Неточные совпадения
— Кстати, тут
отец помер, мать была человек больной и, опасаясь, что я испорчусь,
женила меня двадцати лет, через четыре года — овдовел, потом — снова женился и овдовел через семь лет.
— Мать увезла его в Германию,
женила там на немке, дочери какого-то профессора, а теперь он в санатории для нервнобольных.
Отец у него был алкоголик.
— Помню, помню, бедная Элен говорила мне что-то тогда, когда ты у тех старушек жил: они тебя, кажется,
женить хотели на своей воспитаннице (графиня Катерина Ивановна всегда презирала теток Нехлюдова по
отцу)… Так это она? Elle est encore jolie? [Она еще красива?]
— А ты всем скажи:
отец, мол, родной виноват, — добавил Михей Зотыч с прежнею улыбкой. —
Отец насильно
женил… Ну, и будешь прав, да еще тебя-то пожалеют, особливо которые бабы ежели с жиру бесятся. Чужие-то люди жалостливее.
— Ты у меня поговори, Галактион!.. Вот сынка бог послал!.. Я о нем же забочусь, а у него пароходы на уме. Вот тебе и пароход!.. Сам виноват, сам довел меня. Ох, согрешил я с вами: один умнее
отца захотел быть и другой туда же… Нет, шабаш! Будет веревки-то из меня вить… Я и тебя, Емельян,
женю по пути. За один раз терпеть-то от вас. Для кого я хлопочу-то, галманы вы этакие? Вот на старости лет в новое дело впутываюсь, петлю себе на шею надеваю, а вы…
— А ежели я его люблю, вот этого самого Галактиона? Оттого я
женил за благо время и денег не дал, когда в отдел он пошел… Ведь умница Галактион-то, а когда в силу войдет, так и никого бояться не будет. Теперь-то вон как в нем совесть ходит… А тут еще
отец ему спуску не дает. Так-то, отче!
Эта сцена более всего отозвалась на молчавшем Емельяне. Большак понимал, что это он виноват, что
отец самовольно хочет
женить Галактиона на немилой, как делывалось в старину. Боится старик, чтобы Галактион не выкинул такую же штуку, как он, Емельян. Вот и торопится… Совестно стало большаку, что из-за него заедают чужой век. И что это накатилось на старика? А Галактион выдержал до конца и ничем не выдал своего настроения.
Явился как-то на зимовник молодой казак, Иван Подкопаев, нанялся в табунщики, оказался прекрасным наездником и вскоре стал первым помощником старика. Казак влюбился в хозяйскую дочь, а та в него. Мать, видя их взаимность, хотела их
поженить, но гордый
отец мечтал ее видеть непременно за офицером, и были приезжавшие ремонтеры, которые не прочь бы жениться на богатой коннозаводчице.
— Да, конечно, Фома Фомич; но теперь из-за меня идет дело, потому что они то же говорят, что и вы, ту же бессмыслицу; тоже подозревают, что он влюблен в меня. А так как я бедная, ничтожная, а так как замарать меня ничего не стоит, а они хотят
женить его на другой, так вот и требуют, чтоб он меня выгнал домой, к
отцу, для безопасности. А ему когда скажут про это, то он тотчас же из себя выходит; даже Фому Фомича разорвать готов. Вон они теперь и кричат об этом; уж я предчувствую, что об этом.
Староста уже видел барина, знал, что он в веселом духе, и рассказал о том кое-кому из крестьян; некоторые, имевшие до дедушки надобности или просьбы, выходящие из числа обыкновенных, воспользовались благоприятным случаем, и все были удовлетворены: дедушка дал хлеба крестьянину, который не заплатил еще старого долга, хотя и мог это сделать; другому позволил
женить сына, не дожидаясь зимнего времени, и не на той девке, которую назначил сам; позволил виноватой солдатке, которую приказал было выгнать из деревни, жить попрежнему у
отца, и проч.
— Это все через тебя! Все ты! Ты всему причиной! — промолвил он, снова оглядываясь кругом и злобно потом стискивая зубы. — Ты… через тебя все вышло! — подхватил он, возвышая голос. — Это ты рассказала своему
отцу про нашу сплетку!.. Ты рассказала ему, какая ты есть такая: через это
женили нас!.. Я ж тебе! Погоди!..
— А что насчет старухи вы изволите беспокоиться, то это напрасно, — продолжал он: — оно, конечно, что она сирот воспитала, вскормила и
женила Юхвана, и всё такое; но ведь это вообще в крестьянстве, когда мать или
отец сыну хозяйство передали, то уж хозяин сын и сноха, а старуха уж должна свой хлеб заработывать по силе по мочи.
Фома не любил дочь Маякина, а после того, как он узнал от Игната о намерении крестного
женить его на Любе, молодой Гордеев стал даже избегать встреч с нею. Но после смерти
отца он почти каждый день бывал у Маякиных, и как-то раз Люба сказала ему...
Отец протопоп видел, говорит: «аки бы звезды во мраке сияют, когда он вращается», а учение бросил, — вот я его теперь за все сразу и проучу — и за краткий сюртук, и за плясание, и за камзельку с стекловидными пуговками, да… вот я его, скакуна, усмирю… да; я возьму его да на тебе и
женю.
