Неточные совпадения
Стародум. Благодарение
Богу, что человечество найти защиту может! Поверь мне, друг мой, где государь мыслит, где знает он, в чем его истинная слава, там человечеству не могут не возвращаться его права. Там все скоро
ощутят, что каждый должен искать своего счастья и выгод в том одном, что законно… и что угнетать рабством
себе подобных беззаконно.
Другие народы немец никогда не
ощущает братски, как равные перед
Богом, с принятием их души, он всегда их
ощущает, как беспорядок, хаос, тьму, и только самого
себя ощущает немец, как единственный источник порядка, организованности и света, культуры для этих несчастных народов.
—
Бог сжалился надо мной и зовет к
себе. Знаю, что умираю, но радость чувствую и мир после стольких лет впервые. Разом
ощутил в душе моей рай, только лишь исполнил, что надо было. Теперь уже смею любить детей моих и лобызать их. Мне не верят, и никто не поверил, ни жена, ни судьи мои; не поверят никогда и дети. Милость Божию вижу в сем к детям моим. Умру, и имя мое будет для них незапятнано. А теперь предчувствую
Бога, сердце как в раю веселится… долг исполнил…
«Будете как
боги»: имея в
себе образ Божий как повторение Первообраза,
ощутите его как самостоятельно, от
себя обладаемую сущность.
Ибо чувство само по
себе, чистое чувство, совершенно не способно дать то, без чего нет и не может быть религии: ЕСИ,
ощутить Бога, связь с которым и есть религия.
Благодаря совокупности всех этих атрибутов папа превратился в универсального харизматика, каким в язычестве мог
ощущать себя лишь фараон, сын
бога, царь и верховный жрец.
И если индивидуальная истина есть вообще contradictio in adjecto даже в области познания, то уж тем более в области религии, где каждый отдельный индивид перед лицом
Бога ощущает себя как человек или как человечество.
Но, чувствуя
Бога, человек тем самым
ощущает себя в «мире», другими словами, для него открывается основная религиозная антитеза, неизменно сопровождающая религиозную жизнь, — противоположность
Бога и мира.
гии: хотя религия стремится иметь
Бога как «всяческая во всех», слить трансцендентное и имманентное воедино и тем преодолеть их взаимную полярность, но она и возникает именно из этой напряженности и существует только ею и вместе с нею, и в этом смысле религия есть некоторое переходное состояние — она сама стремится
себя преодолеть, сама
ощущает себя «ветхим заветом».
Первая задача исчерпывает
собой положительное содержание «язычества» [Ап. Павел в речи в Афинском ареопаге, обращенной к язычникам, дает такую картину религиозного процесса: «От одной крови
Бог произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитания, дабы они искали
Бога, не
ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он далеко от каждого из нас: ибо мы Им живем и движемся, и существуем, как и некоторые из ваших стихотворцев говорили: мы Его и род» (Деян. ап. 17:26-8); сродная мысль выражается им же: «Что можно знать о
Боге, явно им (язычникам), ибо
Бог явил им.