Неточные совпадения
Всего и попросить-то бы,
Чтоб он по нашей волости
Очередные росписи
Проверить повелел.
Ему казалось, что при нормальном развитии богатства в государстве все эти явления наступают, только когда на земледелие положен уже значительный труд, когда оно стало в правильные, по крайней мере, в определенные условия; что богатство страны должно расти равномерно и в особенности так, чтобы другие отрасли богатства не опережали земледелия; что сообразно с известным состоянием земледелия должны быть соответствующие ему и пути сообщения, и что при нашем неправильном пользовании землей железные дороги, вызванные не экономическою, но политическою необходимостью, были преждевременны и, вместо содействия земледелию, которого ожидали от них, опередив земледелие и вызвав развитие промышленности и кредита, остановили его, и что потому, так же как одностороннее и преждевременное развитие органа в животном помешало бы его общему развитию, так для общего развития богатства в России кредит, пути сообщения, усиление фабричной деятельности, несомненно необходимые в Европе, где они своевременны, у нас только сделали вред, отстранив главный
очередной вопрос устройства земледелия.
Весла он не взял, и в тот момент, когда, пошатнувшись, упустил схватиться за
очередную сваю, сильный удар ветра швырнул нос лодки от мостков в сторону океана.
В этом состоянии безумия он занимался
очередными делами, судил людей.
Насвистывая тихонько арию жреца из «Лакмэ», он сел к столу, развернул
очередное «дело о взыскании», но, прикрыв глаза, погрузился в поток воспоминаний о своем пестром прошлом. Воспоминания развивались, как бы истекая из слов: «Чем я провинился пред собою, за что наказываю себя»?
Вам следовало именно вором притвориться, я позвонил бы в полицию, она бы вас увела и с миром отпустила к
очередным вашим делам, тут и — конец истории.
Самгину действительность изредка напоминала о себе неприятно: в
очередном списке повешенных он прочитал фамилию Судакова, а среди арестованных в городе анархистов — Вараксина, «жившего под фамилиями Лосева и Ефремова». Да, это было неприятно читать, но, в сравнении с другими, это были мелкие факты, и память недолго удерживала их. Марина по поводу казней сказала...
Напившись чаю и обувшись потеплее, стрелки весьма быстро сняли палатки и увязали нарты. Через какие-нибудь полчаса мы были уже в дороге. Солнце взошло в туманной мгле и багровое. Начался
очередной день.
На мое счастье, проснулся
очередной артельщик.
Через час восток начал алеть. Я посмотрел на часы, было 6 часов утра. Пора было будить
очередного артельщика. Я стал трясти его за плечо. Стрелок сел и начал потягиваться. Яркий свет костра резал ему глаза — он морщился. Затем, увидев Дерсу, проговорил, усмехнувшись...
Очередной артельщик, выбранный сроком на 2 недели, вставал раньше других.
Вскоре после ужина весь бивак погрузился в сон; не спали только собаки, лошади да
очередные караульные.
Вот, например, Вера Павловна с мужем и с Кирсановым отправляются на маленький
очередной вечер к Мерцаловым.
Очередные дела, а в том числе и баллотировку, обработали живо.
Это вошло у него в привычку настолько, что однажды, выйдя к солее с апостолом и откашлявшись, он вместо
очередного апостола затянул «диаконским басом...
— Прости меня — это время как-то было мне неловко; ты, впрочем, слышал обо мне — я постоянно отправляю домой
очередные казенные письма, которые доказывают, что жив Чурилка.
Птичница медленно повернулась и вышла, снова впустив другое,
очередное облако стоявшего за дверью холода.
Эгмонт-Лаврецкий, до сих пор очень удачно подражавший то поросенку, которого сажают в мешок, то ссоре кошки с собакой, стал понемногу раскисать и опускаться. На него уже находил
очередной стих самообличения, в припадке которого он несколько раз покушался поцеловать у Ярченко руку. Веки у него покраснели, вокруг бритых колючих губ углубились плаксивые морщины, и по голосу было слышно, что его нос и горло уже переполнялись слезами.
Был
очередной урок Соловьева.
И чем дальше развертывался роман, тем более живое и страстное участие принимала в нем Любка. Она ничего не имела против того, что Манон обирала при помощи любовника и брата своих
очередных покровителей, а де Грие занимался шулерской игрой в притонах, но каждая ее новая измена приводила Любку в неистовство, а страдания кавалера вызывали у нее слезы. Однажды она спросила...
Товарищи никогда не могли постигнуть, где он находил время для занятий наукой, но тем не менее все экзамены и
очередные работы он сдавал отлично и с первого курса был на виду у профессоров.
Все действующие лица выучили уже свои роли, так как все они хорошо знали, что строгий их предприниматель, с самого уже начала репетиции стоявший у себя в зале навытяжке и сильно нахмурив брови, не любил шутить в этом случае и еще в прошлом году одного предводителя дворянства, который до самого представления не выучивал своей роли, распек при целом обществе и, кроме того, к
очередной награде еще не представил.
И вот книги лежат уже девять месяцев на этажерке, и Гайнан забывает сметать с них пыль, газеты с неразорванными бандеролями валяются под письменным столом, журнал больше не высылают за невзнос
очередной полугодовой платы, а сам подпоручик Ромашов пьет много водки в собрании, имеет длинную, грязную и скучную связь с полковой дамой, с которой вместе обманывает ее чахоточного и ревнивого мужа, играет в штосс и все чаще и чаще тяготится и службой, и товарищами, и собственной жизнью.
