Неточные совпадения
Он обернулся к ней. Та сбежала последнюю лестницу и
остановилась вплоть перед ним, ступенькой выше его. Тусклый свет проходил со двора. Раскольников разглядел худенькое, но милое личико
девочки, улыбавшееся ему и весело, по-детски,
на него смотревшее. Она прибежала с поручением, которое, видимо, ей самой очень нравилось.
И, однако ж, в стороне, шагах в пятнадцати,
на краю бульвара,
остановился один господин, которому, по всему видно было, очень бы хотелось тоже подойти к
девочке с какими-то целями.
Рагожинские приехали одни, без детей, — детей у них было двое: мальчик и
девочка, — и
остановились в лучшем номере лучшей гостиницы. Наталья Ивановна тотчас же поехала
на старую квартиру матери, но, не найдя там брата и узнав от Аграфены Петровны, что он переехал в меблированные комнаты, поехала туда. Грязный служитель, встретив ее в темном, с тяжелым запахом, днем освещавшемся коридоре, объявил ей, что князя нет дома.
Он
останавливается на паперти Севильского собора в ту самую минуту, когда во храм вносят с плачем детский открытый белый гробик: в нем семилетняя
девочка, единственная дочь одного знатного гражданина.
— С прохожим мещанином сбежала, — произнес он с жестокой улыбкой.
Девочка потупилась; ребенок проснулся и закричал;
девочка подошла к люльке. —
На, дай ему, — проговорил Бирюк, сунув ей в руку запачканный рожок. — Вот и его бросила, — продолжал он вполголоса, указывая
на ребенка. Он подошел к двери,
остановился и обернулся.
Девочка, которая сбежала уже с холмика, услышала эти глухие рыдания и с удивлением повернулась. Видя, что ее новый знакомый лежит лицом к земле и горько плачет, она почувствовала участие, тихо взошла
на холмик и
остановилась над плачущим.
Я
останавливался и смеялся от счастья, глядя
на их маленькие, мелькающие и вечно бегущие ножки,
на мальчиков и
девочек, бегущих вместе,
на смех и слезы (потому что многие уже успевали подраться, расплакаться, опять помириться и поиграть, покамест из школы до дому добегали), и я забывал тогда всю мою тоску.
Девочка сделала несколько шагов вперед и
остановилась в нерешительности. Егор не шевелился с места и угрюмо смотрел то
на заплетенные в две косы русые волосы
девочки, то
на выставлявшиеся из-под платья белые оборочки кальсон.
Давно они склонялись
на сторону разъединения этой смешной и жалкой пары, но еще
останавливались перед вопросом о
девочке, которую Розанов, как отец, имел право требовать.
Это был необыкновенно общительный человек. По дороге к своему купе он
остановился около маленькой прелестной трехлетней
девочки, с которой давно уже издали заигрывал и строил ей всевозможные смешные гримасы. Он опустился перед ней
на корточки, стал ей делать козу и сюсюкающим голосом расспрашивал...
И разъяренная баба бросилась
на бедную
девочку, но, увидав смотревшую с крыльца женщину, жилицу нижнего этажа, вдруг
остановилась и, обращаясь к ней, завопила еще визгливее прежнего, размахивая руками, как будто беря ее в свидетельницы чудовищного преступления ее бедной жертвы.
Девочка не отвечала
на мои скорые и беспорядочные вопросы. Молча отвернулась она и тихо пошла из комнаты. Я был так поражен, что уж и не удерживал и не расспрашивал ее более. Она
остановилась еще раз
на пороге и, полуоборотившись ко мне, спросила...
На этот раз нянька не противоречила, потому что побоялась вмешательства Василия Федоровича. Дня через два пришли три
девочки, пугливо
остановились в дверях классной комнаты, оглядели ее кругом и наконец уставились глазами в Ольгу. С мороза носы у них были влажны, и одна из пришедших, точно исполняя предсказание няньки, тотчас же высморкалась
на пол.
