Неточные совпадения
В комнате было душно, но
окна она не отворила; с лестницы несло вонью, но дверь на лестницу была не затворена; из внутренних
помещений, сквозь непритворенную дверь, неслись волны табачного дыма, она кашляла, но дверь не притворяла.
В
помещение под вывеской «Магазин мод» входят, осторожно и молча, разнообразно одетые, но одинаково смирные люди, снимают верхнюю одежду, складывая ее на прилавки, засовывая на пустые полки; затем они, «гуськом» идя друг за другом, спускаются по четырем ступенькам в большую, узкую и длинную комнату, с двумя
окнами в ее задней стене, с голыми стенами, с печью и плитой в углу, у входа: очевидно — это была мастерская.
Самгин, протирая очки, осматривался: маленькая, без
окон, комната, похожая на приемную дантиста, обставленная мягкой мебелью в чехлах серой парусины, посредине — круглый стол, на столе — альбомы, на стенах — серые квадраты гравюр. Сквозь драпри цвета бордо на дверях в соседнее
помещение в комнату втекает красноватый сумрак и запах духов, и где-то далеко, в тишине звучит приглушенный голос Бердникова...
Первое
помещение за дверьми была большая комната со сводами и железными решетками в небольших
окнах. В комнате этой, называвшейся сборной, совершенно неожиданно Нехлюдов увидел в нише большое изображение распятия.
Остальное
помещение клуба состояло из шести довольно больших комнат, отличавшихся большей роскошью сравнительно с обстановкой нижнего этажа и танцевального зала; в средней руки столичных трактирах можно встретить такую же вычурную мебель, такие же трюмо под орех, выцветшие драпировки на
окнах и дверях. Одна комната была отделана в красный цвет, другая — в голубой, третья — в зеленый и т. д. На диванчиках сидели дамы и мужчины, провожавшие Привалова любопытными взглядами.
На самом деле, выгода больше: возьмем в пример квартиру; если б эти комнаты отдавать в наем углами, тут жило бы: в 17 комнатах с 2
окнами по 3 и по 4 человека, — всего, положим, 55 человек; в 2 комнатах с 3
окнами по б человек и в 2 с 4
окнами по 9 человек, 12 и 18, всего 30 человек, и 55 в маленьких комнатах, — в целой квартире 85 человек; каждый платил бы по З р. 50 к. в месяц, это значит 42 р. в год; итак, мелкие хозяева, промышляющие отдачею углов внаймы, берут за такое
помещение — 42 руб, на 85, — 3 570 руб.
Однажды у капитана случилась пропажа: кто-то ночью взломал
окно в нижнем
помещении «магазина» и утащил оттуда кадку масла и кадку меду. Первым сообщил о пропаже пан Лохманович.
Из приказов мы узнаем, что один старший надзиратель из рядовых, будучи дежурным в тюрьме, позволил себе пойти в женский барак через
окно, отогнув предварительно гвозди, с целями романтического свойства, а другой во время своего дежурства в час ночи допустил рядового, тоже надзирателя, в одиночное
помещение, где содержатся арестованные женщины.
В двух
окнах ближе к старинному крыльцу светилось, а далее в
окнах было совсем черно, и только в одном из них вырезалась слабая полоска света, падавшего из какого-то другого
помещения.
Домик Райнера, как и все почти швейцарские домики, был построен в два этажа и местился у самого подножия высокой горы, на небольшом зеленом уступе, выходившем плоскою косою в один из неглубоких заливцев Фирвальдштетского озера. Нижний этаж, сложенный из серого камня, был занят службами, и тут же было
помещение для скота; во втором этаже, обшитом вычурною тесовою резьбою, были жилые комнаты, и наверху мостился еще небольшой мезонин в два
окна, обнесенный узорчатою галереею.
Между прочим, Лукьяныч счел долгом запастись сводчиком. Одним утром сижу я у
окна — вижу, к барскому дому подъезжает так называемая купецкая тележка. Лошадь сильная, широкогрудая, длинногривая, сбруя так и горит, дуга расписная. Из тележки бойко соскакивает человек в синем армяке, привязывает вожжами лошадь к крыльцу и направляется в
помещение, занимаемое Лукьянычем. Не проходит десяти минут, как старик является ко мне.
Все, что таят в себе недра торговых
помещений, начиная от блестящего магазина с зеркальными
окнами и кончая вонючей мелочной лавочкой, ютящейся в подвальном этаже, — все это он износит, истребит, выпьет и съест.
