Неточные совпадения
И, сказав эти слова, она взглянула на сестру и, увидев, что Долли молчит, грустно
опустив голову, Кити, вместо того чтобы выйти из комнаты, как намеревалась, села у
двери и, закрыв лицо платком,
опустила голову.
Оставшись один, Алексей Александрович
опустил голову, собирая мысли, потом рассеянно оглянулся и пошел к
двери, у которой надеялся встретить графиню Лидию Ивановну.
Добрый старик Фока, украдкой взглянув на нас,
опустил глаза и, отворяя
дверь в переднюю, отвернувшись, отвечал...
Кох остался, пошевелил еще раз тихонько звонком, и тот звякнул один удар; потом тихо, как бы размышляя и осматривая, стал шевелить ручку
двери, притягивая и
опуская ее, чтоб убедиться еще раз, что она на одном запоре. Потом пыхтя нагнулся и стал смотреть в замочную скважину; но в ней изнутри торчал ключ и, стало быть, ничего не могло быть видно.
Вдруг он переступил осторожно через порог, бережно притворил за собой
дверь, подошел к столу, подождал с минуту, — все это время не спуская с него глаз, — и тихо, без шуму, сел на стул подле дивана; шляпу поставил сбоку, на полу, а обеими руками оперся на трость,
опустив на руки подбородок.
Самгин пошел мыться. Но, проходя мимо комнаты, где работал Кумов, — комната была рядом с ванной, — он, повинуясь толчку изнутри, тихо приотворил
дверь. Кумов стоял спиной к
двери,
опустив руки вдоль тела, склонив голову к плечу и напоминая фигуру повешенного. На скрип
двери он обернулся, улыбаясь, как всегда, глуповатой и покорной улыбкой, расширившей стиснутое лицо его.
Самгин чувствовал себя в потоке мелких мыслей, они проносились, как пыльный ветер по комнате, в которой открыты окна и
двери. Он подумал, что лицо Марины мало подвижно, яркие губы ее улыбаются всегда снисходительно и насмешливо; главное в этом лице — игра бровей, она поднимает и
опускает их, то — обе сразу, то — одну правую, и тогда левый глаз ее блестит хитро. То, что говорит Марина, не так заразительно, как мотив: почему она так говорит?
Захар начал закупоривать барина в кабинете; он сначала покрыл его самого и подоткнул одеяло под него, потом
опустил шторы, плотно запер все
двери и ушел к себе.
Его встретила хозяйка квартиры, пожилая женщина, чиновница, молча,
опустив глаза, как будто с укоризной отвечала на поклон, а на вопрос его, сделанный шепотом, с дрожью: «Что она?» — ничего не сказала, а только пропустила его вперед, осторожно затворила за ним
дверь и сама ушла.
Молодой чиновник прошел в затворенную
дверь и вывел оттуда заплаканную даму в трауре. Дама
опускала костлявыми пальцами запутавшийся вуаль, чтобы скрыть слезы.
Он случайно взглянул на Ракитина; тот стоял неподвижно на своем прежнем месте у
двери, внимательно вслушиваясь и всматриваясь, хотя и
опустив глаза.
У Кожина захолонуло на душе: он не ожидал, что все обойдется так просто. Пока баушка Лукерья ходила в заднюю избу за Феней, прошла целая вечность. Петр Васильич стоял неподвижно у печи, а Кожин сидел на лавке, низко
опустив голову. Когда скрипнула
дверь, он весь вздрогнул. Феня остановилась в
дверях и не шла дальше.
Больная тяжело заметалась и закрыла глаза. Инок Кирилл неподвижно стоял у
двери,
опустив глаза в землю.
В Ключевском заводе путешественники распростились у кабака Рачителихи. Палач проводил глазами уходившего в гору Груздева, постоял и вошел в захватанную низкую
дверь. Первое, что ему бросилось в глаза, — это Окулко, который сидел у стойки,
опустив кудрявую голову. Палач даже попятился, но пересилил себя и храбро подошел прямо к стойке.
