20 дней сидит он в клетке,
ожидая казни. Он видит, как проводят на казнь его родных и друзей, слышит стоны казнимых, которым одним отрубают руки и ноги, с других с живых сдирают кожу, и не выказывают ни беспокойства, ни жалости, ни страха. Видит, как евнухи ведут связанную любимую жену его. Он знает, что ее ведут в рабыни к Асархадону. И он переносит и это без жалобы.
Неточные совпадения
Рогожин задал свой вопрос как потерянный, как божеству какому-то, но с смелостью приговоренного к
казни, которому уже нечего терять. В смертной тоске
ожидал он ответа.
Как ни бесстрашен бывает человек, он никогда не равнодушен к мысли, что его
ожидает близкая смерть, не славная смерть среди стука мечей или грома орудий, но темная и постыдная, от рук презренного палача. Видно, Серебряный, проезжая мимо места
казней, не умел подавить внутреннего волнения, и оно невольно отразилось на впечатлительном лице его; вожатые посмотрели на князя и усмехнулись.
— Я положу ему
казнь наравне с тем станичником, что забрался ко мне в опочивальню и теперь
ожидает мзды своей.
Как только болезнь сделалась опасною, любимцы Петра пришли в ужас, уже предвидя владычество Софии и
ожидая ссылки и
казни; более близкие к Петру лица, Лефорт, князь Борис Алексеевич Голицын, Апраксин, Плещеев, «на всякий случай запаслись лошадьми, в намерении бежать из Москвы» (Устрялов, том II, стр. 144).
И в этой торжественной тишине, колеблемой печальным звоном убегающих минут, отделенные от всего живого, пять человек, две женщины и трое мужчин,
ожидали наступления ночи, рассвета и
казни, и каждый по-своему готовился к ней.
Анна, раздевая вечером меня и такого же маленького в то время моего двоюродного брата, рассказала нам, что при отводе Сганареля в яму, в которой он должен был
ожидать смертной
казни, произошли очень большие трогательности. Храпон не продергивал в губу Сганареля «больнички», или кольца, и не употреблял против него ни малейшего насилия, а только сказал...
Какая
казнь ужаснее той, которая ее
ожидает?
И те, кто был равнодушен к событию и странным выводам из него, и те, кто радовался предстоящей
казни, и те, кто глубоко возмущался ею, — все одним огромным ожиданием, напряженным и грозным,
ожидали неизбежного.
— Не ты ли это, Карл? — звучит уже много тише голос австрийца. — Я так и знал, что ты вернешься, рано или поздно, товарищ… Так-то лучше, поверь… Долг перед родиной должен был заставить тебя раскаяться в таком поступке. Вот, получай, однако… Бросаю тебе канат… Ловишь? Поймал? Прекрасно?.. Спеши же… Да тише. Не то проснутся наши и развязка наступит раньше, нежели ты этого
ожидаешь, друг. [За дезертирство, т. е. бегство из рядов армии во время войны, полагается смертная
казнь.]
— Ваше величество, отпусти меня на свободу сегодня, а завтра я буду с восходом солнца на площади
ожидать своей
казни. Я хочу пойти в лес, последний раз полюбоваться природой.
Приготовляясь к зрелищу
казни, народ шумел и, казалось,
ожидал чего-то веселого; но, увидев жертву, он был объят сожалением и страхом. Человечество взяло свои права. Все замолкло.
Чтобы, в случае прощения, скорей передать его распорядителям
казни, Хабар поскакал на Константино-Еленовскую улицу; там он стал
ожидать вестника. Аристотель между тем пробрался к осужденному, утешал и успокоивал его.
Там их
ожидает смертная
казнь.
— И тогда Владислава
ожидает позорная
казнь: его расстреляют или повесят.
Не помню, кто из двух, Колокольцов или Стасюлевич, в один день летом приехав к нам, рассказал про случившееся у них для военных людей самое ужасное и необыкновенное событие: солдат ударил по лицу ротного командира, капитана, академика. Стасюлевич особенно горячо, с сочувствием к участи солдата, которого
ожидала, по словам Стасюлевича, смертная
казнь, рассказывал про это и предложил мне быть защитником на военном суде солдата.
В то же время, как был посажен в эту тюрьму Фалалей-корабельщик, за несколько дней ранее в эту самую яму, и притом в самой темной ее впадине, был помещен и прикован на пять цепей за руки и за ноги, и за шею береговой злодей, по имени Анастас-душегубец. Он был известный разбойник. Он грабил и лишил жизни много людей. Всех убитых им на суше и на море считалось сорок душ. Он давно вооружил против себя всех людей в Аскалоне и все аскалонцы радовались, что Анастас, наконец, пойман, и
ожидали его
казни.