Окна были закрыты от солнца ставнями, но сквозь неплотные створы этих ставен свободно можно было видеть все
помещение.
Послушники чистят двор, загрязнённый богомолами, моют обширные
помещения общежитий и гостиниц; из
окон во двор лениво летит пыль, падают корки хлеба, комья смятой промасленной бумаги, плещет вода и тотчас испаряется на камне двора, нагретого солнцем.
— Она отказалась войти, и я слышал, как Гез говорил в коридоре, получая такие же тихие ответы. Не знаю, сколько прошло времени. Я был разозлен тем, что напрасно засел в шкаф, но выйти не мог, пока не будет никого в коридоре и комнате. Даже если бы Гез запер
помещение на ключ, наружная лестница, которая находится под самым
окном, оставалась в моем распоряжении. Это меня несколько успокоило.
Дверь, очень скромная на вид, обитая железом, вела со двора в комнату с побуревшими от сырости, исписанными углем стенами и освещенную узким
окном с железною решеткой, затем налево была другая комната, побольше и почище, с чугунною печью и двумя столами, но тоже с острожным
окном: это — контора, и уж отсюда узкая каменная лестница вела во второй этаж, где находилось главное
помещение.
Петруха отвёл дяде Терентию новое
помещение — маленькую комнатку за буфетом. В неё сквозь тонкую переборку, заклеенную зелёными обоями, проникали все звуки из трактира, и запах водки, и табачный дым. В ней было чисто, сухо, но хуже, чем в подвале.
Окно упиралось в серую стену сарая; стена загораживала небо, солнце, звёзды, а из окошка подвала всё это можно было видеть, встав пред ним на колени…
Кружок занимал все огромное
помещение, ныне занятое Центральным театром для детей, а перед этим там был знаменитый трактир Барсова с его Белым залом, выходившим
окнами в Охотный и на Театральную площадь.
Мы прошли сквозь ослепительные лучи зал, по которым я следовал вчера за Попом в библиотеку, и застали Ганувера в картинной галерее. С ним был Дюрок, он ходил наискось от стола к
окну и обратно. Ганувер сидел, положив подбородок в сложенные на столе руки, и задумчиво следил, как ходит Дюрок. Две белые статуи в конце галереи и яркий свет больших
окон из целых стекол, доходящих до самого паркета, придавали огромному
помещению открытый и веселый характер.
Это
помещение, не очень большое, было обставлено как гостиная, с глухим мягким ковром на весь пол. В кресле, спиной к
окну, скрестив ноги и облокотясь на драгоценный столик, сидел, откинув голову, молодой человек, одетый как модная картинка. Он смотрел перед собой большими голубыми глазами, с самодовольной улыбкой на розовом лице, оттененном черными усиками. Короче говоря, это был точь-в-точь манекен из витрины. Мы все стали против него. Галуэй сказал...
— У мыса Гардена стоит дом моего друга Ганувера. По наружному фасаду в нем сто шестьдесят
окон, если не больше. Дом в три этажа. Он велик, друг Санди, очень велик. И там множество потайных ходов, есть скрытые
помещения редкой красоты, множество затейливых неожиданностей. Старинные волшебники покраснели бы от стыда, что так мало придумали в свое время.
Дом Шульца отыскать нетрудно, а необыкновенно чистые, большие
окна одной половины первого этажа, завешенные дорогими гардинами, укажут вам собственное
помещение хозяйского семейства.
С улицы он казался очень маленьким, всего в три
окна, а в самом деле в нем было много
помещения; но он весь выходил одною стороною в двор, а двумя остальными в старый густой сад.
Если к этому прибавить еще комнату налево из передней, выходящую
окнами в небольшой сад, то перечислены будут все
помещения, за исключением антресолей.
Помещение мое состояло из передней и комнаты, выходящей задним
окном на Девичье поле, Товарищем моим по комнате оказался некто Чистяков, выдержавший осенью экзамен в университет, но не допущенный в число студентов на том основании, что одноклассники его по гимназии, из которой он вышел, еще не окончили курса.
Детские комнаты в доме графа Листомирова располагались на южную сторону и выходили в сад. Чудное было
помещение! Каждый раз, как солнце было на небе, лучи его с утра до заката проходили в
окна; в нижней только части
окна завешивались голубыми тафтяными занавесками для предохранения детского зрения от излишнего света. С тою же целью по всем комнатам разостлан был ковер также голубого цвета и стены оклеены были не слишком светлыми обоями.