Повесили наконец и передний занавес. Симонов принялся его
опускать и поднимать особенно приделанными бечевками на блоках. Павел (когда занавес поднимался) входил и выходил со сцены в нарисованные им
двери, отворял и затворял им же нарисованные окна. Зрителей и на это зрелище набралось довольно: жена Симонова, Ванька, двое каких-то уличных мальчишек; все они ахали и дивились.
Возвратился я домой грустный и был страшно поражен, только что вошел в
дверь. Было уже темно. Я разглядел, что Елена сидела на диване,
опустив на грудь голову, как будто в глубокой задумчивости. На меня она и не взглянула, точно была в забытьи. Я подошел к ней; она что-то шептала про себя. «Уж не в бреду ли?» — подумал я.
Вечером хохол ушел, она зажгла лампу и села к столу вязать чулок. Но скоро встала, нерешительно прошлась по комнате, вышла в кухню, заперла
дверь на крюк и, усиленно двигая бровями, воротилась в комнату.
Опустила занавески на окнах и, взяв книгу с полки, снова села к столу, оглянулась, наклонилась над книгой, губы ее зашевелились. Когда с улицы доносился шум, она, вздрогнув, закрывала книгу ладонью, чутко прислушиваясь… И снова, то закрывая глаза, то открывая их, шептала...
Но, не отворяя
двери, он остановился в сенях, печально
опустив голову, и начал думать...
Любочка побледнела и покраснела, вынула и опять спрятала записочку из фартука и,
опустив голову, как-то укоротив шею, как будто ожидая удара сверху, прошла в
дверь. Она пробыла там недолго, но, выходя оттуда, у нее плечи подергивались от всхлипываний.
Проходя по коридору, Хрипач приостановился у открытой
двери в гимнастический зал, постоял,
опустив голову, и вошел. По его невеселому лицу и медленной походке уже все знали, что у него болит голова.
Снова отворилась
дверь, и светло вспыхнула надежда, — он
опустил голову, слушая тихие, ласковые слова...
Страх, стыд и жалость к ней охватили его жаром и холодом;
опустив голову, он тихонько пошёл к
двери, но вдруг две тёплых руки оторвали его от земли, он прижался щекою к горячему телу, и в ухо ему полился умоляющий, виноватый шёпот...
А потом, в комнате Матвея, Пушкарь, размахивая руками, страшно долго говорил о чём-то отцу, отец сидел на постели в азяме, без шапки, а Палага стояла у
двери на коленях,
опустив плечи и свесив руки вдоль тела, и тоже говорила...
Чудится мне затем, что рядом с моей комнатой, в коридоре, кто-то осторожно и настойчиво нажимает на дверную ручку и потом, внезапно разъярившись, мчится по всему дому, бешено потрясая всеми ставнями и
дверьми, или, забравшись в трубу, скулит так жалобно, скучно и непрерывно, то поднимая все выше, все тоньше свой голос, до жалобного визга, то
опуская его вниз, до звериного рычанья.
Хоботов отворил на вершок
дверь и взглянул в палату; Иван Дмитрич в колпаке и доктор Андрей Ефимыч сидели рядом на постели. Сумасшедший гримасничал, вздрагивал и судорожно запахивался в халат, а доктор сидел неподвижно,
опустив голову, и лицо у него было красное, беспомощное, грустное. Хоботов пожал плечами, усмехнулся и переглянулся с Никитой. Никита тоже пожал плечами.
Василий часто
опускал топор, садился на корточки и, толкнув
дверь, устремлял глаза в сени, из которых можно было обозревать часть двора и ворота, выходившие на Оку.
Но тут он остановился; голос его как словно оборвался на последнем слове, и только сверкающие глаза, все еще устремленные на
дверь, силились, казалось, досказать то, чего не решался выговорить язык. Он
опустил сжатые кулаки, отступил шаг назад, быстрым взглядом окинул двор, снова остановил глаза на
двери крыльца и вдруг вышел за ворота, как будто воздух тесного двора мешал ему дышать свободно.
