Неточные совпадения
Хлестаков, молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове, — один из тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он не в состоянии
остановить постоянного внимания на какой-нибудь
мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет. Одет по моде.
Алексей Александрович строго
остановил ее, высказав
мысль, что жена его выше подозрения, и с тех пор стал избегать графини Лидии Ивановны.
Он думал, но без участия воли; в этом состоянии
мысль, рассеянно удерживая окружающее, смутно видит его; она мчится, подобно коню в тесной толпе, давя, расталкивая и
останавливая; пустота, смятение и задержка попеременно сопутствуют ей.
— Постойте! —
остановил он их снова, — вы всё перебиваете, а у меня
мысли мешаются… Видели Лужина?
На Театральной площади, сказав извозчику адрес и не
останавливая его, Митрофанов выпрыгнул из саней. Самгин поехал дальше, чувствуя себя физически больным и как бы внутренне ослепшим, не способным видеть свои
мысли. Голова тупо болела.
Самгин понимал, что говорит излишне много и что этого не следует делать пред человеком, который, глядя на него искоса, прислушивается как бы не к словам, а к
мыслям.
Мысли у Самгина были обиженные, суетливы и бессвязны, ненадежные
мысли. Но слов он не мог
остановить, точно в нем, против его воли, говорил другой человек. И возникало опасение, что этот другой может рассказать правду о записке, о Митрофанове.
Он чувствовал, что в нем вспухают значительнейшие
мысли. Но для выражения их память злокозненно подсказывала чужие слова, вероятно, уже знакомые Лидии. В поисках своих слов и желая
остановить шепот Лидии, Самгин положил руку на плечо ее, но она так быстро опустила плечо, что его рука соскользнула к локтю, а когда он сжал локоть, Лидия потребовала...
Дронов снова вопросительно
остановил на его лице беспокойные глаза свои, и Самгин, неожиданно для себя, дополнил свою
мысль...
Сон
остановил медленный и ленивый поток его
мыслей и мгновенно перенес его в другую эпоху, к другим людям, в другое место, куда перенесемся за ним и мы с читателем в следующей главе.
Отмечаю эту вторую мелькнувшую тогда
мысль буквально, для памяти: она — важная. Этот вечер был роковой. И вот, пожалуй, поневоле поверишь предопределению: не прошел я и ста шагов по направлению к маминой квартире, как вдруг столкнулся с тем, кого искал. Он схватил меня за плечо и
остановил.
Я призвал извозчика и с его помощью вытащил из квартиры мои вещи. Никто из домашних не противоречил мне и не
остановил меня. Я не зашел проститься с матерью, чтоб не встретиться с Версиловым. Когда я уже уселся на извозчика, у меня вдруг мелькнула
мысль.
— Узнаешь! — грозно вскричала она и выбежала из комнаты, — только я ее и видел. Я конечно бы погнался за ней, но меня
остановила одна
мысль, и не
мысль, а какое-то темное беспокойство: я предчувствовал, что «любовник из бумажки» было в криках ее главным словом. Конечно, я бы ничего не угадал сам, но я быстро вышел, чтоб, поскорее кончив с Стебельковым, направиться к князю Николаю Ивановичу. «Там — всему ключ!» — подумал я инстинктивно.
Я стал было убеждать, что это-то в данном случае и драгоценно, но бросил и стал приставать, чтоб он что-нибудь припомнил, и он припомнил несколько строк, примерно за час до выстрела, о том, «что его знобит»; «что он, чтобы согреться, думал было выпить рюмку, но
мысль, что от этого, пожалуй, сильнее кровоизлияние,
остановила его».
—
Мыслей ваших тогдашних не знал-с, — обиженно проговорил Смердяков, — а потому и
остановил вас тогда, как вы входили в ворота, чтобы вас на этом самом пункте испытать-с.
