Неточные совпадения
— О! как хорошо ваше
время, — продолжала Анна. — Помню и знаю этот голубой туман, в роде того, что на горах в Швейцарии. Этот туман, который покрывает всё в блаженное то
время, когда вот-вот кончится детство, и из этого
огромного круга, счастливого, веселого, делается путь всё уже и уже, и весело и жутко входить в эту анфиладу, хотя она кажется и светлая и прекрасная…. Кто не прошел через это?
Поговорив несколько
времени и заметив, что Вронский взглянул на часы, Яшвин спросил ее, долго ли она пробудет еще в Петербурге, и, разогнув свою
огромную фигуру, взялся за кепи.
Переодевшись без торопливости (он никогда не торопился и не терял самообладания), Вронский велел ехать к баракам. От бараков ему уже были видны море экипажей, пешеходов, солдат, окружавших гипподром, и кипящие народом беседки. Шли, вероятно, вторые скачки, потому что в то
время, как он входил в барак, он слышал звонок. Подходя к конюшне, он встретился с белоногим рыжим Гладиатором Махотина, которого в оранжевой с синим попоне с кажущимися
огромными, отороченными синим ушами вели на гипподром.
— Я нахожу, и написал об этом записку, что в наше
время эти
огромные жалованья суть признаки ложной экономической assiette [политики] нашего управления.
Губернский предводитель, в руках которого по закону находилось столько важных общественных дел, — и опеки (те самые, от которых страдал теперь Левин), и дворянские
огромные суммы, и гимназии женская, мужская и военная, и народное образование по новому положению, и наконец земство, — губернский предводитель Снетков был человек старого дворянского склада, проживший
огромное состояние, добрый человек, честный в своем роде, но совершенно не понимавший потребностей нового
времени.
Берестовые скамьи вокруг всей комнаты;
огромный стол под образами в парадном углу; широкая печь с запечьями, уступами и выступами, покрытая цветными пестрыми изразцами, — все это было очень знакомо нашим двум молодцам, приходившим каждый год домой на каникулярное
время; приходившим потому, что у них не было еще коней, и потому, что не в обычае было позволять школярам ездить верхом.
Мало того, даже, как нарочно, в это самое мгновение только что перед ним въехал в ворота
огромный воз сена, совершенно заслонявший его все
время, как он проходил подворотню, и чуть только воз успел выехать из ворот во двор, он мигом проскользнул направо.
А между тем, когда один пьяный, которого неизвестно почему и куда провозили в это
время по улице в
огромной телеге, запряженной
огромною ломовою лошадью, крикнул ему вдруг, проезжая: «Эй ты, немецкий шляпник!» — и заорал во все горло, указывая на него рукой, — молодой человек вдруг остановился и судорожно схватился за свою шляпу.
Из окна, точно дым, выплывало умоляющее бормотанье Дуняши, Иноков тоже рассказывал что-то вполголоса, снизу, из города, доносился тяжелый, но мягкий, странно чавкающий звук, как будто
огромные подошвы шлепали по камню мостовой. Самгин вынул часы, посмотрел на циферблат —
время шло медленно.
В это
время из подъезда выбежал
огромный лакей, в ливрейном фраке нараспашку, с аксельбантами и в штиблетах. Он подошел к казачку, дал ему сначала оплеуху, потом назвал дураком.
— Вот вы этак все на меня!.. — Ну, ну, поди, поди! — в одно и то же
время закричали друг на друга Обломов и Захар. Захар ушел, а Обломов начал читать письмо, писанное точно квасом, на серой бумаге, с печатью из бурого сургуча.
Огромные бледные буквы тянулись в торжественной процессии, не касаясь друг друга, по отвесной линии, от верхнего угла к нижнему. Шествие иногда нарушалось бледно-чернильным большим пятном.
В то
время в выздоравливавшем князе действительно, говорят, обнаружилась склонность тратить и чуть не бросать свои деньги на ветер: за границей он стал покупать совершенно ненужные, но ценные вещи, картины, вазы; дарить и жертвовать на Бог знает что большими кушами, даже на разные тамошние учреждения; у одного русского светского мота чуть не купил за
огромную сумму, заглазно, разоренное и обремененное тяжбами имение; наконец, действительно будто бы начал мечтать о браке.
Повторяю, это
время было страшным позором, но и
огромным счастьем…
Версилов еще недавно имел
огромное влияние на дела этого старика и был его другом, странным другом, потому что этот бедный князь, как я заметил, ужасно боялся его, не только в то
время, как я поступил, но, кажется, и всегда во всю дружбу.
Этого сорта суда находят в Охотском море
огромную поживу и в иное
время заходят туда в числе двухсот и более.
В последнее
время я жил близко, в одной
огромной каюте английского корабля, пока наш фрегат был в доке, с четырьмя товарищами.
В то
время как соборность означает высокую качественность сознания, коллективизм означает объективирующую консолидацию подсознательного, которое всегда играло
огромную роль в исторических проявлениях коллективизма.
Огромное значение здесь имеет отношение к
времени.
Но в наше
время это приняло
огромные размеры.
По денежным своим делам Лопухов принадлежал к тому очень малому меньшинству медицинских вольнослушающих, то есть не живущих на казенном содержании, студентов, которое не голодает и не холодает. Как и чем живет
огромное большинство их — это богу, конечно, известно, а людям непостижимо. Но наш рассказ не хочет заниматься людьми, нуждающимися в съестном продовольствии; потому он упомянет лишь в двух — трех словах о
времени, когда Лопухов находился в таком неприличном состоянии.
