Неточные совпадения
Герои наши видели много бумаги, и черновой и белой, наклонившиеся головы, широкие затылки, фраки, сертуки губернского покроя и даже просто какую-то светло-серую куртку, отделившуюся весьма резко, которая, своротив голову набок и положив ее почти на самую бумагу, выписывала бойко и замашисто какой-нибудь протокол об оттяганье земли или описке имения, захваченного каким-нибудь мирным помещиком, покойно доживающим век свой под судом, нажившим себе и детей и внуков под его покровом, да слышались урывками короткие выражения, произносимые хриплым голосом: «
Одолжите, Федосей Федосеевич, дельце за № 368!» — «Вы всегда куда-нибудь затаскаете пробку с казенной чернильницы!» Иногда голос более величавый, без сомнения одного из начальников, раздавался повелительно: «На, перепиши! а не то снимут сапоги и просидишь ты
у меня шесть суток не евши».
Другое подспорье — это система так называемых одолжений.
У мужичка к весне и хлеб и сено подошли, а Конон Лукич всегда готов, по-соседски,
одолжить.
Да и не только за себя таким образом говорят эти глупцы, но и к посторонним людям обращаются:"Ведь
у вас, господа, души чистые: отчего же не
одолжить их для прочтения?.."Ах, срам какой!
А завтра, может быть, так дело повернет, что и мне
у тебя под окошком постучать придется:
одолжи, мол, Фокушка, ржицы осьминку — есть нечего!
—
Одолжила, нечего сказать: я с своей супругой… Ха-ха!.. Бабушка, да ты меня уморить хочешь. Слышишь, Вукол: мне приехать с супругой!.. Нет, бабушка, мы сегодня все-таки будем обедать с твоими красавицами… Нечего им взаперти сидеть. А что касается других дам, так вот отец Крискент
у нас пойдет за даму, пожалуй, и Липачек.
— Вот, боярин, молоко: кушай на здоровье! — сказал Алексей, войдя в избу. — Ну, деревенька! Словно после пожара — ничего нет! Насилу кой-как нашел два горшочка молока
у одной старухи. Хорошо еще, что успел захватить хоть этот; а то какой-то проезжий хотел оба взять за себя. Хозяин, дай мне хоть хлебца! да нет ли стаканчика браги?
одолжи, любезный!
— Ради бога, ради всего святого, не говорите вы о том, что уже известно всем и каждому! И что за несчастная способность
у наших умных, мыслящих дам говорить с глубокомысленным видом и с азартом о том, что давно уже набило оскомину даже гимназистам. Ах, если бы вы исключили из нашей супружеской программы все эти серьезные вопросы! Как бы
одолжили!
— Голубчик, друг, Алеша, сходи к ней сейчас, скажи, что я здоров, что ничего со мною. Завтра же я
у них буду. Сходи скорее, брат,
одолжи!
— Прощения просим, Дмитрий Семенович, — проговорил Слёткин, выказывая все свои белые зубы. — Стреляйте себе вальдшнепов на здоровье; птица прилетная, никому не принадлежащая; ну, а коли зайчик вам попадется — вы уж его пощадите: это добыча — наша. Да вот еще! Не будет ли
у вас щеночка от вашей сучки? Очень бы
одолжили!
— О, черт возьми! Опять это не ее дело! Состояние твое — и кончено… Что же, мы так целый век и будем на маменькиных помочах ходить? Ну,
у нас будут дети, тебе захочется в театр, в собрание, вздумается сделать вечер: каждый раз ходить и кланяться: «Маменька, сделайте милость,
одолжите полтинничек!» Фу, черт возьми! Да из-за чего же? Из-за своего состояния! Ты, Мари, еще молода; ты, может быть, этого не понимаешь, а это будет не жизнь, а какая-то адская мука.
— Мне препоручил, — отвечал Печорин, — кн<язь> Лиговской попросить вашего сына, чтобы он сделал одолжение, заехал к нему,
у кн<язя> есть тяжба, которая теперь должна рассматриваться в столе
у г. Красинского. Я вас попрошу передать ему адрес князя. Вы меня очень
одолжите, если уговорите вашего сына к нему заехать хоть завтра вечером, я там буду.
Мигачева. Само собой. Ну, да ведь
у нас не взыщите, мы так
одолжим, что чудо.
Юлия. Флор Федулыч, вы меня обижаете. Я не милости пришла просить
у вас. Я сама имею большие средства, я прошу вас только
одолжить меня на короткое время. Через месяц или два я вам возвращу с благодарностью. Это пустяки, это такое одолжение, в котором никогда не отказывают знакомым людям. И если вы, хоть сколько-нибудь, расположены ко мне…
Встретишься с кем-нибудь на бульваре, поговоришь-поговоришь, а потом вдруг с этаким небрежным видом: «Ах, кстати, нет ли
у вас до завтрашнего дня рубля или двух?» Рубль — такие деньги, что ведь совестно не
одолжить.
—
У меня, Алеша, к тебе просьба, — сказал он. —
Одолжи мне на сегодня верховую лошадь…
Выпадали случаи, столь обычные в жизни торгового человека, что Гавриле Маркелычу деньги бывали нужны до зарезу; тогда всякий бы с радостью готов был
одолжить его, но Залетов ни за что на свете копейки
у чужих людей не брал.
Это тотчас заметили и приняли в счет, ибо Семен Иванович никак ни за что и никому не мог
одолжить своего чайника на подержание, хотя бы то было на самое малое время; и тем более был несправедлив в этом деле, что сам почти совсем не пил чаю, а пил, когда была надобность, какой-то довольно приятный настой из полевых цветов и некоторых целебного свойства трав, всегда в значительном количестве
у него запасенный.
—
У меня есть. И я вам их
одолжу, потому что… мне тоже здесь плохо!
— Ваше превосходительство! позвольте
у вас попросить пaпироску! Ваше превосходительство,
одолжите, пожалуйста, папироску! ваше превосходительство! а, ваше превосходительство! я прошу папироску! Я
у вас прошу, ваше превосходительство! одну только папироску — не более, ваше превосходительство!
— А, вы понимаете это! Вашу руку! Дайте пожать ее! — многозначительно промолвил он. — Послушайте, голубчик,
у меня до вас будет одна маленькая просьбица, — вдруг переменил он тон и заговорил в фамильярно-заигрывающем и приятельски-заискивающем роде, — не можете ли
одолжить мне на самый короткий срок сущую безделицу: рублишек десяток, не более… Я должен за свою последнюю статью получить послезавтра… Мы с вами сочтемся.
— Э, да ведь вы, голубчик, мы знаем вас! Вы человек денежный! В некотором роде собственник! — подмигивал Полояров; —
у вас деньга водится!..
Одолжите, если не можете пяти, хоть зеленую… Ей-Богу, честное слово, отдам, как только получу.
— Голубчик, милый мой… — бормочет он, задыхаясь и бессмысленно поводя глазами. —
У меня к тебе просьба. Христом богом молю…
одолжи до завтрашнего дня револьвера. Будь другом.
— Ничего не дурак, — спокойно возразил Иван. — Будь покоен, я его лучше знаю. К рождеству мне будет награда, каждый месяц, за усиленные труды по канцелярии, я буду получать добавочных двадцать пять рублей, и, кроме того, он дал мне понять, что пятьдесят рублей, которые я
у него
одолжил, он считает моими.
Толкачов (тяжело дыша). Голубчик, милый мой…
У меня к тебе просьба… Умоляю…
одолжи до завтрашнего дня револьвера. Будь другом!