Неточные совпадения
У входа в ограду Таврического дворца
толпа, оторвав Самгина от его спутника, вытерла его спиною каменный столб ворот, втиснула за ограду, затолкала в угол, тут было свободнее. Самгин отдышался, проверил целость пуговиц на своем пальто, оглянулся и отметил, что в пределах ограды
толпа была не так густа, как на улице, она прижималась к стенам,
оставляя перед крыльцом дворца свободное пространство, но люди с улицы все-таки не входили в ограду, как будто им мешало какое-то невидимое препятствие.
Он посмотрел, как
толпа втискивала себя в устье главной улицы города,
оставляя за собой два широких хвоста, вышел на площадь, примял перчатку подошвой и пошел к набережной.
Якуты стригутся, как мы,
оставляя сзади за ушами две тонкие пряди длинных волос, — вероятно, последний, отдаленный намек на свои родственные связи с той тесной
толпой народа, которая из Средней Азии разбрелась до берегов Восточного океана.
«Ребята, вязать!» — закричал тот же голос, — и
толпа стала напирать… «Стойте, — крикнул Дубровский. — Дураки! что вы это? вы губите и себя и меня. Ступайте по дворам и
оставьте меня в покое. Не бойтесь, государь милостив, я буду просить его. Он нас не обидит. Мы все его дети. А как ему за вас будет заступиться, если вы станете бунтовать и разбойничать».
Парубки гонялись за нею
толпами, но, потерявши терпение,
оставляли мало-помалу и обращались к другим, не так избалованным.
Когда мы
оставляли деревню, день был такой светлый, теплый, яркий; сельские работы кончались; на гумнах уже громоздились огромные скирды хлеба и толпились крикливые стаи птиц; все было так ясно и весело, а здесь, при въезде нашем в город, дождь, гнилая осенняя изморозь, непогода, слякоть и
толпа новых, незнакомых лиц, негостеприимных, недовольных, сердитых!
Конечно, это глупо; но если дело уже сделано и племянник в Петербурге, без помощи, без знакомых, даже без рекомендательных писем, молодой, без всякой опытности… вправе ли он
оставить его на произвол судьбы, бросить в
толпе, без наставлений, без совета, и если с ним случится что-нибудь недоброе — не будет ли он отвечать перед совестью?..
В то же время стала явственно слышна музыка; дневной гул
толпы, доносившийся с набережной, иногда заглушал ее,
оставляя один лишь стук барабана, а потом отпуская снова, и она отчетливо раздавалась по воде — то, что называется: «играет в ушах».
О нет… я счастлив, счастлив… я жестокой,
Безумный клеветник; далеко,
Далеко от
толпы завистливой и злой.
Я счастлив… я с тобой!
Оставим прежнее! забвенье
Тяжелой, черной старине!
Я вижу, что творец тебя в вознагражденье
С своих небес послал ко мне.
Мы
оставили Юрия и слугу его, Алексея, в виду целой
толпы поляков, которые считали их верной добычею; но они скоро увидели, что ошиблись в расчете.
Он поспешил
оставить площадь, но на каждом шагу встречались ему
толпы граждан, несущих свои имущества, везде раздавались поздравления, на всех лицах сияла радость. Пробежав несколько улиц, он очутился наконец в одном отдаленном предместии и, не видя никого вокруг себя, сел отдохнуть на скамье, подле ворот не-большой хижины. Не прошло двух минут, как несколько женщин и почти столетний старик подошли к скамье, на которой сидел Юрий. Старик сел возле него.
— А то же, что спать ложись! — сурово сказал рыбак, отталкивая пьянчужку. — Один молвит — пьян, другой молвит — пьян, а третий молвит — спать ложись! Вот что! — заключил он, поспешно пробираясь в
толпу и
оставляя мельника, который бросился подымать Яшу, окончательно уже потерявшего центр тяжести.
Здесь отдыхал в полдень Борис Петрович с
толпою собак, лошадей и слуг; травля была неудачная, две лисы ушли от борзых и один волк отбился; в тороках у стремянного висело только два зайца… и три гончие собаки еще не возвращались из лесу на звук рогов и протяжный крик ловчего, который, лишив себя обеда из усердия, трусил по островам с тщетными надеждами, — Борис Петрович с горя побил двух охотников, выпил полграфина водки и лег спать в избе; — на дворе всё было живо и беспокойно: собаки, разделенные по сворам, лакали в длинных корытах, — лошади валялись на соломе, а бедные всадники поминутно находились принужденными
оставлять котел с кашей, чтоб нагайками подымать их.