Но тут Яков встал со стула и,
опустив голову, тихо пошёл к
двери. Илья видел, что плечи у него вздрагивают и шея так согнута, точно Якова больно ударили по ней.
— Водку пить буду, — качнув головой, сказал Яков. Маша взглянула на него и,
опустив голову, отошла к
двери. Оттуда раздался её укоризненный, печальный голос...
Он снова сел на диван и, помолчав, засмеялся подавленным смехом. Он видел, что Олимпиада кусает губы и как бы ищет чего-то глазами в грязной комнате, полной тёплого запаха пареных веников и мыла. Вот она села на диван около
двери в баню и
опустила голову, сказав...
Полина со страху прижимается к Жадову; Жадов опирается рукой на стол и
опускает голову. Юсов стоит у
двери, совершенно растерявшись.
Услыхав за
дверью тяжёлый грохот железа, он сел на пол, обнял руками колени и
опустил голову.
Долинский тоже лег в постель, но как было еще довольно рано, то он не спал и просматривал новую книжку. Прошел час или два. Вдруг
дверь из коридора очень тихо скрипнула и отворилась. Долинский
опустил книгу на одеяло и внимательно посмотрел из-под ладони.
Действительно, весь пол в сенях был занят спящими вповалку бурлаками. Даже из
дверей избы выставлялись какие-то ноги в лаптях: значит, в избе не хватало места для всех. Слышался тяжелый храп, кто-то поднял голову, мгновение посмотрел на нас и опять бессильно
опустил ее. Мы попали в самый развал сна, когда все спали, как зарезанные.
Зина осталась одна. Невыразимая тягость давила ее душу. Она чувствовала отвращение до тошноты. Она готова была презирать себя. Щеки ее горели. С сжатыми руками, стиснув зубы,
опустив голову, стояла она, не двигаясь с места. Слезы стыда покатились из глаз ее… В эту минуту отворилась
дверь, и Мозгляков вбежал в комнату.
Уже одевшийся Колесников стоял боком к выходной
двери и,
опустив голову, молча ждал. Что-то спросила Елена Петровна, но он не ответил, не слыхал, должно быть; и так же молча, не оборачиваясь, вышел, как только показался Саша.
Флаг на духане размок от дождя и повис, и сам духан с мокрой крышей казался темнее и ниже, чем он был раньше. Около
дверей стояла арба; Кербалай, каких-то два абхазца и молодая татарка в шароварах, должно быть жена или дочь Кербалая, выносили из духана мешки с чем-то и клали их в арбу на кукурузовую солому. Около арбы,
опустив головы, стояла пара ослов. Уложив мешки, абхазцы и татарка стали накрывать их сверху соломой, а Кербалай принялся поспешно запрягать ослов.
— Тут господин Голядкин-младший, улыбнувшись немного, — официально и форменно улыбнувшись, хотя вовсе не так, как бы следовало (потому что ведь во всяком случае он одолжен же был благодарностью господину Голядкину-старшему), итак, улыбнувшись официально и форменно, прибавил, что он с своей стороны весьма рад, что господин Голядкин хорошо почивал; потом наклонился немного, посеменил немного на месте, поглядел направо, налево, потом
опустил глаза в землю, нацелился в боковую
дверь и, прошептав скороговоркой, что он по особому поручению, юркнул в соседнюю комнату.
Говорили мы очень мало:
дверь в гостиную была постоянно отворена, и кто-нибудь всегда сидел там; но когда там затихало, я, сама не знаю почему, переставала читать, и
опускала книгу на колени, и неподвижно глядела на Мишеля, и он глядел на меня, и хорошо нам было обоим, и как-то радостно, и стыдно, и все, все высказывали мы друг другу тогда, без движений и без слов.
