Неточные совпадения
«Гм… к Разумихину, — проговорил он вдруг совершенно спокойно, как бы в
смысле окончательного решения, — к Разумихину я пойду, это конечно… но — не теперь… Я к нему… на другой день после того пойду, когда уже то будет кончено и когда все по-новому пойдет…»
Смысл мировой истории не в благополучном устроении, не в укреплении этого мира на веки веков, не в достижении того совершенства, которое сделало бы этот мир не имеющим конца во времени, а в приведении этого мира к концу, в обострении мировой трагедии, в освобождении тех человеческих сил, которые призваны совершить
окончательный выбор между двумя царствами, между добром и злом (в религиозном
смысле слова).
Для явления
окончательного добра должен был совершиться процесс истории, и потому все эпохи истории имеют глубокий религиозный
смысл.
Возрождение религиозного
смысла жизни связано с сознанием источника мирового зла, с
окончательным решением проблемы теодицеи.
История лишь в том случае имеет
смысл, если будет конец истории, если будет в конце воскресение, если встанут мертвецы с кладбища мировой истории и постигнут всем существом своим, почему они истлели, почему страдали в жизни и чего заслужили для вечности, если весь хронологический ряд истории вытянется в одну линию и для всего найдется
окончательное место.
Основа истории — в грехе,
смысл истории — в искуплении греха и возвращении творения к Творцу, свободном воссоединении всех и всего с Богом, обожении всего, что пребывает в сфере бытия, и
окончательном оттеснении зла в сферу небытия.
С одной стороны, мир, созданный силой божественной любви, премудрости и всемогущества, имеет в них незыблемую свою основу, и в этом
смысле мир не может не удаться, божественная премудрость не способна допустить ошибки, божественная любовь не восхощет ада как
окончательной судьбы творения.
Итак, на эмпирической поверхности происходит разложение религиозного начала власти и торжествует секуляризация, а в мистической глубине подготовляется и назревает новое откровение власти — явление теократии, предваряющее ее
окончательное торжество за порогом этого зона [Термин древнегреческой философии, означающий «жизненный век», «вечность»; в иудео-христианской традиции означает «мир», но не в пространственном
смысле (космос), а в историческом и временном аспекте («век», «эпоха»).]
Напротив: в полном банкротстве живой жизни, в победительном и
окончательном выявлении человеческой неспособности жить, — «в этом и только в этом» он способен видеть «религиозный и метафизический
смысл» даже борьбы человечества за улучшение жизни.
Тщетно ждем мы от художника Толстого, чтобы он в живых образах показал нам раскрывшийся Левину
смысл жизни. «С Кити никогда не будет ссор, с гостем, кто бы он ни был, буду ласков». Но с Кити Левин опять поссорился — и приходит к
окончательному выводу: «Так же буду сердиться на Ивана-кучера, так же буду спорить… Но жизнь моя теперь не только не бессмысленна, как было прежде, но имеет несомненный
смысл добра, который я властен вложить в нее».
И предчувствие наступления конца вызывает не только тоску и ужас, но и надежду и упование на
окончательное раскрытие и торжество
смысла.
И замечательно, что люди, справедливо испытывающие ужас перед смертью и справедливо усматривающие в ней предельное зло,
окончательное обретение
смысла все же принуждены связывать со смертью.
Суд, суждение, оценка всего, что в мире совершилось, есть
окончательное раскрытие
смысла.
Окончательная победа над «злом» лежит «по ту сторону добра и зла», она означает победу не только над «злом», но и над «добром» в нашем посюстороннем
смысле.
Окончательный религиозный
смысл философии, как и
смысл искусства, выявляется имманентно, в свободном развитии философии.
Мир может быть принят и исторический прогресс с его неисчислимыми страданиями оправдан, если есть божественный
Смысл, скрытый от «Эвклидова ума», если есть Искупитель, если жизнь в этом мире есть искупление и если
окончательная мировая гармония достигается в Царстве Божьем, а не в царстве мира сего.
Яков Потапович понял горький для него
смысл слов молодой девушки, понял, что ими подписан
окончательный приговор его мечтам и грезам.