Неточные совпадения
Она попросила Левина и Воркуева пройти
в гостиную, а сама
осталась поговорить о чем-то с братом. «О разводе, о Вронском, о том, что он делает
в клубе, обо мне?» думал Левин. И его так волновал вопрос о том, что она говорит со Степаном Аркадьичем, что он почти не слушал того, что рассказывал ему Воркуев о достоинствах написанного Анной Аркадьевной романа для детей.
Так как подобное зрелище для мужика сущая благодать, все равно что для немца газеты или
клуб, то скоро около экипажа накопилась их бездна, и
в деревне
остались только старые бабы да малые ребята.
После 1812 года дворец Хераскова перешел во владение графа Разумовского, который и пристроил два боковых крыла, сделавших еще более грандиозным это красивое здание на Тверской. Самый же дворец с его роскошными залами, где среди мраморных колонн собирался цвет просвещеннейших людей тогдашней России,
остался в полной неприкосновенности, и
в 1831 году
в нем поселился Английский
клуб.
Сошел на нет и этот
клуб. У большинства дворян не
осталось роскошных выездов. Дела
клуба стали слабнуть, вместо шестисот членов
осталось двести. Понемногу стало допускаться
в члены и именитое купечество.
А там грянула империалистическая война. Половина
клуба была отдана под госпиталь. Собственно говоря, для
клуба остались прихожая, аванзал, «портретная», «кофейная», большая гостиная, читальня и столовая. А все комнаты, выходящие на Тверскую, пошли под госпиталь. Были произведены перестройки. Для игры «инфернальная» была заменена большой гостиной, где метали баккара, на поставленных посредине столах играли
в «железку», а
в «детской», по-старому, шли игры по маленькой.
Сидим мы, бывало,
в клубе и трактуем, кто
остался победителем при Черной, как вдруг
в залу влетает батальонный командир и как-то необыкновенно юрко, словно его кто-нибудь с праздником поздравил, возглашает...
Часто, глядя на нее, когда она, улыбающаяся, румяная от зимнего холоду, счастливая сознанием своей красоты, возвращалась с визитов и, сняв шляпу, подходила осмотреться
в зеркало, или, шумя пышным бальным открытым платьем, стыдясь и вместе гордясь перед слугами, проходила
в карету, или дома, когда у нас бывали маленькие вечера,
в закрытом шелковом платье и каких-то тонких кружевах около нежной шеи, сияла на все стороны однообразной, но красивой улыбкой, — я думал, глядя на нее: что бы сказали те, которые восхищались ей, ежели б видели ее такою, как я видел ее, когда она, по вечерам
оставаясь дома, после двенадцати часов дожидаясь мужа из
клуба,
в каком-нибудь капоте, с нечесаными волосами, как тень ходила по слабо освещенным комнатам.
В клубе известно было, что он имел с Павлом Павловичем Гагановым деликатнейшее объяснение у того
в доме, которым тот
остался совершенно доволен.
Все члены комитета, а еще более того откупщики
остались очень недовольными и смущенными: первые прямо из заседания отправились
в Английский
клуб, где стали рассказывать, какую штуку позволил себе сыграть с ними генерал-губернатор, и больше всех
в этом случае протестовал князь Индобский.
Процесс кончился; у Прокопа
осталось двести пятьдесят тысяч, из которых он тут же роздал около десяти. Сознавая, что это уже последняя раздача денег, он был щедр. Затем, прожив еще с неделю
в Верхотурье, среди целого вихря удовольствий, мы отправились уже не
в Верхоянск, а прямо под сень рязанско-тамбовско-саратовского
клуба…
И вдруг я получаю через Прокопа печатное приглашение лично участвовать на VIII международном статистическом конгрессе,
в качестве делегата от рязанско-тамбовско-саратовского
клуба! Разумеется, что при одном виде этого приглашения у меня"
в. зобу дыханье сперло"; сомнения исчезли, и
осталось лишь сладкое сознание, что, стало быть, и я не лыком шит, — коль скоро иностранные гости вспомнили обо мне!
При поднятии занавеса издали слышен туш кадрили; разнообразная толпа поднимается по лестнице
в здание
клуба. На авансцене с правой стороны сидит, развалясь на скамье, Наблюдатель, против него на левой стороне сидит Москвич. Иногородный стоит посреди сцены
в недоумении. Несколько публики,
в небольших группах,
остается на сцене; между ними бегает Разносчик вестей.
Дульчин, Глафира Фирсовна, Пивокурова уходят под деревья налево. Из
клуба выходит публика и
остается в глубине площадки. На сцену выходят: Разносчик вестей, Иногородный и Москвич.
Достигаев — старшина
клуба — ручки
в карманах, прислушивается ко всем разговорам, вступает во все беседы,
оставаясь один, задумчиво посвистывает.)
Она поднимается наверх и смешивается с толпой, которая все время глухо ропщет
в клубах пыли. Поэт, задумчивый,
остается внизу.
К девяти часам вечера большинство почтеннейшей публики уже разъехалось из
клуба — кто
в театр, кто на боковую, кто к разным своим подругам с левой стороны.
Остались только те, которые давно уже выступили бойцами на зеленом поле.
Там я запирался и диктовал первую часть моего нового романа"Земские силы"(не предвидя еще, что он
останется неоконченным за прекращением журнала), по вечерам ездил
в гости и
в клуб, где присматривался к местному обществу.
1) Игра
в двадцатифунтовую гирю.
В игре участвуют не более двадцати игроков. Собравшиеся игроки отдают маркеру условленную ставку, позволяют себе связать назад руки и
в таком положении поочередно ловят зубами висящую с потолка на веревке раскаченную двадцатифунтовую гирю. Успевший удержать зубами гирю выигрывает и получает от маркера деньги, а
в случае ежели среди игроков не найдется ни одного ловкача, то собранная ставка
остается в пользу
клуба.
2) Игра
в доску с гвоздями. Поставив ставку, игроки позволяют завязать себе глаза и
в таком положении по очереди трижды бьют кулаком по шлифованной ясеневой доске,
в которую вбиты гвозди острием вверх
в расстоянии один от другого на два кулака. Умевший ударить кулаком
в пространство между гвоздями выигрывает, а
в случае ежели такового не найдется, то ставка
остается в пользу
клуба.
— Если я еще не надоел тебе, то поедем
в клуб, я тебя запишу и ты можешь сделать там полезные знакомства; может быть, впрочем, ты предпочтешь
остаться с женой…
Люди, дававшие направление разговорам, как-то: граф Растопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, граф Марков, князь Вяземский, не показывались
в клубе, а собирались по домам,
в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов),
оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей.