Неточные совпадения
Княгиня осталась одна. У нее были две дочери; она обеих выдала замуж, обе вышли не по
любви, а только чтоб
освободиться от родительского гнета матери. Обе умерли после первых родов. Княгиня была действительно несчастная женщина, но несчастия скорее исказили ее нрав, нежели смягчили его. Она
от ударов судьбы стала не кротче, не добрее, а жестче и угрюмее.
Христианин
освобождается от всякой человеческой власти тем, что считает для своей жизни и жизни других божеский закон
любви, вложенный в душу каждого человека и приведенный к сознанию Христом, единственным руководителем жизни своей и других людей.
Заметим, что теоретическим образом Катерина не могла отвергнуть ни одного их этих требований, не могла
освободиться ни
от каких отсталых мнений; она пошла против всех них, вооруженная единственно силою своего чувства, инстинктивным сознанием своего прямого, неотъемлемого права на жизнь, счастье и
любовь…
— На Украине народ, пожалуй, более поэт в религии, — рассказывает Ромась, — а здесь, под верою в бога, я вижу только грубейшие инстинкты страха и жадности. Такой, знаете, искренней
любви к богу, восхищения красотою и силой его — у здешних нет. Это, может быть, хорошо: легче
освободятся от религии, она же — вреднейший предрассудок, скажу вам!
Постарайся полюбить того, кого ты не любил, осуждал, кто оскорбил тебя. И если это удастся тебе сделать, ты узнаешь новое, радостное чувство. Как свет яркий светит после темноты, так и,
освободившись от нелюбви, свет
любви сильнее и радостнее разгорится в тебе.
Жизнь человека и благо его во все большем соединении души, отделенной телом
от других душ и
от бога, с тем,
от чего она отделена. Соединение это делается тем, что душа, проявляясь
любовью, всё больше и больше
освобождается от тела. И потому, если человек понимает то, что в этом освобождении души
от тела и жизнь и ее благо, то жизнь его, несмотря ни на какие бедствия, страдания и болезни, не может быть не чем иным, как только ненарушимым благом.
Глядя на Глафиру с робким замиранием сердца днем, он не
освобождался от своего томления ночью и думал о том блаженном часе, когда он, ничтожная «ревельская килька», как называл его Бодростин, считавший для него высокою даже
любовь жениной горничной, завладеет самою его женой и ее состоянием.
Правда, мы прорываемся ко внутренней космической жизни, к природе в экзистенциальном смысле через эстетическое созерцание, которое всегда есть преображающая творческая активность, через
любовь и сострадание, но это всегда означает, что мы прорываемся за пределы объективированной природы и
освобождаемся от её необходимости.
Только мистическая
любовь, которая преодолеет в себе стихию рода и будет до глубины личной, окончательно выпадет из социальной обыденности и
освободится от власти общества.
И удивительное дело, то самое, что ясно для разума, мысленно, — то самое подтверждается в единой истинной деятельности жизни, в
любви. Разум говорит, что человек, признающий связь своих грехов и страданий с грехом и страданиями мира,
освобождается от мучительности страдания;
любовь на деле подтверждает это.
«Всё это может быть, но для того, чтобы люди могли
освободиться от той, основанной на насилии, жизни, в которой они запутаны и которая держит их, нужно, чтобы все люди были религиозны, то есть готовы были бы ради исполнения закона бога быть готовыми пожертвовать своим телесным, личным благом и жить не будущим, а только настоящим, стремясь только в этом настоящем исполнять открытую им в
любви волю бога. Но люди нашего мира не религиозны и потому не могут жить так».
Только
освободись люди нашего мира
от того обмана извращения христианского учения церковной веры и утвержденного на ней не только оправдания, но возвеличения, несовместимого с христианством, основанного на насилии, государственного устройства, и само собой устранится в душах людей не только христианского, но и всего мира главная помеха к религиозному сознанию высшего закона
любви без возможности исключений и насилия, который 1900 лет тому назад был открыт человечеству и который теперь один только удовлетворяет требованиям человеческой совести.
Христианин
освобождается от государственного закона тем, что не нуждается в нем ни для себя, ни для других, считая жизнь человеческую более обеспеченною законом
любви, который он исповедует, чем законом, поддерживаемым насилием…