День он шел, а на ночь десятский отводил его на
очередную квартиру. Хлеб ему везде давали, а иногда и сажали за стол ужинать. В одной деревне Орловской губернии, где он ночевал, ему сказали, что купец, снявший у помещика сад, ищет молодцов караульных. Василью надоело нищенствовать, а домой итти не хотелось, и он пошел к купцу-садовнику и нанялся караульщиком за пять рублей в месяц.
Соберутся в
очередную избу, играют песни и веселятся до петухов.
— Кто
очередной? — спросил извозчик, слезая с передка.
На другой же день, во время
очередной репетиции, Александров дал своим сокурсникам небольшое представление.
И, подхватив
очередную девочку, уже почти пустившую слезу, он бурно начинает польку, громко подыгрывая голосом: «Тра, ля, ля, ля — тра, ля, ля».
Кормили конфетами (это была
очередная мода) хорошенького белокурого мальчика-барабанщика, внука знаменитого барабанщика Индурского.
Александров не отходил от Оленьки, упрямо и ревниво ловя минуты, когда она освобождалась от
очередного танцора. Он без ума был влюблен в нее и сам удивлялся, почему не замечал раньше, как глубоко и велико это чувство.
Когда же Александров подходит к
очередной даме, то другие тесно его облепляют...
Что делать? Пришлось открыть свою непроницаемую тайну милому товарищу Венсану, и тот с обычной любезной готовностью взялся найти и купить
очередной номер «Досугов».
В десять ужин, а после ужина уходит в кабинет и до четырех часов стучит на своем «ремингтоне». Летом тот же режим — только больше на воздухе. Любитель цветов, В.М. Лавров копается в саду, потом ходит за грибами, а по ночам делает переводы на русский язык польских писателей или просматривает материалы для
очередного номера журнала, которые ему привозили из редакции.
Образцом сему показал раскольничьи сравнения синода с патриаршеством и сим надеялся и деятельность свою оправдать и
очередной от себя донос отбыть, но за опыт сей вторично получил выговор и замечание и вызван к личному объяснению, при коем был назван „непочтительным Хамом, открывающим наготу отца“.
— Значит, не он вносил. Он сказал бы, тяжелы или легки. Вносили — сами! — заметил Маклаков. И добавил: — Вероятно — это литература.
Очередной номер.
В ожидании поезда, он, в тревожном раздумье, бегал по пустой платформе амбаркадера, останавливался, брался за лоб, и как только открылась касса для первого
очередного поезда, взял место в Париж.
Шкипер точно сообщал каждый раз, что стоит
очередное похождение, и с ним бесполезно было торговаться, потому что он был скор на руку.
Когда наступила
очередная служба в соборе, Пафнутий долго не решался перебежать из своей кельи до церкви. Выходило даже смешно, когда этот тучный старик, подобрав полы монашеской рясы, жалкою трусцой семенил через двор. Он вздыхал свободнее, только добравшись до церкви. Инок Гермоген сердился на старика за его постыдную трусость.
Дело было вот в чем: ночью с первого на второе мая
очередные рыбаки на тонях, при свете белой ночи, видели, как кто-то страшный и издали немножко схожий с виду с человеком бросился с екатерингофского берега в Неву.
Только разве баба
очередная в семье пойдет вечером домой, на завтра обед готовить.
— Выйди, — приказал Соломон. — Скажи
очередной страже, чтобы она стерегла тебя.
По знаку
очередного жреца мальчики удалились.
В храме Изиды на горе Ватн-эль-Хав только что отошла первая часть великого тайнодействия, на которую допускались верующие малого посвящения.
Очередной жрец — древний старец в белой одежде, с бритой головой, безусый и безбородый, повернулся с возвышения алтаря к народу и произнес тихим, усталым голосом...
Умаявшись непогодью и переходом, Катерина Львовна с разбитою душой тревожно спала ночью на нарах в
очередном этапном доме и не слыхала, как в женскую казарму вошли два человека.
Долго Марфе Андревне приходилось стучать; но, наконец, внизу дома послышалась тревога:
очередные истопники, застав дом запертым, смекнули, что что-то неладно, выломали двери, отперли одних, развязали других, и поднялся говор и суета.
Между тем черное оконце над яслями, до сих пор невидимое, стало сереть и слабо выделяться в темноте. Лошади жевали ленивее, и одна за другою вздыхали тяжело и мягко. На дворе закричал петух знакомым криком, звонким, бодрым и резким, как труба. И еще долго и далеко кругом разливалось в разных местах, не прекращаясь,
очередное пение других петухов.
Оба дружелюбно разговаривали с молодым парнем, которому, в качестве хозяина
очередной подводы, следовало везти конвойных до ближнего острога.
Много можно бы привести Чацких — являвшихся на
очередной смене эпох и поколений — в борьбе за идею, за дело, за правду, за успех, за новый порядок, на всех ступенях, во всех слоях русской жизни и труда — громких, великих дел и скромных кабинетных подвигов.
Итак, лжет и он, потому что ему нечего сказать, и лжет все то, что жило ложью в прошлом. Старая правда никогда не смутится перед новой — она возьмет это новое, правдивое и разумное бремя на свои плечи. Только больное, ненужное боится ступить
очередной шаг вперед.
Его идеал «свободной жизни» определителен: это — свобода от всех этих исчисленных цепей рабства, которыми оковано общество, а потом свобода — «вперить в науки ум, алчущий познаний», или беспрепятственно предаваться «искусствам творческим, высоким и прекрасным», — свобода «служить или не служить», «жить в деревне или путешествовать», не слывя за то ни разбойником, ни зажигателем, и — ряд дальнейших
очередных подобных шагов к свободе — от несвободы.