Она сидела у себя в кабинете, когда Литвинов вошел к ней. Его ввела та же тринадцатилетняя
девочка, которая накануне караулила его
на лестнице.
На столе перед Ириной стоял раскрытый полукруглый картон с кружевами; она рассеянно перебирала их одною рукой, в другой она держала письмо Литвинова. Она только что перестала плакать: ресницы ее смокли и веки припухли:
на щеках виднелись следы неотертых слез. Литвинов
остановился на пороге: она не заметила его входа.
Войдя наверх, Илья
остановился у двери большой комнаты, среди неё, под тяжёлой лампой, опускавшейся с потолка, стоял круглый стол с огромным самоваром
на нём. Вокруг стола сидел хозяин с женой и дочерями, — все три
девочки были
на голову ниже одна другой, волосы у всех рыжие, и белая кожа
на их длинных лицах была густо усеяна веснушками. Когда Илья вошёл, они плотно придвинулись одна к другой и со страхом уставились
на него тремя парами голубых глаз.
Иногда у могилы я застаю Анюту Благово. Мы здороваемся и стоим молча или говорим о Клеопатре, об ее
девочке, о том, как грустно жить
на этом свете. Потом, выйдя из кладбища, мы идем молча, и она замедляет шаг — нарочно, чтобы подольше идти со мной рядом.
Девочка, радостная, счастливая, жмурясь от яркого дневного света, смеясь, протягивает к ней ручки, и мы
останавливаемся и вместе ласкаем эту милую
девочку.
Мелькающие у него перед глазами дорогие магазины и проезжавшие по улицам разнообразные экипажи нисколько не возбуждали его внимания, и только
на самом конце Невского он, как бы чем-то уколотый,
остановился: к нему, как и к другим проходящим лицам, взывала жалобным голосом крошечная
девочка, вся иззябшая и звонившая в треугольник.
ее голос задрожал, недвижные, надменные брови приподнялись наивно, как у
девочки, и глаза с невольной преданностью
остановились на Веретьеве…
В столовой сидят какие-то чужие старушки; в комнате Варварушки тоже старушки и с ними глухонемая девица, которая все стыдится чего-то и говорит: «блы, блы…» Две тощенькие
девочки, взятые из приюта
на праздники, подошли к Анне Акимовне, чтобы поцеловать ручку, и
остановились перед ней, пораженные роскошью ее платья; она заметила, что одна из
девочек косенькая, и среди легкого праздничного настроения у нее вдруг болезненно сжалось сердце от мысли, что этою
девочкой будут пренебрегать женихи и она никогда не выйдет замуж.
Он кончил раздумье, высморкался и хотел уже выйти из комнаты, как вдруг взглянул
на девочку и
остановился.
— Ага! Сейчас приду! — сразу оживилась та и, вскочив с места с живостью
девочки, зашагала к двери.
На пороге она
остановилась, погрозила пальцем по адресу всех работниц, больших и маленьких, и произнесла своим резким, неприятным голосом...
Темнокудрая
девочка сделала еще несколько кругов и
остановилась на месте, сияя своими лучезарными глазами, сверкая необыкновенно красивой улыбкой.
Пока я сидел и дремал, не решаясь подняться — мне было тепло и покойно — вдруг среди ровного, однообразного шума моря, как
на канве, стали обозначаться звуки, отвлекшие мое внимание от самого себя… Кто-то торопливо шел по аллее. Подойдя к беседке, этот кто-то
остановился, всхлипнул, как
девочка, и спросил голосом плачущей
девочки...
Девочки, гулявшие попарно и группами,
останавливались и низко приседали княгине. Взоры всех обращались
на меня, менявшуюся в лице от волнения.
—
Остановитесь! Что вы делаете!
