Неточные совпадения
Город уже проснулся, трещит, с недостроенного дома снимают
леса, возвращается с работы пожарная команда, измятые, мокрые гасители огня равнодушно смотрят на людей, которых учат ходить по земле плечо в плечо друг с другом, из-за угла выехал верхом на пестром коне офицер, за ним, перерезав дорогу пожарным, громыхая железом, поползли небольшие пушки, явились солдаты в железных шлемах и прошла небольшая толпа разнообразно
одетых людей, впереди ее чернобородый великан нес икону, а рядом с ним подросток тащил на плече, как ружье, палку с национальным флагом.
Погода была великолепная, глаза разбегались, останавливаясь на сжатом хлебе, на прячущейся в чаще
леса богатой, окруженной сараями и хлевами юрте, на едущей верхом на воле пестро
одетой якутке.
Толстый и прекрасно
одетый господин, вероятно архитектор, стоя у
лесов, что-то указывая наверх, говорил почтительно слушающему владимирцу-рядчику. Из ворот мимо архитектора с рядчиком выезжали пустые и въезжали нагруженные подводы.
Гора Тудинза представляет собой массив, круто падающий в долину реки Лефу и изрезанный глубокими падями с северной стороны. Пожелтевшая листва деревьев стала уже осыпаться на землю.
Лес повсюду начинал сквозить, и только дубняки стояли еще
одетые в свой наряд, поблекший и полузасохший.
Несколько человек солидно отошли от толпы в разные стороны, вполголоса переговариваясь и покачивая головами. Но все больше сбегалось плохо и наскоро
одетых, возбужденных людей. Они кипели темной пеной вокруг Рыбина, а он стоял среди них, как часовня в
лесу, подняв руки над головой, и, потрясая ими, кричал в толпу...
В
лесу,
одетом бархатом ночи, на маленькой поляне, огражденной деревьями, покрытой темным небом, перед лицом огня, в кругу враждебно удивленных теней — воскресали события, потрясавшие мир сытых и жадных, проходили один за другим народы земли, истекая кровью, утомленные битвами, вспоминались имена борцов за свободу и правду.
Утро было свежее, солнечное. Бывшие разбойники, хорошо
одетые и вооруженные, шли дружным шагом за Серебряным и за всадниками, его сопровождавшими. Зеленый мрак охватывал их со всех сторон. Конь Серебряного, полный нетерпеливой отваги, срывал мимоходом листья с нависших ветвей, а Буян, не оставлявший князя после смерти Максима, бежал впереди, подымал иногда, нюхая ветер, косматую морду или нагибал ее на сторону и чутко навастривал ухо, если какой-нибудь отдаленный шум раздавался в
лесу.
Мысль жениться на Олесе все чаще и чаще приходила мне в голову. Сначала она лишь изредка представлялась мне как возможный, на крайний случай, честный исход из наших отношений. Одно лишь обстоятельство пугало и останавливало меня: я не смел даже воображать себе, какова будет Олеся,
одетая в модное платье, разговаривающая в гостиной с женами моих сослуживцев, исторгнутая из этой очаровательной рамки старого
леса, полного легенд и таинственных сил.
В близком расстоянии от большой дороги послышались охотничьи рога; вдруг из-за
леса показался один охотник,
одетый черкесом, за ним другой, и вскоре человек двaдцaть верховых, окруженных множеством борзых собак, выехали на опушку
леса.
Отстоял службу, хожу вокруг церкви. День ясный, по снегу солнце искрами рассыпалось, на деревьях синицы тенькают, иней с веток отряхая. Подошёл к ограде и гляжу в глубокие дали земные; на горе стоит монастырь, и пред ним размахнулась, раскинулась мать-земля, богато
одетая в голубое серебро снегов. Деревеньки пригорюнились;
лес, рекою прорезанный; дороги лежат, как ленты потерянные, и надо всем — солнце сеет зимние косые лучи. Тишина, покой, красота…
Напилась земля за день солнцем, крепко спит, пышно
одетая в травы и цветы, а
леса молча сосут её тёплую, сочную грудь.
Помню только, что мужчины принесли из
лесу какое-то тело,
одетое в порванное, окровавленное платье…
Сидя на вороном коне, подаренном ей графом,
одетая в черную амазонку и с белым пером на шляпе, она уже не походила на ту девушку в красном, которая несколько месяцев тому назад встретилась нам в
лесу.
По
лесу брели два человека,
одетые в простые сермяги, с небольшими котомками за плечами.
Она была прелестна в костюме, который сама смастерила из кусочков газа и шелковых тряпочек. Ее стан был затянут в розовую тюлевую кирасу, вышитую фальшивым жемчугом; голову украшала широкополая шляпа,
одетая на затылок, целый
лес причудливых белокурых завитков спускался на лоб, ее губы слегка шевелились, они были влажны, красны, чувственны, и вся она увлекала и очаровывала неотразимо.
Из
леса буквально вынырнули две мужские фигуры,
одетые в рваные тулупы с меховыми треухами, надвинутыми по уши, и в высоких рваных сапогах.
— Ребята, ведмедь, — сказал один солдат. Все подняли головы; прислушались, и из
леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, странно
одетые человеческие фигуры.