Неточные совпадения
Левин чувствовал, что брат Николай в душе своей, в самой
основе своей души, несмотря на всё безобразие своей жизни, не был более неправ, чем те
люди, которые презирали его. Он не был виноват в том, что родился с своим неудержимым характером и стесненным чем-то умом. Но он всегда хотел быть хорошим. «Всё выскажу ему, всё заставлю его высказать и покажу ему, что я люблю и потому понимаю его», решил сам с собою Левин, подъезжая в одиннадцатом часу к гостинице, указанной на адресе.
Левин встречал в журналах статьи, о которых шла речь, и читал их, интересуясь ими, как развитием знакомых ему, как естественнику по университету,
основ естествознания, но никогда не сближал этих научных выводов о происхождении
человека как животного, о рефлексах, о биологии и социологии, с теми вопросами о значении жизни и смерти для себя самого, которые в последнее время чаще и чаще приходили ему на ум.
«Семья —
основа государства. Кровное родство. Уже лет десяти я чувствовал отца чужим… то есть не чужим, а —
человеком, который мешает мне. Играет мною», — размышлял Самгин, не совсем ясно понимая: себя оправдывает он или отца?
В конце концов Самгин все чаще приближался к выводу, еще недавно органически враждебному для него: жизнь так искажена, что наиболее просты и понятны в ней
люди, решившие изменить все ее
основы, разрушить все скрепы.
Но слова о ничтожестве
человека пред грозной силой природы, пред законом смерти не портили настроение Самгина, он знал, что эти слова меньше всего мешают жить их авторам, если авторы физически здоровы. Он знал, что Артур Шопенгауэр, прожив 72 года и доказав, что пессимизм есть
основа религиозного настроения, умер в счастливом убеждении, что его не очень веселая философия о мире, как «призраке мозга», является «лучшим созданием XIX века».
Но ведь все это служит только проявлением, внешней оболочкой,
основой двигающей силы, которая лежит не вне
человека, а внутри его.
В
основу русской идеи легло сознание русского
человека, как всечеловека.
Если же под революцией понимать радикальное изменение
основ человеческого общества и отношений
людей, то революцию надо желать и готовить ее.
В
человеке есть божественная
основа, Urund, о которой так хорошо говорил Туалер.
Но так как человеческая общественность была изолирована от мирового целого, от жизни космической и очень преувеличено было самостоятельное значение общественности, то образовался рационалистический утопизм с его верой в совершенное, до конца рациональное устроение общественной жизни, независимое от духовных
основ жизни
человека и мира.
И вот вместо твердых
основ для успокоения совести человеческой раз навсегда — ты взял все, что есть необычайного, гадательного и неопределенного, взял все, что было не по силам
людей, а потому поступил как бы и не любя их вовсе, — и это кто же: тот, который пришел отдать за них жизнь свою!
Мы вас все здесь, если только осмелюсь выразиться от лица всех, все мы готовы признать вас за благородного в
основе своей молодого
человека, но увы! увлеченного некоторыми страстями в степени несколько излишней…
Во мне нет ничего от «столпов общества», от солидных
людей, от охранителей
основ, хотя бы либеральных или социалистических.
Основы бого-человеческой духовности» и самая радикальная, самая духовно революционная из моих книг «О свободе и рабстве
человека.
Верно, что женственная стихия есть стихия космическая,
основа творения, лишь через женственность
человек приобщается к жизни космоса.
Основы богочеловеческой духовности», «О рабстве и свободе
человека.
Их философское миросозерцание было ложным по своим
основам, но они были правдолюбивые
люди.
Правда — социальная, раскрытие возможности братства
людей и народов, преодоление классов; ложь же — в духовных
основах, которые приводят к процессу дегуманизации, к отрицанию ценности
человека, к сужению человеческого сознания, которое было уже в русском нигилизме.
Сам Великий Инквизитор хочет дать миллиону миллионов
людей счастье слабосильных младенцев, сняв с них непосильное бремя свободы, лишив их свободы духа [См. мою книгу «Миросозерцание Достоевского», в
основу которой положено истолкование «Легенды о Великом Инквизиторе».].
Природный
человек освобождается путем труда, научное же знание есть
основа этого труда, главное его орудие.
В восточноправославной мистике Христос принимается внутрь
человека, становится
основой жизни, в западнокатолической мистике Христос остается предметом подражания, объектом влюбленности, остается вне
человека.
