Ноябрьский холодный воздух сразу
охватил девочку. Она, поеживаясь и подпрыгивая на ходу, спустилась с крыльца и побежала по улице, мимо неосвещенных окон пансиона. Повернув за угол, она лицом к лицу столкнулась с поджидавшим ее маленьким фокусником.
Вот она уже у цели. Вот музыка перешла в нежные, мелодичные аккорды — и Тася, под эти чарующие звуки, достигла крошечной площадки, с которой ей надо будет пуститься в опасное путешествие по проволоке. Сердце её забилось сильно, сильно… Дыхание замерло в груди. Голова закружилась сильнее. Отчаянный страх
охватил девочку.
Неточные совпадения
Яков положил голову спящей
девочки на плечо себе,
охватил руками её тонкое тельце и с усилием поднялся на ноги, шёпотом говоря...
Шею его
охватывали детские грязные ручки, и к плечу прижималось то испуганное личико
девочки, то восторженное и замазанное лицо мальчугана.
— Не беспокойтесь, моя милая, я донесу вашу бедную крошку, — кротко промолвила черная женщина и,
охватив сильными руками
девочку, бодро понесла ее вверх по ступеням…
В девять часов, когда фрейлейн, послав свое обычное «gute Nacht» лежащим в постелях
девочкам, спустила газ и, побродив бесшумно по чуть освещенному дортуару, скрылась из него, меня
охватил страх за Нину, которая еще раз до спуска газа подтвердила свое решение во что бы то ни стало проверить, правду ли говорят о лунатике институтки.
Девочка смотрела на звездное небо, на белые сугробы и шла все тише и тише. Силы оставляли ее. Озноб делался сильнее. Мысли вязались с трудом в утомленной головке Таси. Странная ломота
охватывала все тело.
Голова
девочки по-прежнему ныла, и точно железные молоты ударяли по ней. Все тело ломило, и она едва сознавала действительность. И только когда свет и тепло
охватили ее, Тася впервые вполне сознательно поняла, где она находилась.
Когда Гольтяков пьян, его
охватывает буйная одержимость, он зверски колотит Прасковью. Она — худенькая, стройная, как
девочка, с дикими, огромными глазами. У меня и у Алеши жалостливая влюбленность в нее. Мучают и волнуют душу ее прекрасные, прячущие страдание глаза. Горда она безмерно. Все на дворе знают, что с нею делает муж, а она смотрит с суровым недоумением и резко обрывает сочувственные вопросы.
Новое, отрадное и успокоительное чувство
охватило его, когда он, глядя на этих
девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его.