Нельзя ничего себе представить больше противуположного вечно движущемуся, сангвиническому Сенатору, иногда заезжавшему домой, как моего отца, почти никогда не выходившего со двора, ненавидевшего весь
официальный мир — вечно капризного и недовольного.
Неточные совпадения
Веревкин подробно описывал свои хлопоты,
официальные и домашние: как он делал визиты к сильным
мира сего, как его водили за нос и как он в конце концов добился-таки своего, пуская в ход все свое нахальство, приобретенное долголетней провинциальной практикой.
— Понюшка табаку перевернула
мир! — так заключал он свой рассказ и показывал друзьям, вынимая из бумажника
официальное удостоверение, что эта табакерка действительно принадлежала Наполеону.
Официальная церковь жила в замкнутом
мире, сила инерции была в ней огромна.
О каторжных он судил так: «Для создателя
мира мы все равны», и это — в
официальной бумаге.
Затем все главные события моего романа позамолкли на некоторое время, кроме разве того, что Английский клуб, к великому своему неудовольствию, окончательно узнал, что Тулузов мало что представлен в действительные статские советники, но уже и произведен в сей чин, что потом он давал обед на весь
официальный и откупщицкий
мир, и что за этим обедом только что птичьего молока не было; далее, что на балу генерал-губернатора Екатерина Петровна была одета богаче всех и что сам хозяин прошел с нею полонез; последнее обстоятельство если не рассердило серьезно настоящих аристократических дам, то по крайней мере рассмешило их.
Пока все это творилось в
мире официальном и общественном, в
мире художественном тоже подготовлялось событие: предполагалось возобновить пьесу «Тридцать лет, или жизнь игрока» [«Тридцать лет или жизнь игрока» — драма в трех действиях французских драматургов Виктора Дюканжа (1783—1833) и Дино.], в которой главную роль Жоржа должен был играть Мочалов.
И то, что христианские теологи, учителя Церкви,
официальные представители христианства, никогда не могли ничего сказать о любви, кроме пошлостей, и даже не замечали её, свидетельствует о том, насколько христианство было социализировано в обыденном объективированном
мире и приспособлено к его требованиям.
Он сам — как
мир человеческий — есть опосредующая воля, причина действующая, расположенная между этими двумя природами, чтобы служить им связью, средством соединения и воссоединить два действия, два движения, которые иначе были бы несовместимы» (фр.).]] скрыто исключительное антропологическое сознание, которое трудно найти в
официальных церковных учениях и в
официальных философских учениях [Замечательно учил Парацельс о творческой роли человека в
мире.
Официальная мораль христианского
мира насквозь приспособлена к этому
миру, к его тяжести, к пониженным формам общения в этом
мире.
Но
официальное учение о творчестве
мира в православии и католичестве — ветхозаветно, в нем не раскрыта до конца тайна Христа о том, что в Христе продолжается творение человеком.
Я не знаю явления более благородного, внутренно более трагического и по-своему героического, чем писатели-католики Франции XIX века, католики совсем особые, не
официальные, не приспособленные к католическому «
миру сему».
И с свойственною ему непогрешимою,
официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях
мир — решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению намерения сего новые усилия».