Но
основы этой жизни, ее внутренняя сила — совершенно непонятны для жалких
людей, отвыкших от всякой разумности и правды в своих житейских отношениях.
Основа был кержак и слыл за богатого
человека.
Отдельно держались приезжие, как своего рода заводская аристократия, Овсянников, Груздев, исправник, старик
Основа и о. Сергей. К ним присоединились потом Ефим Андреич и Ястребок.
Основа, плечистый и широкий в кости старик, держал себя совершенно свободно, как свой
человек. Он степенно разглаживал свою седую, окладистую бороду и вполголоса разговаривал больше с Груздевым. В своем раскольничьем полукафтане, с подстриженными в скобку волосами,
Основа резко выделялся из остальных гостей.
На одной из них Нюрочка узнала старика
Основу и радостно вскрикнула: это был еще первый свой
человек.
Благонравен ли русский мужик? Привязан ли он к тем исконным
основам, на которых зиждется человеческое общество? Достаточно ли он обеспечен в матерьяльном отношении? Какую дозу свободы может он вынести, не впадая в самонадеянные преувеличения и не возбуждая в начальстве опасений? — вот нешуточные вопросы, которые обращались к нам,
людям, имевшим случай стоять лицом к лицу с русским народом…
И все эти
люди, которые завтра же с полною готовностью проделают всё то, что я проделал вчера, без всякого стыда говорят вам о каких-то
основах и краеугольных камнях, посягательство на которые равносильно посягательству на безопасность целого общества!
— Везде-с. По-вашему, подкапываться под драгоценнейшее достояние женщины — это благонамеренность? По-вашему, топтать в грязь авторитеты, подкапываться под священнейшие
основы общества — это благонамеренность? Ces gens… эти
люди… ces gens qui trainent la femme dans la fange… [
люди, толкающие женщину на разврат (франц.)] по-вашему, они благонамеренны? Поздравляю-с.
Представь же себе теперь, что вдруг выступает вперед наглец и, заручившись этими фактами, во все горло орет:"Господа! посмотрите-ка! ведь собственность-то, семейство-то, основы-то ваши… фюйю!"Не вправе ли мы будем замазать этому
человеку рот и сказать:"Дурак! чему обрадовался! догадался?! велика штука! ты догадался, а мы и подавно!
В эпохи нравственного и умственного умаления, когда реальное дело выпадает из рук, подобные фантасмагории совершаются нередко. Не находя удовлетворений в действительной жизни, общество мечется наудачу и в изобилии выделяет из себя
людей, которые с жадностью бросаются на призрачные выдумки и в них обретают душевный мир. Ни споры, ни возражения тут не помогают, потому что, повторяю, в самой
основе новоявленных вероучений лежит не сознательность, а призрачность. Нужен душевный мир — и только.
Я не говорю, чтоб отношения русского культурного
человека к мужику, в том виде, в каком они выработались после крестьянской реформы, представляли нечто идеальное, равно как не утверждаю и того, чтоб благодеяния, развиваемые русской культурой, были особенно ценны; но я не могу согласиться с одним: что приурочиваемое каким-то образом к обычаям культурного
человека свойство пользоваться трудом мужика, не пытаясь обсчитать его, должно предполагаться равносильным ниспровержению
основ.
В
основу этого личного блага легли самые низменные инстинкты, но не надо забывать, что именно они-то и давят на
человека наиболее настоятельным образом.
Но, признаюсь, для меня все-таки остается нерешенный вопрос: каким образом пустую, то есть обыкновенную, толпу просителей — правда, в семьдесят
человек — так-таки с первого приема, с первого шагу обратили в бунт, угрожавший потрясением
основ?
Кроме сего союза, нет ни одного, в
основе которого лежало бы понятное лишь добрым
людям.
Политическая благонадежность обывателей безусловно хороша, чему много способствует неимение в селе школы. О формах правления не слышно, об революциях известно только одно: что когда вводили уставную грамоту, то пятого
человека наказывали на теле.
Основы защищать — готовы.
Старая барыня тоже с большим удивлением встретила этого
человека и с трудом узнавала в нем простодушного лозищанина в белой свите и грубых сапогах, когда-то так почтительно поддерживавшего ее взгляды на американскую жизнь и на
основы общественности.
Мы руководимся в экономических, государственных и международных отношениях теми
основами, которые были годны
людям три и пять тысяч лет тому назад и которые прямо противоречат и теперешнему нашему сознанию и тем условиям жизни, в которых мы находимся теперь.
