боли притуплялась внутренняя нравственная боль, и она нашла в себе силы деланно-равнодушным тоном заметить, когда Бахметьева кончила свой рассказ.
В том учреждении, где дитя ее увидело свет и впервые вскрикнуло от
ощущения воздуха, всегда есть такие, кто знает средства, как помочь себе в этой жизни. Они уже были искушены таким же горестным положением и знают, как помочь искушаемой. Они ей укажут адрес, где ее приютят и не станут справляться ни о чем в ее
прошлом. Все, что там нужно, она принесет туда с собою. Это — ее молодость и некоторая милота ее наружности.