Действительно, в
дверях показалась высокая бледная девушка, с черными волосами и большими серыми глазами; она была одета в розовое ситцевое платье, а не в сарафан, как Фатевна и Феша. Поставив на стол железный поднос, на котором стоял графин с водкой и какая-то закуска, девушка,
опустив глаза, неслышными шагами, как тень, вышла из комнаты; Мухоедов послал ей воздушный поцелуй, но девушка не обратила никакого внимания на эту любезность и только хлопнула
дверью.
Федя (вздыхает облегченно, запирает за Иваном Петровичем
дверь, берет револьвер, взводит, прикладывает к виску, вздрагивает и осторожно
опускает. Мычит). Нет, не могу, не могу, не могу.
И сколько Иван Ильич ни наводил после шурина на разговор о его внешнем виде, шурин отмалчивался. Приехала Прасковья Федоровна, шурин пошел к ней. Иван Ильич запер
дверь на ключ и стал смотреться в зеркало — прямо, потом сбоку. Взял свой портрет с женою и сличил портрет с тем, что он видел в зеркале. Перемена была огромная. Потом он оголил руки до локтя, посмотрел,
опустил рукава, сел на отоманку и стал чернее ночи.
С этим он сам и все, сколько здесь было взрослых и детей, бар и холопей, все мы сразу перекрестились. И тому было время. Не успели мы
опустить наши руки, как широко растворились
двери и вошел, с палочкой в руке, дядя. Его сопровождали две его любимые борзые собаки и камердинер Жюстин. Последний нес за ним на серебряной тарелке его белый фуляр и круглую табакерку с портретом Павла Первого.
Лодка злобно взвизгнула и бросилась вон. Бурмистрову показалось, что она ударила его чем-то тяжелым и мягким сразу по всему телу, в глазах у него заиграли зеленые и красные круги, он бессмысленно взглянул в темную дыру
двери и,
опустив руки вдоль тела, стал рассматривать Симу: юноша тяжело вытаскивал из-под кровати свое полуголое длинное тело, он был похож на большую ящерицу.
Он услыхал этот звук прежде, чем почувствовал боль. Но не успел он удивиться тому, что боли нет, как он почувствовал жгучую боль и тепло полившейся крови. Он быстро прихватил отрубленный сустав подолом рясы и, прижав его к бедру, вошел назад в
дверь и, остановившись против женщины,
опустив глаза, тихо спросил...
Он знал, что это говорили про него. Он слышал и, как всегда в минуты искушений, твердил слова: «И не введи нас во искушение» и,
опустив голову и глаза, прошел мимо амвона и, обойдя канонархов в стихарях, проходивших в это время мимо иконостаса, вошел в северные
двери. Войдя в алтарь, он, по обычаю, крестно поклонился, перегибаясь надвое, перед иконой, потом поднял голову и взглянул на игумна, которого фигуру рядом с другой блестящей чем-то фигурой он видел углом глаза, не обращаясь к ним.
Мелькая, рисовался на стекле
И исчезал. На площади пустынной,
Как чудный путь к неведомой земле,
Лежала тень от колокольни длинной,
И даль сливалась в синеватой мгле.
Задумчив Саша… Вдруг скрипнули
двери,
И вы б сказали — поступь райской пери
Послышалась. Невольно наш герой
Вздрогнул. Пред ним, озарена луной,
Стояла дева,
опустивши очи,
Бледнее той луны — царицы ночи…
Уходит. Николай садится на кресло и
опускает голову. Людмила выносит из своей комнаты в одной руке бурнус и платок, в другой склянку одеколону; бурнус оставляет на стуле у
двери, наливает одеколону на руку и примачивает голову Николаю.
Вдруг он остановился, как вкопанный, и обеими руками ухватился за косяк
двери. В кабинете Сусанны, за письменным столом, сидел поручик Александр Григорьевич. Он о чем-то тихо разговаривал с толстым, обрюзглым евреем, а увидев брата, вспыхнул и
опустил глаза в альбом.
Скромно
опустив глаза, он вошел в церковь и остановился у
двери.