Неточные совпадения
Он
отодвинул свой стул от
стола, высвободил немного пространства между
столом и своими коленями и ждал несколько в напряженном положении, чтобы гость «пролез» в эту щелочку. Минута была так выбрана, что никак нельзя было отказаться, и гость полез через узкое пространство, торопясь и спотыкаясь. Достигнув стула, он сел и мнительно поглядел на Разумихина.
Княжна молча встала с кресла и первая вышла из гостиной. Все отправились вслед за ней в столовую. Казачок в ливрее с шумом
отодвинул от
стола обложенное подушками, также заветное, кресло, в которое опустилась княжна; Катя, разливавшая чай, первой ей подала чашку с раскрашенным гербом. Старуха положила себе меду в чашку (она находила, что пить чай с сахаром и грешно и дорого, хотя сама не тратила копейки ни на что) и вдруг спросила хриплым голосом...
Дронов встал, держась рукой за кромку
стола. Раскалился он так, что коротенькие ноги дрожали, дрожала и рука, заставляя звенеть пустой стакан о бутылку. Самгин,
отодвинув стакан, прекратил тонкий звон стекла.
Не отвечая, Макаров
отодвинул стакан с лучом солнца в его рыжей влаге, прикрытой кружком лимона, облокотился о
стол, запустив пальцы в густые, двухцветные вихры свои.
— Говори громче, я глохну от хины, — предупредил Яков Самгин Клима, сел к
столу,
отодвинул локтем прибор, начертил пальцем на скатерти круг.
Он
отодвинул рукопись в сторону, живо порылся в ящике между письмами и достал оттуда полученное за месяц письмо от художника Кирилова, пробежал его глазами, взял лист почтовой бумаги и сел за
стол.
Он обмерил меня взглядом, не поклонившись впрочем, поставил свою шляпу-цилиндр на
стол перед диваном,
стол властно
отодвинул ногой и не то что сел, а прямо развалился на диван, на котором я не посмел сесть, так что тот затрещал, свесил ноги и, высоко подняв правый носок своего лакированного сапога, стал им любоваться.
Простой деревянный четырехугольный мужицкий
стол был
отодвинут из переднего угла к серединному окошку.
— Да какое же большое (входит Петр со стаканом для Катерины Васильевны), когда я владею обеими руками? А впрочем, извольте (
отодвигает рукав до локтя). Петр, выбросьте из этой пепельницы и дайте сигарочницу, она в кабинете на
столе. Видите, пустяки: кроме английского пластыря, ничего не понадобилось.
Минут через пять взошла твердым шагом высокая старуха, с строгим лицом, носившим следы большой красоты; в ее осанке, поступи и жестах выражались упрямая воля, резкий характер и резкий ум. Она проницательно осмотрела меня с головы до ног, подошла к дивану,
отодвинула одним движением руки
стол и сказала мне...
Отодвинул меня в сторону, поднялся и, уходя к
столу, сказал...
Ганя, еще до того времени, как встали из-за
стола, вдруг перестал пить и
отодвинул от себя бокал; что-то мрачное прошло по лицу его.
— Нет, уж нынче не любит, — подхватила Фатеева. — Однако будет играть! Мне что-то очень нехорошо!.. — прибавила она, кладя карты и
отодвигая от себя
стол.
Он допускал, в пользу ее, отступления от правил табльдота; он предоставлял ей лучшее место за
столом, придвигал и
отодвигал ее стул, собственноручно накладывал ей на тарелку лакомый кусок, наливал в стакан вино и после обеда, надевая ей на плечи мантилью, говорил: so!. [так!]
Стол был
отодвинут от стены и грязной скатертью накрыт в той самой комнате, в которой вчера Володя являлся полковнику. Батарейный командир нынче подал ему руку и расспрашивал про Петербург и про дорогу.
Александр подвинул свои кресла к
столу, а дядя начал
отодвигать от племянника чернильницу, presse-papier и прочее.
Гораздо больше нравился мне октавист Митропольский; являясь в трактир, он проходил в угол походкой человека, несущего большую тяжесть,
отодвигал стул пинком ноги и садился, раскладывая локти по
столу, положив на ладони большую, мохнатую голову. Молча выпив две-три рюмки, он гулко крякал; все, вздрогнув, повертывались к нему, а он, упираясь подбородком в ладони, вызывающе смотрел на людей; грива нечесаных волос дико осыпала его опухшее, бурое лицо.
Илья сел и осторожно локтем
отодвинул какие-то бумаги, лежавшие на краю
стола.
Охваченный своими мыслями, Фома долго бы излагал их, но Тарас
отодвинул свое кресло от
стола, встал и со вздохом негромко произнес...
— Я не хочу! — заявил Евсей сухо и твёрдо. Мельников почесал бороду, помолчал,
отодвинул от себя посуду и, положив локти на
стол, заговорил раздумчиво и вполголоса...
Князь, сев за
стол и попробовав суп, вдруг
отодвинул от себя тарелку и не стал больше есть.
— Вы должны выйти вон! Сейчас вон! — вскрикнула, вся побагровев, старушка и, быстро
отодвинув свое кресло, встала из-за
стола.
— Я всё сама делаю, — сказала она Петру Ивановичу,
отодвигая к одной стороне альбомы, лежавшие на
столе; и, заметив, что пепел угрожал
столу, не мешкая подвинула Петру Ивановичу пепельницу и проговорила: — Я нахожу притворством уверять, что я не могу от горя заниматься практическими делами. Меня, напротив, если может что не утешить… а развлечь, то это заботы о нем же. — Она опять достала платок, как бы собираясь плакать, и вдруг, как бы пересиливая себя, встряхнулась и стала говорить спокойно.
Пока я готовил бумагу, червячки почуяли на
столе свой корм и поползли к нему. Я
отодвинул и стал манить червей на лист, и они, как собаки за куском мяса, ползли за листом по сукну
стола через карандаши, ножницы и бумагу. Тогда я нарезал бумаги, протыкал ее ножичком, на бумагу наложил листья и совсем с листом наложил бумагу на червяков. Червяки пролезли в дырочки, все взобрались на лист и сейчас же принялись за еду.
Нина Владимировна невольно
отодвинула свой стул от
стола. Марья Васильевна даже взвизгнула от неожиданности. Леночка кинулась под защиту Павлика, надеясь на его кадетскую храбрость. Словом — произошел необыкновенный переполох. Один Павлик храбро подступил к вороненку и кричал: «Кыш! Кыш!» — махая фуражкой.
Его кое-как общими силами успокоили и усадили за
стол. Он долго выбирал, чего бы выпить, и, сделав кислое лицо, выпил полрюмки какой-то зеленой настойки, затем потянул к себе кусок пирога и кропотливо выбрал из начинки яйца и лук. С первого же глотка пирог показался ему пресным. Он посолил его и тотчас же сердито
отодвинул, так как пирог был пересолен.
Яков Потапович
отодвинул книгу, встал из-за
стола, несколько раз прошелся по комнате, тяжело дыша, как бы от недостатка воздуха, снял со стены кафтан, взял шапку и вышел из дому.
А, помню, как ваша фамилия?» — «Так-то!» — «Как, как?» — «Так-то, ваше сиятельство» — «А…»
Отодвигает Аракчеев ящик
стола, достает какую-то бумагу и спрашивает у полковника: «Это ваш рапорт?» — «Мой, ваше сиятельство» — «Так вот видите ли, я никак не мог разобрать вашу фамилию, затем и потребовал вас, пожалуйста, прочтите ее».
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда-то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный
стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и наконец,
отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.