Неточные совпадения
Среди их оказались молодые, и они затеяли веселую игру: останавливая
прохожих, прижимали их к забору, краска на нем еще не успела высохнуть, и
прохожий пачкал
одежду свою на боку или на спине.
Из трактира выбегали извозчики — в расстегнутых синих халатах, с ведром в руке — к фонтану, платили копейку сторожу, черпали грязными ведрами воду и поили лошадей. Набрасывались на
прохожих с предложением услуг, каждый хваля свою лошадь, величая каждого, судя по
одежде, — кого «ваше степенство», кого «ваше здоровье», кого «ваше благородие», а кого «вась-сиясь!». [Ваше сиятельство.]
По Москве раздавался благовест к обедне;
прохожие благодаря свежему воздуху шли более обыкновенного оживленной и быстрой походкой; даже так называемые ваньки-извозчики ехали довольно резво; но среди такого веселого дня вдоль Волхонки, по направлению к Конной площади, как уже догадывается, вероятно, читатель, везли на позорных дрогах несчастного Лябьева в арестантской
одежде, с повешенной на груди дощечкой, на которой было четко написано: «убийца».
Эти трое — первейшие забавники на базаре: они ловили собак, навязывали им на хвосты разбитые железные вёдра и смотрели, смеясь, как испуганное животное с громом и треском мечется по площади, лая и визжа. В сырые дни натирали доски тротуара мылом, любуясь, как
прохожий, ступив в натёртое место, скользил и падал; связывали узелки и тюрички, наполняя их всякою дрянью, бросали на дорогу, — их веселило, когда кто-нибудь поднимал потерянную покупку и пачкал ею руки и
одежду.
А между тем за край
одеждыПрохожий дергает его…
Пей до дна!» Площадь пестрит
одеждами разноцветных покупателей, продавцов и
прохожих — купцов, офицеров, чиновников, горожанок, жрецов, простолюдинов; здесь кишат сирийцы, эфиопы, нубийцы, негры, феллахи.
И вот стали заходить добрые люди, поедят, попьют, переночуют, а то и переднюют, и день, и два, и неделю. Другой раз и возьмут что-нибудь из обуви и
одежды, кому нужда. Уберут всё, как было до прихода, чтобы другим
прохожим можно было также пользоваться, и уйдут и только знают благодарит неизвестного благодетеля.
Прохожие, видя изящно одетого, солидного барина, удобно развалившегося на подушках шикарного экипажа, думали, вероятно: «Вот счастливец». Если бы они знали, что на душе этого счастливца и многих ему подобных, катающихся на рысаках по улицам Петербурга, целый ад мук и тревог, они не пожелали бы ни этой
одежды, ни этого экипажа злому своему лиходею.