Б. Что же касается, в частности, до находящегося на скамье подсудимых больного пискаря, то хотя он и утверждает, что ничего не знал и не знает об этой истории, потому-де, что был болен и, по совету врачей, лежал в иле, но запирательству его едва ли можно дать веру, ибо вековой
опыт доказывает, что больные злоумышленники очень часто бывают вреднее, нежели самые здоровые.
Упомянув сначала о запрещении 1796 года, указ продолжает: «Но как, с одной стороны, внешние обстоятельства, к мере сей правительство побудившие, прошли и ныне уже не существуют, а с другой — пятилетний
опыт доказал, что средство сие было и весьма недостаточно к достижению предполагаемой им цели, то по уважениям сим и признали мы справедливым, освободив сию часть от препон, по времени соделавшихся излишними и бесполезными, возвратить ее в прежнее положение…» Далее, после разрешения вновь заводить вольные типографии и печатать в них всякие книги с освидетельствованием Управы благочиния, в указе повелевается — «цензуры всякого рода, в городах и при портах учрежденные, яко уже ненужные, упразднить» (П. С. З., № 20139).
Неточные совпадения
Разные консультации и
опыты скоро
доказали, что возбудить слух было невозможно.
Были, пожалуй, и такие ученые, которые занимались
опытами, долженствовавшими
доказать превращение овса в рожь; были и критики, занимавшиеся доказыванием того, что если бы Островский такую-то сцену так-то изменил, то вышел бы Гоголь, а если бы такое-то лицо вот так отделал, то превратился бы в Шекспира…
Самодур все силится
доказать, что ему никто не указ и что он — что захочет, то и сделает; между тем человек действительно независимый и сильный душою никогда не захочет этого
доказывать: он употребляет силу своего характера только там, где это нужно, не растрачивая ее, в виде
опыта, на нелепые затеи.
Еще меньше можно
доказать это
опытом, так как вопрос состоит в том, следует или не следует делать
опыт.
«Вы сами, князь, — писала Петицкая, — знаете по собственному
опыту, как можно ошибаться в людях; известная особа, по здешним слухам, тоже оставила вас, и теперь единственное, пламенное желание княгини — возвратиться к вам и ухаживать за вами. А что она ни в чем против вас не виновна — в этом бог свидетель. Я так же, как и вы, в этом отношении заблуждалась; но, живя с княгиней около полутора лет, убедилась, что это святая женщина: время лучше
докажет вам то, что я пишу в этих строках…»
Кошка усматривает вдали кусок сала, и так как
опыт прошлых дней
доказывает, что этого куска ей не видать, как своих ушей, то она естественным образом начинает ненавидеть его.
В другой раз он как бы мимоходом спросил меня, какого мнения я насчет фаланстеров, и когда я выразился, что
опыт военных поселений достаточно
доказал непригодность этой формы общежития, то он даже не дал мне развить до конца мою мысль и воскликнул...
Приятели плохо верили моим словам, покуда многократные
опыты не
доказали, что они справедливы.
Премудрая
доказывает умом и
опытами, что «излишно строгое наказание не удерживает людей от злодеяний; что умеренное, но продолжительное, действует на душу сильнее жестокого, но маловременного; что законы исправительные и кроткие благотворнее строгих, искоренительных; что ужасная привычка к казни ожесточает сердце и отнимает у Законодателя способы к исправлению нравов; что стыд должен быть главным его орудием; что не умеренность наказания, а совершенное упущение вины рождает дерзость и необузданность» (81–91).
Мысль о золотом веке сродна всем народам и
доказывает только, что люди никогда не довольны настоящим и, по
опыту имея мало надежды на будущее, украшают невозвратимое минувшее всеми цветами своего воображения.
Катерина Матвеевна(к Венеровскому).Ежели я останусь здесь, я возьму на себя часть преподавания в этой школе. Я вам
докажу на
опыте, что рефлексия вредна.
Вскоре я прочел во «Враче» статью д-ра Рубеля, который, тщательно разобрав свои собственные
опыты,
опыты Петреску, его учеников и сторонников, неопровержимо
доказал, что «способ Петреску причиняет во многих случаях явный, иногда даже угрожающий жизни вред, и можно только посоветовать возможно скорее предать его полному забвению».
Литературные
опыты Александра Васильевича написаны в любимой форме того времени, именно в виде разговоров в царстве мертвых. Беседуют Кортец с Монтесумой и Александр Македонский с Геростатом. Монтесума
доказывает Кортецу, что благость и милосердие необходимы героям. Во втором разговоре автор, сопоставляя подвиги Александра с поступком Герострата, старается показать разницу между истинною любовью к славе и тщеславной жаждой известности.
Всякий человек, дикий и мыслитель, как бы неотразимо ему ни
доказывали рассуждение и
опыт то, что невозможно представить себе два разных поступка в одних и тех же условиях, чувствует, что без этого бессмысленного представления (составляющего сущность свободы), он не может себе представить жизни.
Он, видимо, хотя и скрывал это под видом раздражения и презрения, был в отчаянии от того, что единственный теперь случай проверить на огромном
опыте и
доказать всему миру верность своей теории ускользал от него.