Девочка еле дышит! Она совсем больна! — послышался задыхающийся голос Андрюши и он бросился
на помощь к Тасе и вырвал ее из рук рассвирепевшего дяди.
И так глубоко задумалась Тася над этим, что не заметила, как прямо против окна
остановился тот самый мальчуган, которому она передала две недели тому назад Милку. Он долго стоял перед окошком, всячески стараясь обратить
на себя внимание
девочки, но, видя, что та так погружена в свои мысли, что не видит его, поднял кусок обмерзлой земли с улицы и бросил его в окно.
— Они велели, ваше преосвященство, доложить, — продолжал келейник, — что придут завтра. С ними
девочка, должно, внучка.
Остановились на постоялом дворе Овсянникова.
За дверью слышалось быстрое перешептывание, подавленный смех. Дверь несколько раз начинала открываться и опять закрывалась, Наконец открылась. Вышла другая
девочка, тоже в розовом платье и белом фартучке. Была она немножко выше первой, стройная; красивый овал лица, румяные щечки, густые каштановые волосы до плеч, придерживаемые гребешком.
Девочка остановилась, медленно оглядела нас гордыми синими глазами. Мы опять расшаркались. Она усмехнулась, не ответила
на поклон и вышла.
Девочки с гувернанткою уже пришли. Я слышал в саду их голоса, различал голос Маши. Но долго еще взволнованно прихорашивался перед зеркалом, начесывал мокрою щеткою боковой пробор. Потом пошел
на двор, позвал Плутона и со смехом, со свистом, с весело лающим псом бурно побежал по аллее. Набежал
на Плещеевых, — удивленно
остановился, как будто и не знал, что Плещеевы у нас, — церемонно поздоровался.
Но во второй, маленькой, гостиной у Ермила Фомича висит картина — женская головка. Анна Серафимовна всегда
остановится перед ней, долго смотрит и улыбается. Ей кажется, что эта
девочка похожа
на ее Маню. Ей к Новому году хочется заказать портрет дочери. За ценой не постоит. Пригласит из Петербурга Константина Маковского.
Каждую субботу «Ноев ковчег»
останавливается на Кузнечном перед воротами дома, где я живу, и увозит меня в Пороховой театр. Приходится играть разные роли, начиная с четырнадцатилетних
девочек и кончая семидесятилетними старухами, от драматических до самых комических. Вспоминаются слова «маэстро» о том, что артист должен уметь играть все.
Девочка на секунду
остановилась, но затем доверчиво подошла ко мне. Я притянул ее к себе и, посадив
на колени, начал жадно всматриваться в ее черты.
Воины испустили дикий крик и завертелись вокруг костра в бешеной пляске. А когда они
остановились, чуть не падая от усталости, то внезапно увидели большую птицу с
девочкой на ее спине.
"Настеньке-то лекарства не дадут", — вдруг выговорил он про себя, и мысль его
остановилась на дохленькой трехлетней
девочке.
За что наказал муж жену так жестоко? — этот вопрос,
на который они, конечно, не получали ответа от взрослых, не раз возникал в их маленьких головках. С летами
девочки стали обдумывать этот вопрос и решили, что жена согрешила против мужа, нарушила клятву, данную перед алтарем, виделась без позволения с чужим мужчиною.
На этом и
остановилось разрешение вопроса. Оно успокоило княжну Людмилу.
Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя
на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя
девочка, запахнув что-то короткою кисейною юбкою, и
остановилась по середине комнаты.
Как вкопанная
останавливается посреди тротуара Даша. Неужто здесь,
на улице, она разревелась?.. Ах, срамота-то, срамота какая! Около нее чье-то участливое, доброе, ласковое лицо… Глядят из-под круглой фетровой шляпки сочувствующие темные глазенки. Кто это? Ах да, та веселая шалунья
девочка, что шутила над нею в классе и назвала ее швейцарской допотопной фигурой. Что ей надо, однако, от нее сейчас? Зачем она здесь?