Неточные совпадения
Мы ходили из лавки
в лавку, купили несколько пачек сигар —
оказались дрянные. Спрашивали, по поручению одного из товарищей, оставшихся на фрегате, нюхательного табаку — нам сказали, что во всей Маниле нельзя найти ни одного фунта. Нас все потчевали европейскими изделиями: сукнами, шелковыми и другими материями, часами, цепочками; особенно француз
в мебельном
магазине так приставал, чтоб купили у него цепочку, как будто от этого зависело все его благополучие.
В развязанной пачке
оказался всякий хлам: театральные афиши, билеты от давно разыгранной лотереи, объявления разных
магазинов, даже пестрые этикетки с ситцев и лекарств. Привалов внимательно рассмотрел эти «права» и, возвращая бумажки старику, проговорил...
Как-то во Владивостоке я и иеромонах Ираклий, сахалинский миссионер и священник, выходили вместе из
магазина, и какой-то человек
в белом фартуке и высоких блестящих сапогах, должно быть дворник или артельщик, увидев о. Ираклия, очень обрадовался и подошел под благословение;
оказалось, что это духовное чадо о.
Эти строки единственные остались у меня
в памяти из газеты, которая мозолила мне глаза десятки лет
в Москве во всех трактирах, ресторанах, конторах и
магазинах.
В доме Чебышева, на Большой Бронной, постоянном обиталище малоимущих студентов Московского университета, действительно
оказались двое студентов Андреевых, над которыми побалагурили товарищи, и этим все и окончилось.
Но вообразите себе всю степень панического недоумения их, когда входную дверь они нашли не только запертою, но и запечатанною, и при этом
оказалось, что печать несомненно принадлежит кварталу местной полиции. Члены толкнулись с черной лестницы
в другую дверь, но и там то же самое. Позвали дворника, и тот объяснил, что нынешнею ночью приезжали жандармы с полицией, сделали большой обыск, запечатали
магазин и забрали самого Луку Благоприобретова.
Ричмонд
оказался маленьким английским городком на берегу той же Темзы, с прямыми широкими, но пустыми улицами, с высокими, но узкими
в три окна домами, выстроенными из красного кирпича, с запертыми
магазинами и погруженными
в праздничный сон обывателями.
Оказалось, что он явился со счетом
в двадцать с чем-то тысяч франков за купленные Лили
в его
магазине вещи.