Неточные совпадения
Может быть, когда дитя еще едва выговаривало слова, а может быть, еще вовсе не выговаривало, даже не ходило, а только смотрело на все тем пристальным немым детским взглядом, который взрослые называют тупым, оно уж видело и угадывало значение и связь
явлений окружающей его сферы, да только не признавалось в этом ни себе, ни другим.
Не то на него нападал нервический страх: он пугался
окружающей его тишины или просто и сам не знал чего — у него побегут мурашки по телу. Он иногда боязливо косится на темный угол, ожидая, что воображение сыграет с ним штуку и покажет сверхъестественное
явление.
Шопенгауер подтверждал мое глубокое убеждение, что мир
явлений,
окружающий меня эмпирический мир не есть мир подлинный и окончательный.
Это входило у меня в привычку. Когда же после Тургенева и других русских писателей я прочел Диккенса и «Историю одного города» Щедрина, — мне показалось, что юмористическая манера должна как раз охватить и внешние
явления окружающей жизни, и их внутренний характер. Чиновников, учителей, Степана Яковлевича, Дидонуса я стал переживать то в диккенсовских, то в щедринских персонажах.
Когда же он откладывал дудку, она начинала передавать ему свои детски-живые впечатления от
окружающей природы; конечно, она не умела выражать их с достаточной полнотой подходящими словами, но зато в ее несложных рассказах, в их тоне он улавливал характерный колорит каждого описываемого
явления.
Наконец я стал спокойнее, присмотрелся, попривык к
окружающим меня
явлениям, или, вернее сказать, чудесам природы, которая, достигнув полного своего великолепия, сама как будто успокоилась.
Уже не завтрашних убийц боялся он, — они исчезли, забылись, смешались с толпою враждебных лиц и
явлений,
окружающих его человеческую жизнь, — а чего-то внезапного и неизбежного: апоплексического удара, разрыва сердца, какой-то тоненькой глупой аорты, которая вдруг не выдержит напора крови и лопнет, как туго натянутая перчатка на пухлых пальцах.
Удивительно, как трудно человеку забыть, хоть на одну минуту, свое настоящее воззрение и возвратиться к тем понятиям, к тому взгляду, которыми руководствовался он тому лет 40 назад и под условиями которых ложились на него впечатления
окружающих его предметов и
явлений.
Не мудрено, что живой, восприимчивый мальчик обратился исключительно к природе и своему внутреннему чувству и стал жить в этом мире, в котором не встречал столько противоречий, как в
окружающих его житейских
явлениях.
Когда же художник более подчиняется заранее предположенной цели, — тогда ли, когда в своих произведениях выражает истину
окружающих его
явлений, без утайки и без прикрас, или тогда, когда нарочно старается выбрать одно возвышенное, идеальное, согласное с опрятными инстинктами эстетической теории?
И сколько духовного наслаждения вы получите, если будете смотреть на мир божий, на вечно
окружающую нас природу — и на море, и на небо — так сказать, вооруженным глазом, понимающим ее
явления, и воспринимать впечатления новых стран, совсем иных культур и народов, приготовленные предварительным знакомством с историей, с бытом ее обитателей, с ее памятниками…
В этой иллюзии держит человека Аполлон. Он — бог «обманчивого» реального мира. Околдованный чарами солнечного бога, человек видит в жизни радость, гармонию, красоту, не чувствует
окружающих бездн и ужасов. Страдание индивидуума Аполлон побеждает светозарным прославлением вечности
явления. Скорбь вылыгается из черт природы. Охваченный аполлоновскою иллюзией, человек слеп к скорби и страданию вселенной.
В свою очередь,
окружающие смотрели на нее как на удивительное
явление из какого-то неизвестного им мира.