Он
остановил коня, поднял голову и увидал своего корреспондента, дьякона. С бурым треухом на бурых, в косичку заплетенных волосах, облеченный в желтоватый нанковый кафтан, подпоясанный гораздо ниже тальи голубеньким обрывочком, служитель алтаря вышел свое «одоньишко» проведать — и, улицезрев Пантелея Еремеича, почел долгом выразить ему свое почтение да кстати хоть что-нибудь у него выпросить. Без такого рода задней
мысли, как известно, духовные лица со светскими не заговаривают.
И я сегодня же бы увез ее, если б не пришла мне в голову
мысль, которая меня
остановила.
Я был несчастен и смущен, когда эти
мысли начали посещать меня; я всячески хотел бежать от них… я стучался, как путник, потерявший дорогу, как нищий, во все двери,
останавливал встречных и расспрашивал о дороге, но каждая встреча и каждое событие вели к одному результату — к смирению перед истиной, к самоотверженному принятию ее.
Князь Щ. уже не смеялся и с недоумением выслушал князя. Александра Ивановна, давно уже хотевшая что-то заметить, замолчала, точно какая-то особенная
мысль остановила ее. Евгений же Павлович смотрел на князя в решительном удивлении и на этот раз уже безо всякой усмешки.
Поверьте, — продолжала она, тихонько поднимаясь с полу и садясь на самый край кресла, — я часто думала о смерти, и я бы нашла в себе довольно мужества, чтобы лишить себя жизни — ах, жизнь теперь для меня несносное бремя! — но
мысль о моей дочери, о моей Адочке меня
останавливала; она здесь, она спит в соседней комнате, бедный ребенок!
— Постой, постой… —
остановил его Никитич, все еще не имея сил совладать с
мыслью, никак не хотевшей укладываться в его заводскую голову. — Как ты сказал: кто будет на фабрике робить?
Значит, их
останавливало почти то же, что меня пугало: образ его
мыслей всем хорошо был известен, но не было полного к нему доверия.
Я прилег на свою постель, но Карл Иваныч, прежде строго запрещавший делать это, ничего не сказал мне, и
мысль, что он больше не будет ни бранить, ни
останавливать нас, что ему нет теперь до нас никакого дела, живо припомнила мне предстоящую разлуку.
— Неужто это Григорий Александрыч? — спрашиваю я, до такой степени изумленный, что мне не приходит даже на
мысль остановить лошадей, чтоб поздороваться с маститым свидетелем игр моего детства.
— Однако будет, господа, толковать о пустяках, —
остановил эти препирательства Майзель. — Приступимте к делу; Авдей Никитич, за вами первое слово. Вы уж высказали
мысль о необходимости действовать вместе, и теперь остается только выработать самую форму нашего протеста, чтобы этим дать делу сразу надлежащий ход. Как вы полагаете, господа?
Мать провела рукой по лицу, и
мысль ее трепетно поплыла над впечатлениями вчерашнего дня. Охваченная ими, она сидела долго,
остановив глаза на остывшей чашке чая, а в душе ее разгоралось желание увидеть кого-то умного, простого, спросить его о многом.
В первые минуты на забрызганном грязью лице его виден один испуг и какое-то притворное преждевременное выражение страдания, свойственное человеку в таком положении; но в то время, как ему приносят носилки, и он сам на здоровый бок ложится на них, вы замечаете, что выражение это сменяется выражением какой-то восторженности и высокой, невысказанной
мысли: глаза горят, зубы сжимаются, голова с усилием поднимается выше, и в то время, как его поднимают, он
останавливает носилки и с трудом, дрожащим голосом говорит товарищам: «простите, братцы!», еще хочет сказать что-то, и видно, что хочет сказать что-то трогательное, но повторяет только еще раз: «простите, братцы!» В это время товарищ-матрос подходит к нему, надевает фуражку на голову, которую подставляет ему раненый, и спокойно, равнодушно, размахивая руками, возвращается к своему орудию.