Сарай был переделен надвое: одна половина, обмазанная глиной и выбеленная, с тремя
окнами на Орлик, была жилым
помещением Голована и находившихся при нем пяти женщин, а в другой были наделаны стойла для коров и быка.
Пустое, мрачное
помещение. Надпись: «Штаб 1-й кинной дивизии». Штандарт голубой с желтым. Керосиновый фонарь у входа. Вечер. За
окнами изредка стук лошадиных копыт. Тихо наигрывает гармоника знакомые мотивы.
При открытых
окнах у меня вверху и у них внизу, на несчастие, все было слышно из одного
помещения в другое. Ночами при общей тишине даже бывало слышно, как пеленашка иногда плачет и как мать его берет и баюкает.
Поручик прошел за ней пять-шесть больших, роскошно убранных комнат, коридор и в конце концов очутился в просторной квадратной комнате, где с первого же шага его поразило изобилие цветущих растений и сладковатый, густой до отвращения запах жасмина. Цветы шпалерами тянулись вдоль стен, заслоняя
окна, свешивались с потолка, вились по углам, так что комната походила больше на оранжерею, чем на жилое
помещение. Синицы, канарейки и щеглята с писком возились в зелени и бились об оконные стекла.
Не без трепета, — не от страха, конечно, а от волнения, — открыла я высокую дверь и вошла в зал — огромное мрачноватое
помещение с холодными белыми стенами, украшенными громадными царскими портретами в тяжелых раззолоченных рамах, и двухсветными
окнами, словно бы нехотя пропускавшими сюда сумеречно-голубой лунный свет.
Лучшее
помещение, которое занимала в скромном отеле Глафира Васильевна Бодростина, в этом отношении было самое худшее, потому что оно выходило на улицу, и огромные
окна ее невысокого бельэтажа нимало не защищали ее от раннего уличного шума и треска. Поэтому Бодростина просыпалась очень рано, почти одновременно с небогатым населением небогатого квартала; Висленев, комната которого была гораздо выше над землей, имел больше покоя и мог спать дольше. Но о нем речь впереди.
Поталеев тоже отправился в свое
помещение и разделся, но еще не гасил огня и, сидя у открытого
окна, курил трубку. В закрытые ставнями
окна хозяев ничего не было видно, но мезонинная конура Спиридонова была освещена свечкой, воткнутой в пустую бутылку. Из этого мезонина неслись по двору звуки гитары, и звучный баритон пел песню за песней.
Все ее
помещение, говорит г. Снегирев [«Русские достопамятности», изд. А. А. Мартыновым, V, 15.], составляли две уютные комнаты под сводами и прихожая для келейницы; их нагревала изразчатая печь с лежанкой;
окна были обращены на монастырь.
Вправо от парадного входа, в нижнем этаже, шли обширные раздевальные
помещения, уставленные рядами вешалок, с огромными
окнами на улицу.
С другой стороны на кучу выходило еще одно маленькое
окно. Это принадлежало другому, тоже секретному
помещению, в которое входили со второго двора. Тут жили две или три «старицы», к которым ходили молиться раскольники иного согласия — «тропарники», то есть певшие тропарь: «Спаси, Господи, люди твоя». Я в тогдашнее время плохо понимал о расколе и не интересовался им, но как теперь соображаю, то это, должно быть, были поморцы, которые издавна уже «к тропарю склонялись».
Персонал дивизионного лазарета, тоже переведенного в нашу деревню, великолепно отделал фанзу для своего
помещения: сложили хорошо и ровно греющую печку, потолок оклеили белыми обоями, стены обили золотистыми циновками, в
окна вставили стекла.
Помещение было очень опрятное и уютное: мебель заново обитая светлым ситцем, такая же перегородка, за которой виднелась пышная постель с несколькими подушками в белоснежных наволочках. Все это, освещенное солнцем, лучи которого проникали в открытые
окна, придавало комнате веселый вид и производило приятное впечатление укромного уголка.
Гурьбою вышли из клуба и продолжали спорить. Была тихая зимняя ночь, крепко морозная и звездная. Очень удачный вышел суд. Всех он встряхнул, разворошил мысли, потянул к дружной товарищеской спайке. Не хотелось расходиться. Прошли мимо завода. Корпуса сияли бесчисленными
окнами, весело гремели работой. Зашли в
помещение бюро ячейки.