Лицемерие, имевшее прежде одну религиозную
основу в учении о падении рода человеческого, об искуплении и о церкви, в этом учении получило в наше время новую научную
основу и вследствие этого захватило в свои сети всех тех
людей, которые уже не могут по степени своего развития опираться на лицемерие религиозное.
Мнение это совершенно ошибочно. Христианское учение и учение позитивистов, коммунистов и всех проповедников всемирного братства
людей, основанное на выгодности этого братства, не имеют ничего общего между собой и отличаются друг от друга в особенности тем, что учение христианское имеет твердые, ясные
основы в душе человеческой; учение же любви к человечеству есть только теоретический вывод по аналогии.
Правительства в наше время — все правительства, самые деспотические так же, как и либеральные, — сделались тем, что так метко называл Герцен Чингис-ханом с телеграфами, т. е. организациями насилия, не имеющими в своей
основе ничего, кроме самого грубого произвола, и вместе с тем пользующимися всеми теми средствами, которые выработала наука для совокупной общественной мирной деятельности свободных и равноправных
людей и которые они употребляют для порабощения и угнетения
людей.
Но зачем говорить о прошедшем, судить о прошедшем, которое может быть ложно представлено и мало известно нам: церкви с своими
основами и с своей деятельностью не есть дело прошедшего; церкви теперь перед нами, и мы можем судить о них на деле по их деятельности, их влиянию на
людей.
Так что если прежде только
человек, исповедующий церковное религиозное учение, мог, признавая себя при этом чистым от всякого греха, участвовать во всех преступлениях, совершаемых государством, и пользоваться ими, если он только при этом исполнял внешние требования своего исповедания, то теперь и все
люди, не верящие в церковное христианство, имеют такую же твердую светскую научную
основу для признания себя чистыми и даже высоконравственными
людьми, несмотря на свое участие в государственных злодеяниях и пользование ими.
Вот это-то последнее жизнепонимание и основанное на нем христианское учение, руководящее всей нашей жизнью и лежащее в
основе всей нашей деятельности, как практической, так и научной,
люди мнимой науки, рассматривая его только по его внешним признакам, признают чем-то отжившим и не имеющим для нас значения.
Придет время и приходит уже, когда христианские
основы жизни — равенства, братства
людей, общности имуществ, непротивления злу насилием — сделаются столь же естественными и простыми, какими теперь нам кажутся
основы жизни семейной, общественной, государственной.
А это-то признание того, что то, что нам кажется злом, то и есть зло, или совершенное непонимание вопроса, и служит
основой суждений светских критиков о христианском учении, так что суждения о моей книге, как церковных, так и светских критиков, показали мне то, что большинство
людей прямо не понимают не только самого учения Христа, но даже и тех вопросов, на которые оно служит ответом.
Тысяча восемьсот лет тому назад христианское учение открыло
людям истину о том, как им должно жить, и вместе с тем предсказало то, чем будет жизнь человеческая, если
люди не будут так жить, а будут продолжать жить теми
основами, которыми они жили до него, и чем она будет, если они примут христианское учение и будут в жизни исполнять его.
Но мало того, что пишутся и говорятся грациозные ненужности, пишутся и говорятся прямо гадости, дикости, пишутся и говорятся самым утонченным образом рассуждения, возвращающие
людей к первобытной дикости, к
основам жизни не только языческой, но даже животной, уже 5000 лет тому назад пережитой нами.
«За малыми исключениями, — продолжает он, — всё христианство от апостольских времен и до наших дней пришло к убеждению, что цель Христа состояла в том, чтобы дать
людям великий принцип, но не в том, чтобы разрушить
основы учреждения всего человеческого общества, которое утверждается на божеском установлении (sanction) и на необходимости.
Противоречия сознания и вследствие этого бедственность жизни дошли до последней степени, дальше которой идти некуда. Жизнь, построенная на началах насилия, дошла до отрицания тех самых
основ, во имя которых она была учреждена. Устройство общества на началах насилия, имевшее целью обеспечение блага личного, семейного и общественного, привело
людей к полному отрицанию и уничтожению этих благ.
Люди же, пользующиеся преимуществами, произведенными давнишними насилиями, часто забывают и любят забывать то, как приобретены эти преимущества. А между тем стоит только вспомнить историю, не историю успехов разных династий властителей, а настоящую историю, историю угнетения малым числом
людей большинства, для того чтобы увидать, что
основы всех преимуществ богатых над бедными все произошли ни от чего другого, как от розог, тюрем, каторг, убийств.