Неточные совпадения
— Шведская королева Ульрика-Элеонора скончалась в загородном своем
замке и лежала во гробе. В полдень из Стокгольма приехала подруга ее, графиня Стенбок-Фермор и была начальником стражи проведена ко гробу. Так как она слишком долго не возвращалась оттуда, начальник стражи и офицеры
открыли дверь, и — что же представилось глазам их?
Каждый раз он долго подбирал ключ к
замку библиотечной двери, потом звонко щелкал и
открывал вход в большую комнату, уставленную по стенам огромными шкафами.
Я тотчас распорядился за беззаботного сына в отцовском доме: велел
открыть трубы, запер на
замок дверь в натопленные комнаты, притворил и нашу дверь, а форточку
открыл.
Он отворил огромный висячий
замок, отодвинул болт и
открыл ржавую, поющую дверь. Холодный влажный воздух вместе со смешанным запахом каменной сырости, ладана и мертвечины дохнул на девушек. Они попятились назад, тесно сбившись в робкое стадо. Одна Тамара пошла, не колеблясь, за сторожем.
Мне давно хотелось узнать, что он прячет в сундуке. Он запирал его висячим
замком, а
открывал всегда с какими-то особенными предосторожностями и, если я пытался заглянуть в сундук, грубо спрашивал...
Она нерешительно обувает сандалии, надевает на голое тело легкий хитон, накидывает сверху него покрывало и
открывает дверь, оставляя на ее
замке следы мирры. Но никого уже нет на дороге, которая одиноко белеет среди темных кустов в серой утренней мгле. Милый не дождался — ушел, даже шагов его не слышно. Луна уменьшилась и побледнела и стоит высоко. На востоке над волнами гор холодно розовеет небо перед зарею. Вдали белеют стены и дома иерусалимские.
Вместо стульев в первой и во второй девичьей, с дверью и лестницей на чердак, вдоль стен стояли деревянные с висячими
замками сундуки, которые мама иногда
открывала к величайшему моему любопытству и сочувствию.
— Вот ей-богу! Не сойти мне с места! Да ты посмотри в
замок — я
открою ставню. Ну, вот — две капли воды — японец!
Добро тому, кто добудет чудные зелья: с перелетом всю жизнь будет счастлив, с зашитым в ладанку корешком ревеньки не утонет, с архилином не бойся ни злого человека, ни злого духа, сок тирличá отвратит гнев сильных людей и возведет обладателя своего на верх богатства, почестей и славы; перед спрыг-травой
замки и запоры падают, а чудный цвет папоротника принесет счастье, довольство и здоровье, сокрытые клады
откроет, власть над духами даст.
Да, положительно это не сон, и я уезжаю. Перед старым, покосившимся от времени крыльцом
замка стоит дорожная коляска, в которую уложили мои чемоданы и сундучки, присланные из Гори. На козлах сидит старый Николай. Доуров подсаживает меня в коляску. Мариам
открывает ворота. Ворота скрипят на ржавых петлях… Бабушка говорит что-то, чего я не понимаю… Впрочем, бабушка обращается не ко мне — Доуров ей отвечает...
Мне — рыться в каких-то мемуарах! Мне — Нине бек-Израэл, не имеющей ничего общего с родом Джаваха?.. Разбираться во всем этом хаосе имен и событий, когда я не осмотрела как следует
замка, не влезала еще на башню, не обегала построек и не
открыла их назначения! Но, зная по опыту, что открытое сопротивление не приведет ни к чему хорошему, я подошла к бабушке и почтительно попросила...
Браницкий принял на себя наблюдение и оборону от конфедератских шаек с той стороны Вислы, а Александр Васильевич — осаду
замка. Мы уже знаем выгодное положение последнего и невозможность взять его без сильного обстреливания и пробития бреши. У Суворова между тем не было ни одного осадного орудия. Но по его приказанию втащили с чрезвычайными усилиями несколько полевых пушек в верхние этажи наиболее высоких домов и оттуда
открыли по
замку огонь, а королевско-польский военный инженер повел две минные галереи.
Время и место возникновения пожара удостоверено было при следствии несколькими свидетелями. Из них первые очевидцы пожара, крестьяне Щевелев и Бобылев, увидев, что у барского дома горит крыша, побежали на пожар и нашли дом запертым, а потому отбили
замок у входных дверей в нижнем этаже; в антресолях огня еще не было. Когда же они
открыли дверь, ведущую на чердак, то идти туда было уже нельзя.
Мы должны
открыть читателю ошибку Луизы и обитателей
замка, встретивших гостя.
Все лодки, по приказанию коменданта, были потоплены или сведены на берег острова. Только что застали они утлый челн и в нем переехали к
замку. Еще издали заметил их цейгмейстер и приказал спустить им со стены веревочную лестницу, по которой и перебрались они в
замок. Неизвестно, что
открыли Вульфу наши странники; но видно было по движению в крепостце, что защитники ее приготовлялись к немедленной обороне.
— Зачем же не
открыл ты в
замке моего имени?
Впоследствии, поощренный успехом моего изобретения, я
открыл и ввел в обиход тюрьмы целый ряд маленьких усовершенствований, но они касались деталей: формы
замков и т. п., и, как все другие маленькие изобретения, влились в общее русло жизни, увеличив ее правильность и красоту, но не сохранив за собою имени автора. Окошечко же в двери — мое, и всякого, кто осмелится отрицать это, я назову лжецом и негодяем.