Неточные совпадения
Тетушка Анны Сергеевны, княжна Х……я, худенькая и маленькая женщина с сжатым в кулачок лицом и неподвижными злыми глазами под седою накладкой, вошла и, едва поклонившись гостям,
опустилась в широкое бархатное кресло,
на которое никто, кроме ее, не имел права садиться. Катя поставила ей скамейку под ноги: старуха не поблагодарила ее, даже не взглянула
на нее, только пошевелила руками под желтою шалью, покрывавшею почти все ее тщедушное тело. Княжна любила желтый
цвет: у ней и
на чепце были ярко-желтые ленты.
Из-под глаз
на пухлые щеки,
цвета пшеничного теста,
опускаются синеватые мешки морщин, в подушечки сдобных щек воткнут небольшой хрящеватый и острый нос, чужой
на этом обширном лице.
В эту секунду хлопнул выстрел. Самгин четко видел, как вздрогнуло и потеряло
цвет лицо Тагильского, видел, как он грузно
опустился на стул и вместе со стулом упал
на пол, и в тишине, созданной выстрелом, заскрипела, сломалась ножка стула. Затем толстый негромко проговорил...
Это был подарок Райского: часы, с эмалевой доской, с ее шифром, с цепочкой. Она взглянула
на них большими глазами, потом окинула взглядом прочие подарки, поглядела по стенам, увешанным гирляндами и
цветами, — и вдруг
опустилась на стул, закрыла глаза руками и залилась целым дождем горячих слез.
Однажды в ясную солнечную погоду я видел, как с моря надвигалась стена тумана совершенно белого, молочного
цвета; походило
на то, как будто с неба
на землю
опустился белый занавес.
Войдя в свой дом, Лизавета Прокофьевна остановилась в первой же комнате; дальше она идти не могла и
опустилась на кушетку, совсем обессиленная, позабыв даже пригласить князя садиться. Это была довольно большая зала, с круглым столом посредине, с камином, со множеством
цветов на этажерках у окон и с другою стеклянною дверью в сад, в задней стене. Тотчас же вошли Аделаида и Александра, вопросительно и с недоумением смотря
на князя и
на мать.
Она с неудовольствием
опустилась опять в кресло и опять с трепетным ожиданием устремила взгляд
на рощу, не замечая ничего вокруг. А вокруг было что заметить: декорация начала значительно изменяться. Полуденный воздух, накаленный знойными лучами солнца, становился душен и тяжел Вот и солнце спряталось. Стало темно. И лес, и дальние деревни, и трава — все облеклось в безразличный, какой-то зловещий
цвет.
Представьте себе четвероугольное туловище, которое едва могло держаться в равновесии
на двух коротких и кривых ногах; величественно закинутую назад голову в превысокой косматой шапке, широкое, багровое лицо; огромные, оловянного
цвета, круглые глаза; вздернутый нос, похожий
на луковицу, и бесконечные усы, которые не
опускались книзу и не подымались вверх, но в прямом, горизонтальном направлении, казалось, защищали надутые щеки, разрумяненные природою и частым употреблением горелки.
Они полетели дальше. Вот разлилась среди зеленых берегов громадная река. Божья Коровка
опустилась прямо
на большой белый
цветок, росший в воде. Таких больших
цветов Аленушка еще не видела.
Низменный, рецептом протянувшийся, деревянный дом, с несоразмерно высокою тесовою крышей, некрашеный и за древностью принявший темно-пепельный
цвет, выходил одним фасадом
на высоком фундаменте в сад, а с другой стороны
опускался окнами чуть не до земли.
Под луговым берегом плавает огонек, от него, по воде, простирается острый красный луч — это рыбак лучит рыбу, а можно думать, что
на реку
опустилась с неба одна из его бесприютных звезд и носится над водою огненным
цветком.
Все поклали в сундуки — и одежу, и посуду, и другие вещи: мебель только да
цветы остались. Уложившись, успокоилась Марья Гавриловна, и не то утомилась она непривычною работою, не то
на душу темное облачко налетело, вдруг
опустилась и взгрустнула.
В те дни восходящее солнце то покажется из-за края небесного, то опять за ним спрячется, то вздынет кверху, то книзу
опустится, то заблещет
цветами алыми, белыми, лазоревыми, то воссияет во всей славе своей так, что никакому глазу глядеть
на него невозможно.
Взойдя по исковерканному пожаром или орудийными снарядами крылечку, Игорь и Милица очутились в небольшой горенке с огромной печью в углу. В другом углу висело распятие, украшенное засохшим венком из полевых
цветов. Часть потолка отсутствовала совсем и кусок голубого неба глядел внутрь избушки. Там не было ни души. Уставшие до полусмерти, оба юные разведчики
опустились на лавку.
На другой день, в 10-м часу утра, мы все трое были уже
на кладбище, перед могилкою моего почившего друга. Мы
опустились на колени перед зеленым холмиком, покрытым
цветами. Мама проговорила со слезами
на глазах...