По объявлении войны, когда сделаны были военные распоряжения и русские войска двинулись к прусской границе, вдруг получено было известие о полном поражении Пруссии. Обстоятельство, неприятное само по себе, было для нас тем более неприятным, что придавало делу другой оборот. Не
отказываясь от войны с Наполеоном, русские из союзников должны были обратиться в главных деятелей, и вместо того, чтобы прогнать Наполеона за Рейн, должны были заботиться о защите своих собственных границ.
Неточные совпадения
Книга эта посвящена тому же вопросу и разъясняет его по случаю требования американским правительством
от своих граждан военной службы во время междоусобной
войны. И тоже имеет самое современное значение, разъясняя вопрос о том, как, при каких условиях люди должны и могут
отказываться от военной службы. В вступлении автор говорит...
Но другой вопрос, о том, имеют ли право
отказаться от военной службы лица, не отказывающиеся
от выгод, даваемых насилием правительства, автор разбирает подробно и приходит к заключению, что христианин, следующий закону Христа, если он не идет на
войну, не может точно так же принимать участия ни в каких правительственных распоряжениях: ни в судах, ни в выборах, — не может точно так же и в личных делах прибегать к власти, полиции или суду.
«И на что нам войска с их генералами и музыками, и кавалериями, и барабанами? На что они нужны, когда
войны нет, никто не желает никого завоевывать, и даже если и есть
война, то барышами
от нее не дают воспользоваться другие народы и по своему народу войска
отказываются стрелять?
И правительство только на столько правительство, на сколько оно может не подчиняться, а подчинять, и потому оно всегда стремится к этому и никогда добровольно не может
отказаться от власти, а власть дает ему войско, и потому никогда не
откажется от войска и употребления его для
войны.
«И потому мы полагаем, что обязанность каждого человека, считающего, что
война несовместима с христианством, — кротко, но твердо
отказаться от военной службы.
И если теперь уже есть правители, не решающиеся ничего предпринимать сами своей властью и старающиеся быть как можно более похожими не на монархов, а на самых простых смертных, и высказывающие готовность
отказаться от своих прерогатив и стать первыми гражданами своей республики; и если есть уже такие военные, которые понимают всё зло и грех
войны и не желают стрелять ни в людей чужого, ни своего народа; и такие судьи и прокуроры, которые не хотят обвинять и приговаривать преступников; и такие духовные, которые
отказываются от своей лжи; и такие мытари, которые стараются как можно меньше исполнять то, что они призваны делать; и такие богатые люди, которые
отказываются от своих богатств, — то неизбежно сделается то же самое и с другими правительствами, другими военными, другими судейскими, духовными, мытарями и богачами.
Он корону примет.
К престолу Карлус призван всей землей —
Он
отказаться от него не может.
Приветствую отныне королем
Его я свейским, Карлусом Девятым!
И если брат наш Карлус с нами хочет
Пребыть в любви — пусть продолжает он
Вести
войну с Литвою неуклонно,
Ливонию ж с Эстонией признает
Землею русской. Мы ему на том
Наш вечный мир и дружбу обещаем!
Соглашаясь воспользоваться услугами Швеции и даже вызвать ее на
войну с Россией, цесаревна сочла бы изменой против своего отечества и памяти своего отца
отказаться от завоеваний, которые должны были обеспечить государству сообщение с морем и защищать доступ к основанной Петром Великим столице.
Все это, по собственному сознанию Булгакова, было сделано им благодаря наставлениям и указаниям Григория Александровича, хотя последний скромно
отказывается от этого в письме к Булгакову, где он, между прочим, писал: «Вы приписываете это мне и тем увеличиваете еще более заслуги ваши! Все
от Бога; но вам обязана Россия и сами турки; ваша твердость, деятельность и ум отвратили
войну. Турки были бы побеждены, но русская кровь также бы потекла».
Стоит человеку только сделать то, чего ему хочется, —
отказаться от того, чтобы идти на
войну, — и его послали бы копать канавы и не замучили бы в Севастополе и Плевне.
Да и многого не будет, и в самую сердцевину моего гнезда проникает разорение. Пришлось
отказаться от мысли о переклейке комнат: как-то вдруг обнаружилась такая страшная дороговизна, что у малосостоятельного человека волосы подымаются дыбом
от предчувствий: тут и дрова, тут и хлеб… впрочем, не стану заполнять дневника этими прозаическими подробностями нашего теперешнего житья-бытья. Ах
война,
война, какое же ты чудовище!
Докладает тем часом седому королю любимый его адъютант: так-то и так, Ваше Величество, солдатишка такой есть у нас завалящий в швальне, солдатские фуражки шьет. Молоканского толку, не пьет, не курит,
от говяжьей порции
отказывается. Добивается он тайный доклад Вашему Величеству сделать, как
войну бескровно-безденежно провести. Никому секрета не открывает. Как, мол, прикажете?