Неточные совпадения
— Нет, Василиса Егоровна, — продолжал комендант, замечая, что слова его подействовали, может быть, в первый раз в его жизни. — Маше здесь оставаться не гоже. Отправим ее в Оренбург
к ее крестной матери: там и войска и пушек довольно, и
стена каменная. Да и тебе советовал бы с нею туда же
отправиться; даром что ты старуха, а посмотри, что с тобою будет, коли возьмут фортецию приступом.
— Нет! — говорил он на следующий день Аркадию, — уеду отсюда завтра. Скучно; работать хочется, а здесь нельзя.
Отправлюсь опять
к вам в деревню; я же там все свои препараты оставил. У вас, по крайней мере, запереться можно. А то здесь отец мне твердит: «Мой кабинет
к твоим услугам — никто тебе мешать не будет»; а сам от меня ни на шаг. Да и совестно как-то от него запираться. Ну и мать тоже. Я слышу, как она вздыхает за
стеной, а выйдешь
к ней — и сказать ей нечего.
Заморив наскоро голод остатками вчерашнего обеда, Павел велел Ваньке и Огурцову перевезти свои вещи, а сам, не откладывая времени (ему невыносимо было уж оставаться в грязной комнатишке Макара Григорьева),
отправился снова в номера, где прямо прошел
к Неведомову и тоже сильно был удивлен тем, что представилось ему там: во-первых, он увидел диван, очень как бы похожий на гроб и обитый совершенно таким же малиновым сукном, каким обыкновенно обивают гроба; потом, довольно большой стол, покрытый уже черным сукном, на котором лежали: череп человеческий, несколько ручных и ножных костей, огромное евангелие и еще несколько каких-то больших книг в дорогом переплете, а сзади стола, у
стены, стояло костяное распятие.
Затем они подробно изложили мне план работ. Прежде всего они приступили
к исследованию Парижа по сю сторону Сены, разделив ее на две равные половины. Вставши рано утром, каждый
отправляется в свою сторону и наблюдает, а около двух часов они сходятся в русском ресторане и уже совместно наблюдают за
стеною Комической Оперы. Потом опять расходятся и поздно ночью, возвратись домой, проверяют друг друга.
Сдержанные рыдания матери заставили ребенка проснуться, и, взглянув на мать и на стоявшую в дверях с зажженной восковой свечой бабушку, ребенок тоже заплакал. Этот ребячий плач окончательно отрезвил Татьяну Власьевну, и она, держась рукой за
стену,
отправилась к горнице Гордея Евстратыча, который сначала не откликался на ее зов, а потом отворил ей дверь.
Архар
отправился к попу, а Рогожин, сверх всякого ожидания, в одну минуту оделся и, войдя шатающимися от слабости ногами в избу Архара, прямо, держась рукою
стены, прошел в угол, где сидела за своею прялкой его Дульцинея, и, поддержанный ее рукою, сел возле нее и проговорил...
Затем он позвонил, приказал слуге, чтобы тот отвел меня
к Попу, и, еле передвигая ноги, я
отправился через блестящие недра безлюдных
стен в настоящее путешествие
к библиотеке.
И всем стало ясно, что он не за тем явился, о чём говорил. Он
отправился в угол комнаты, где Барский, прижав Ульяну
к стене, что-то бормотал ей, но раньше чем Житейкин успел подойти
к ним, Ульяна крикнула...
Но бегство это не обещало ничего путного… Выйдя из правления и пошатавшись по городу, Невыразимов
отправился бы
к себе на квартиру, а на квартире у него было еще серее и хуже, чем в дежурной комнате… Допустим, что этот день он провел бы хорошо, с комфортом, но что же дальше? Всё те же серые
стены, всё те же дежурства по найму и поздравительные письма…
С величайшею осторожностью подошел он
к стенам замка, отделил часть отряда для прохода в замок другим путем, а сам
отправился к трубе для спуска нечистот, заблаговременно ему указанной.
Два часа ночи. Пишу эти строки, а за
стеной так и похрапывает Марья Дементьевна. Сейчас
отправлюсь к ней, разбужу ее и вручу три рубля от щедрот моих.
Посол взял ответ и цветы и
отправился с тем ответом
к правителю, а патриарх сию же минуту оделся, взял свои драгоценности и свою свиту и поскакал на быстрых мулах вон из города через Ворота Солнца, а за
стеною повернул
к востоку, надеясь в каком-либо из семи нильских гирл найти греческую трирему или быстроходный чужеземный корабль и бежать на нем от возмущенной страны и от коварного правителя, с надеждою отплатить ему издали за его издевательство.