Пестрая
толпа из мужиков, баб, девок, ребят и даже младенцев, которых заботливые матери побаивались
оставить одних-одинешеньких в качках, окружала с шумом и говором две подводы, запряженные парою тощих деревенских кляч.
Я испытывала новое для себя чувство гордости и самодовольства, когда, входя на бал, все глаза обращались на меня, а он, как будто совестясь признаваться перед
толпою в обладании мною, спешил
оставить меня и терялся в черной
толпе фраков.
Екатерина любила посещать сей прекрасный цветник, Ею насаженный; любила смотреть на веселых питомиц, которые,
оставляя игры свои, спешили к Ней навстречу, окружали Ее радостными, шумными
толпами, целовали Ее руки, одежду; единогласно называли матерью и своею беспечною резвостью в присутствии Монархини доказывали, что они только любили, а не боялись Ее!
«Но скоро скуку пресыщенья
Постиг виновный Измаил!
Таиться не было терпенья,
Когда погас минутный пыл.
Оставил жертву обольститель
И удалился в край родной,
Забыл, что есть на небе мститель,
А на земле еще другой!
Моя рука его отыщет
В
толпе, в лесах, в степи пустой,
И казни грозный меч просвищет
Над непреклонной головой;
Пусть лик одежда изменяет:
Не взор — душа врага узнает!
Когда одни воспоминанья
О днях безумства и страстей
На место славного названья
Твой друг
оставит меж людей,
Когда с насмешкой ядовитой
Осудят жизнь его порой,
Ты будешь ли его защитой
Перед бесчувственной
толпой?
3 Гость (в сторону). Теперь жалеют! К погибшим люди справедливы! Но что в этом сожаленье? Одна слеза дружбы стоит всех восклицаний
толпы! Но такая слеза едва ли упадет на могилу Арбенина: он
оставил угрызения совести в сердцах, где поселить желал любовь!
И вот раз в глухую полночь они поднялись от сна и,
оставив спящую
толпу, пошли в чащу. Одних неодолимо влекло вперед представление о стране простора и света, других манил мираж близости этой страны, третьим надоело тянуться с «презренной
толпой, которая только и знает, что спать да работать руками», четвертым казалось, что все идут не туда, куда надо. Они надеялись разыскать путь своими одинокими усилиями и, вернувшись к
толпе, сказать ей: вот близкий путь. Желанный свет тут, я его видел…
Не больно хорошо.
Великую пошлет он рать и силу
И камня здесь на камне не
оставит.
Голос из
толпыИ Вяземский под Нижний приходил,
Да много ль взял?
Мы приехали вместе; я
оставил Балясникова в приемной, в
толпе просителей, и побежал с бумагами к министру, потому что мой генерал болен, а в таких случаях я докладываю лично Аракчееву.
Оставил поводырь своих слепых и пошел за правителем в палаты. Идут они через
толпу, и дивятся на них все люди: идут точно братья родные. Оба высокие и статные, оба черноволосые, и оба на одно лицо: только у поводыря в густых кудрях седины много серебрится да лицо почернело от ветра и солнца, а у правителя лицо белое и светлое.
Я вел войну, и читатель вправе ожидать от меня описания средств, которые дали мне победу, и он, наверное, ждет следовательских тонкостей, которыми так блещут романы Габорио и нашего Шкляревского; и я готов оправдать ожидания читателя, но… одно из главных действующих лиц
оставляет поле битвы, не дождавшись конца сражения, — его не делают участником победы; всё, что было им сделано ранее, пропадает даром, — и оно идет в
толпу зрителей.
—
Оставить!.. Пусти его, каналья! — строго начальственным тоном проговорил в эту самую минуту капитан генерального штаба, подоспевший на выручку вместе с двумя-тремя офицерами, которые доселе стояли в
толпе, около Свитки.
Эта песня, которую он
оставлял для заключения, была еще лучше всех прежних, и со всех сторон в увеличившейся
толпе слышались звуки одобрения.
Мы
оставили русских на марше от пепелища розенгофского форпоста к Сагницу. Немой, как мы сказали, служил им вожатым. Горы, по которым они шли, были так высоки, что лошади, с тяжестями взбираясь на них (употреблю простонародное сравнение), вытягивались, как прут, а спалзывая с них, едва не свертывались в клубок. Вековые анценские леса пробудились тысячами отголосков; обитавшие в них зверьки, испуганные необыкновенною тревогой, бежали, сами не зная куда, и попадали прямо в
толпы солдат.
«Нет, теперь они
оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» думал Пьер, бесцельно направляясь за
толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную, светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку,
оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся
толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что-то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.