Санину пришло на
мысль, что он становится лишним; он вышел в кондитерскую. Но не успел он еще взяться за ручку уличной двери, как девушка опять появилась перед ним и
остановила его.
Я даже находил наслаждение в сознании этого состояния и старался удержать его,
останавливая все
мысли, которые мне приходили в голову, и усиливаясь чего-то бояться.
Мужик
остановил, и Степана Трофимовича общими усилиями втащили и усадили в телегу, рядом с бабой, на мешок. Вихрь
мыслей не покидал его. Порой он сам ощущал про себя, что как-то ужасно рассеян и думает совсем не о том, о чем надо, и дивился тому. Это сознание в болезненной слабости ума мгновениями становилось ему очень тяжело и даже обидно.
— Не выкидывайте, зачем? —
остановил Николай Всеволодович. — Он денег стоит, а завтра люди начнут говорить, что у Шатова под окном валяются револьверы. Положите опять, вот так, садитесь. Скажите, зачем вы точно каетесь предо мной в вашей
мысли, что я приду вас убить? Я и теперь не мириться пришел, а говорить о необходимом. Разъясните мне, во-первых, вы меня ударили не за связь мою с вашею женой?
— Я пришел, — ответил спокойно Годунов, — быть у допроса твоего вместе с Григорьем Лукьяновичем. Отступаться мне не от чего; я никогда не
мыслил к тебе и только, ведая государево милосердие,
остановил в ту пору заслуженную тобою казнь!
Увидя мужчину, Елена хотела скрыться; но, бросив еще взгляд на всадника, она вдруг стала как вкопанная. Князь также
остановил коня. Он не верил глазам своим. Тысяча
мыслей в одно мгновение втеснялись в его голову, одна другой противореча. Он видел пред собой Елену, дочь Плещеева-Очина, ту самую, которую он любил и которая клялась ему в любви пять лет тому назад. Но каким случаем она попала в сад к боярину Морозову?
«Пораженные этой
мыслью, люди разных стран искали средств
остановить или по крайней мере смягчить последствия страшной бойни, которая угрожает им.
— Эта
мысль мне в голову приходила, Дмитрий. Но я подумала: за что же я буду наказана? Какой долг я преступила, против чего согрешила я? Может быть, совесть у меня не такая, как у других, но она молчала; или, может быть, я против тебя виновата? Я тебе помешаю, я
остановлю тебя…
Мысль жениться на Олесе все чаще и чаще приходила мне в голову. Сначала она лишь изредка представлялась мне как возможный, на крайний случай, честный исход из наших отношений. Одно лишь обстоятельство пугало и
останавливало меня: я не смел даже воображать себе, какова будет Олеся, одетая в модное платье, разговаривающая в гостиной с женами моих сослуживцев, исторгнутая из этой очаровательной рамки старого леса, полного легенд и таинственных сил.
Глеб остолбенел. Лицо его побагровело. Крупные капли пота выступили на лице его. Не
мысль о рекрутстве поражала старика: он, как мы видели, здраво, толково рассуждал об этом предмете, —
мысль расстаться с Ваней, любимым детищем, наконец, неожиданность события потрясли старика. Так несбыточна казалась подобная
мысль старому рыбаку, что он под конец махнул только рукой и сделал несколько шагов к реке; но Ваня тут же
остановил его. Он высказал отцу с большею еще твердостью свою решимость.
Остановить Гришку не было никакой возможности. Попросить об этом сосновских родственников — не поможет. Пожалуй, хуже еще: назло задурит, как проведает! Прибегнуть к сосновским властям, к сотскому, например… Но у сотского и без того много своего дела. Впрочем,
мысль о сотском не приходила даже в слабую голову старушки.
Хмель совсем уже успел омрачить рассудок приемыша. Происшествие ночи живо еще представлялось его памяти.
Мысль, что жена и тетка Анна побежали в Сосновку, смутно промелькнула в разгоряченной голове его. Ступая нетвердою ногою по полу, он подошел к двери и отворил ее одним ударом. Он хотел уже броситься в сени, но голос старухи
остановил его на пороге и рассеял подозрения. Тем не менее он топнул ногой и закричал во все горло...
