Неточные совпадения
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да
бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши,
отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
За пустую
бутылку охотно
отдавали свои огромные тростниковые шляпы.
— Ну, на, возьми. Не хочу больше, — сказала жена,
отдавая ему
бутылку. — И что лопочешь без толку, — прибавила она.
За нее мы
отдали 12 рублей деньгами и 2
бутылки водки.
Пока я одевался, случилось следующее смешно-досадное происшествие. Обед мне присылали из дома, слуга
отдавал внизу дежурному унтер-офицеру, тот присылал с солдатом ко мне. Виноградное вино позволялось пропускать от полубутылки до целой в день. Н. Сазонов, пользуясь этим дозволением, прислал мне
бутылку превосходного «Иоганнисберга». Солдат и я, мы ухитрились двумя гвоздями откупорить
бутылку; букет поразил издали. Этим вином я хотел наслаждаться дня три-четыре.
Не брезговали ею и горькие пьяницы из чиновников; я знаю одного такого, который во время запоя за
бутылку спирта
отдавал арестантам буквально последнее.
— Да вы не обижайтесь, господин. Конечно, за визит вы сами барышне
отдадите. Я думаю, не обидите, она у нас девочка славная. А уж за пиво и лимонад потрудитесь заплатить. Мне тоже хозяйке надо отчет
отдавать. Две
бутылки пива, по пятидесяти — рубль и лимонад тридцать рубль тридцать.
В двенадцатом часу ночи подали ужин, состоявший из куска старого, сухого сыру и каких-то холодных пирожков с рубленой ветчиной, которые мне показались вкуснее всяких паштетов; вина была всего одна
бутылка, и та какая-то странная: темная, с раздутым горлышком, и вино в ней
отдавало розовой краской: впрочем, его никто не пил.
— Потому что наше вино сурьезное, — в один голос говорили приказчики, да и обойдется дешевле, потому что мы его на всяком месте сделать можем. Агличин, примерно, за свою
бутылку рубль просит, а мы полтинник возьмем; он семь гривен, а мы — сорок копеечек. Мы, сударь, лучше у себя дома лишних десять копеечек накинем, нежели против агличина сплоховать! Сунься-ко он в ту пору с своей малагой — мы ему нос-то утрем! Задаром товар
отдадим, а уж своих не сконфузим!
Встретились обе шайки случайно, при разгроме одной и той же винной лавки, и, вместо того чтобы вступить в пререкания и борьбу, побратались за
бутылкой. А обоих атаманов, стоявших начеку с небрежно опущенными маузерами, пьяные мужики, суя в руки
бутылки с отбитыми горлышками, толкали друг к другу и убеждали помириться. И Васька, также пьяный, вдруг прослезился и
отдал маузер Митрофану, говоря слезливо...
— Куда?! Место найдем, — флегматически отвечал подрядчик, движением головы сдвигая картуз на ухо, — ты думаешь, это простой коньяк. Не-ет, брат, это называется финшалпал; восемь рублев
отдал за
бутылку. Понял?
— Три целковых даст, — проговорил Поликей, затыкая
бутылку, — вылечу лошадь. Еще дешево, — прибавил он. — Поломай-ка голову, поди! Акулина, сходи попроси табачку у Никиты. Завтра
отдам.
Макар
отдал деньги, и ему дали
бутылку. Он сунул ее за пазуху и незаметно для других отошел в темный угол. Там он наливал чашку за чашкой и тянул их одна за другой. Водка была горькая, разведенная, по случаю праздника, водой более чем на три четверти. Зато махорки, видимо, не жалели. У Макара каждый раз захватывало на минуту дыхание, а в глазах ходили какие-то багровые круги.
Аксинья Захаровна в кладовых да в стряпущей с утра до ночи возилась: то припасы принимала, то наливки подваривала да по
бутылкам разливала, то посуду стеклянную и фарфоровую из сундуков вынимала и
отдавала дочерям перемыть хорошенько.
Келейка Таисеи была маленькая, но уютная. Не было в ней ни такого простора, ни убранства, как у матери Манефы, но так же все было опрятно и чисто.
Отдав приказ маленькой, толстенькой келейнице Варварушке самовар кипятить, а на особый стол поставить разных заедок: пряников, фиников, черносливу и орехов, мать Таисея сама пошла в боковушу и вынесла оттуда графинчик с водкой, настоянной плававшими в нем лимонными корками, и
бутылку постных сливок, то есть ямайского рома ярославской работы.
— Без нее и аппетиту настоящего нету. А как выпьешь перед обедом лафитничек, — и ешь за обе щеки… А теперь, — что такое, скажите, пожалуйста: за поллитровки два рубля
отдай, сдачи получишь две копейки. Это что, — рабочее государство, чтоб с рабочего такие деньги драть? А раньше
бутылка стоила всего полтинник.
Вскоре в столовой за накрытым столом, на котором кипел самовар и стояли всевозможные деревенские яства, графин с настоянной травами водкой и несколько
бутылок домашней наливки, сидел Эразм Эразмович Строев и молча
отдавал дань плодам искусства и забот молодой хозяйки.
Посидев за столом, Сперанский закупорил
бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит»,
отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
— Ну, полно, моншер [мой дорогой (от франц. mon cher).], — говорит, — уж мне-то можно поверить. Пришлите
бутылку, а я постараюсь вам поскорее
отдать.
—
Отдай сапог! Рыбья кровь… Лысого беса я там под водой не видал, — у тебя жабры, а я б, как пустая
бутылка, водой залился. Да и какая с тобой, слизь речная, любовь? На хвост-то свой погляди.