Даже мать, о которой он думал долго, соображая, что она делает теперь, даже
Женя Эгмонт, даже покойный
отец: видится ясно, но не волнует и не открывает своего истинного смысла.
—
Отец Егор, развяжи ты мне руки, ради Христа! — взмолился мужик. — Ведь страда наступает, до смерти сына надо
женить; ведь время-то теперь какое… а?
Сын. Mon cher pere! [Мой дорогой
отец! (франц.)] Или сносно мне слышать, что хотят
женить меня на русской?
Ну, подошло время уже и о свадьбе думать. Начали
отцы о приданом поговаривать. Вот раз мой
отец и говорит: «
Женить — так
женить, нечего откладывать! Я, говорит, своему даю шесть тысяч, ты сколько?»
— Ну-с, а я был той девице, Раисе Павловне, нареченный жених. Родители наши приятели были, мы почти что и выросли вместе, и задумали
отцы между собою так, чтобы непременно меня на ней
женить. И мы, с своей стороны, имели друг к другу чувствительное расположение. Сначала-то, знаете, дружба, играем, бывало, вместе, а потом уж и серьезно. От родителей препятствия не видели и имели постоянно друг с дружкой обращение.
Пожалели и стали к Рыжову милостивее. На Руси все православные знают, что кто Библию прочитал и «до Христа дочитался», с того резонных поступков строго спрашивать нельзя; но зато этакие люди что юродивые, — они чудесят, а никому не вредны, и их не боятся. Впрочем, чтобы быть еще обеспеченнее насчет странного исправления Рыжова «по касающему»,
отец протопоп преподал городничему мудрый, но жестокий совет, — чтобы
женить Александра Афанасьевича.
Анютка. Тебе приходить велела. Мне, говорит, Миките только слово одно сказать надо. Стала я спрашивать, а она не сказывает. Только спросила: правда ли, что он от вас сходит? А я говорю: неправда, его
отец хотел снять да
женить, да он отказался, у нас на год еще остался. А она и говорит: пошли ты его ко мне, ради Христа. Мне, говорит, беспременно нужно ему слово сказать. Она уж давно ждет. Иди же к ней.
«Какова! — думаю, — значит, она своего упорства не оставляет, — она таки хочет
женить брата на Машеньке… Ну пусть их делают, как знают, и пусть их Машенькин
отец надует, как он надул своих старших зятьев. Да даже еще и более, потому что те сами жохи, а мой брат — воплощенная честность и деликатность. Тем лучше, — пусть он их надует — и брата и мою жену. Пусть она обожжется на первом уроке, как людей сватать!»
Я приглянулся ее
отцу, и он предлагал, как меня похиротонисают,
женить на дочери, а он-де место уступит и обзаведение, самому, мол, на отдых пора.
Иван Петрович опять в хлопотах: тут больная, там идет к развязке;
отец Алеши хочет
женить его, невеста его, Катя, хочет познакомиться с Наташей, чтобы попросить у нее прощения и согласия;
отец Наташи горячится из-за дочери и — то ее проклинает, то хочет вызвать князя на дуэль; мать рвется к дочери, сама Наташа еле на ногах держится.
Ширялов. Да,
отец родной, что ты говоришь:
женить, да невесту с капиталом. Да, голубчик ты мой, он теперь без денег-то вертится как угорелый; а попадись ему деньги-то, так он такой кранболь сделает — только пшик, да и все тут, как порох.
Женя, вероятно, роптала на то, что
отец своими разговорами отвадил от дома всех порядочных людей и сегодня отнял у них единственного знакомого, быть может, жениха, и теперь уже у бедного молодого человека во всем уезде нет места, где он мог бы отдохнуть душой.
Рашевич страшно смутился и, ошеломленный, точно пойманный на месте преступления, растерянно смотрел на Мейера и не знал, что сказать.
Женя и Ираида покраснели и нагнулись к нотам; им было стыдно за своего бестактного
отца. Минута прошла в молчании, и стало невыносимо совестно, когда вдруг как-то болезненно, натянуто и некстати прозвучали в воздухе слова...
Женя и Ираида между собой говорили по-французски, а с
отцом и гостем по-русски. Перебивая друг друга и мешая русскую речь с французской, они стали быстро рассказывать, как именно в эту пору, в августе, они в прежние годы уезжали в институт и как это было весело. Теперь же ехать некуда и приходится жить и усадьбе безвыездно всё лето и зиму. Какая скука!
Василий Иванович был
отец строгий, что, конечно, не имело прямого значения в то время, когда он решился
женить сына, но память об отцовской строгости остается в детях и в зрелом возрасте, иногда оказывая на них некоторое влияние.
Отец, давно собиравшийся
женить его, приглядел ему и невесту — красивейшую и богатейшую девушку из всего села, но Петр, сам неравнодушный к избранной для него
отцом будущей подруге жизни, решительно отказался вступить в брак, видимо, занятый и озабоченный чем-то другим…