От
мысли, что он забыт и брошен на произвол судьбы, ему становилось холодно и так жутко, что он несколько раз порывался спрыгнуть с тюка и опрометью, без оглядки побежать назад по дороге, но воспоминание о темных, угрюмых крестах, которые непременно встретятся ему на пути, и сверкавшая вдали молния
останавливали его…
Но в том-то и деле, что мы впопыхах забыли
остановить маятник, а он, покачиваясь да покачиваясь, и навел Петра Иваныча на
мысль: а ведь времени-то, однако ж, довольна ушло!
Оставшись одна, Зина долго ходила взад и вперед по комнате, скрестив руки, задумавшись. О многом она передумала. Часто и почти бессознательно повторяла она: «Пора, пора, давно пора!» Что значило это отрывочное восклицание? Не раз слезы блистали на ее длинных шелковистых ресницах. Она не думала отирать их, —
останавливать. Но напрасно беспокоилась ее маменька и старалась проникнуть в
мысли своей дочери: Зина совершенно решилась и приготовилась ко всем последствиям…
Мелькнет один предмет,
остановит на себе минутное внимание, и почти вслед за тем погрузит
мысль в какую-то массу полудремотных ощущений, которые невозможно уловить, — до такой степени они быстро сменяются одно другим.
Еще Владимир Великий сказал: «Веселие Руси пити и ясти», и в этих немногих словах до такой степени верно очертил русскую подоплёку, что даже и доныне русский человек ни на чем с таким удовольствием не
останавливает свою
мысль, как на еде.
Быть может — не в этих словах, но именно эти оглушающие
мысли впервые слышал я, да еще в такой резкой, оголенной форме. Человек, взвизгнув от возбуждения, боязливо
останавливал взгляд на двери, открытой во внутренние комнаты, минуту слушал тишину и снова шептал почти с яростью...
В глазах его иногда видно было сильное желание присоединиться к какому-нибудь интересному разговору и кружку, но
останавливала его
мысль: не будет ли это уж очень много с его стороны, не будет ли фамильярно, и не уронит ли он чрез то своего значения?
Я заиграл:"Где, где, ах, где укрыться? О, грозный день! лютейший час!"Слушали они, слушали и вдруг меня
остановили."Не играй и этой, сказали они, — это, видишь, сложено на страшный суд. Тут поминается и грозный день, и лютый час, и где укрыться!.. Ох, боже мой! Я и помыслить боюсь о страшном суде! Я, благодаря бога, христианка: так я эту ужасную
мысль удаляю от себя. Нет ли другого кантика?"
Какая
мысль направила его первое движение и была ли у него в то мгновение хоть какая-нибудь
мысль, — но как будто кто-то подсказал ему, что надо делать: он схватился с постели, бросился с простертыми вперед руками, как бы обороняясь и
останавливая нападение, прямо в ту сторону, где спал Павел Павлович.
Выскочив из комнаты, Лодка молча нырнула вниз, быстро выбежала на двор, но по двору пошла осторожно, боясь ушибить или уколоть во тьме босые ноги. Сырая ночь холодно коснулась груди и плеч; протянув руку вперед, Лодка подвигалась к воротам и уже хотела позвать Четыхера, как вдруг ее
остановила ясно вспыхнувшая
мысль...
Я лечу к тебе!» — Уже хотела она бежать за Эрастом, но
мысль: «У меня есть мать!» —
остановила ее.
Жара обнимала его, ослабляя
мысли, хотелось лечь где-нибудь и подремать, он уже пошёл, но в воротах явилась высокая сутулая старуха, с падогом [Палка, трость, посох, дубинка — Ред.] в руке, оглянула двор,
остановила глаза на лице Николая и, бросив падог на землю, стала затворять ворота, говоря глухо и поучительно...