Слышал я мельком от старика Бушо, что он во
время революции был в Париже, мне очень хотелось расспросить его; но Бушо был человек суровый и угрюмый, с
огромным носом и очками; он никогда не пускался в излишние разговоры со мной, спрягал глаголы, диктовал примеры, бранил меня и уходил, опираясь на толстую сучковатую палку.
[В этом отношении сделан
огромный успех; все, что я слышал в последнее
время о духовных академиях и даже семинариях, подтверждает это.
Словом, он был налицо при всех
огромных происшествиях последнего
времени, но как-то странно, не так, как следует.
Месяца через три отец мой узнает, что ломка камня производится в
огромном размере, что озимые поля крестьян завалены мрамором; он протестует, его не слушают. Начинается упорный процесс. Сначала хотели все свалить на Витберга, но, по несчастию, оказалось, что он не давал никакого приказа и что все это было сделано комиссией во
время его отсутствия.
Вот уже в ясный морозный день красногрудый снегирь, словно щеголеватый польский шляхтич, прогуливался по снеговым кучам, вытаскивая зерно, и дети
огромными киями гоняли по льду деревянные кубари, между тем как отцы их спокойно вылеживались на печке, выходя по
временам, с зажженною люлькою в зубах, ругнуть добрым порядком православный морозец или проветриться и промолотить в сенях залежалый хлеб.
Огромный огненный месяц величественно стал в это
время вырезываться из земли. Еще половина его была под землею, а уже весь мир исполнился какого-то торжественного света. Пруд тронулся искрами. Тень от деревьев ясно стала отделяться на темной зелени.
Вологда была в это
время центром ссылки, и на моих глазах через Вологду прошло
огромное количество ссыльных, главным образом социал-демократов, изредка социалистов-революционеров.
Как-то, еще в крепостные
времена, на Лубянской площади появился деревянный балаган с немудрящим зверинцем и
огромным слоном, который и привлекал главным образом публику.
Граф Шувалов, у которого в крепостные
времена были
огромные имения в Верейском уезде, первый стал отпускать крестьян в Москву по сбору на «погорелые» места, потому что они платили повышенный оброк. Это было очень выгодно помещику.
На полу лежал
огромный мягкий ковер персидского рисунка, какие в те
времена ткали крепостные искусницы.
Посредине дома — глухие железные ворота с калиткой всегда на цепи, у которой день и ночь дежурили
огромного роста, здоровенные дворники. Снаружи дом, украшенный вывесками торговых заведений, был в полном порядке. Первый и второй этажи сверкали
огромными окнами богато обставленных магазинов. Здесь были модная парикмахерская Орлова, фотография Овчаренко, портной Воздвиженский. Верхние два этажа с незапамятных
времен были заняты меблированными комнатами Чернышевой и Калининой, почему и назывались «Чернышами».
Позади «Шиповской крепости» был
огромный пустырь, где по зимам торговали с возов мороженым мясом, рыбой и птицей, а в другое
время — овощами, живностью и фруктами.
Вот они-то и переехали на Тверскую, где на воротах до сего
времени дремлют их современники — каменные львы с
огромными, отвисшими челюстями, будто окаменевшие вельможи, переваривающие лукулловский обед.
Погребок торговал через заднюю дверь всю ночь. Этот оригинальной архитектуры дом был окрашен в те
времена в густой темно-серый цвет.
Огромные окна бельэтажа, какие-то выступы, а в углублениях высокие чугунные решетчатые лестницы — вход в дом. Подъездов и вестибюлей не было.
В следующей комнате
огромная коллекция редчайших икон, начиная с икон строгановского письма, кончая иконами, уцелевшими чуть не со
времен гонения на христиан.
Я видел, как упало несколько человек, видел, как толпа бросилась к Страстному и как в это
время в открывшихся дверях голицынского магазина появилась в одном сюртуке, с развевающейся седой гривой
огромная фигура владельца. Он кричал на полицию и требовал, чтобы раненых несли к нему на перевязку.
Льва Голицына тоже недолюбливали в Английском клубе за его резкие и нецензурные по тому
времени (начало восьмидесятых годов) речи. Но Лев Голицын никого не боялся. Он ходил всегда, зиму и лето, в мужицком бобриковом широченном армяке, и его
огромная фигура обращала внимание на улицах.
В Петровском парке в это
время было два театра:
огромный деревянный Петровский, бывший казенный, где по
временам, с разрешения Арапова, по праздникам играла труппа А. А. Рассказова, и летний театр Немецкого клуба на другом конце парка, на дачах Киргофа.
И вот, к великой купеческой гордости, на стене вновь отделанного, роскошного по тому
времени, дома появилась
огромная вывеска с аршинными буквами: «Большой Патрикеевский трактир».
После перестройки Малкиеля дом Белосельских прошел через много купеческих рук. Еще Малкиель совершенно изменил фасад, и дом потерял вид старинного дворца. Со
времени Малкиеля весь нижний этаж с зеркальными окнами занимал
огромный магазин портного Корпуса, а бельэтаж — богатые квартиры. Внутренность роскошных зал была сохранена. Осталась и беломраморная лестница, и выходивший на парадный двор подъезд, еще помнивший возок Марии Волконской.
Еще в семи — и восьмидесятых годах он был таким же, как и прежде, а то, пожалуй, и хуже, потому что за двадцать лет грязь еще больше пропитала пол и стены, а газовые рожки за это
время насквозь прокоптили потолки, значительно осевшие и потрескавшиеся, особенно в подземном ходе из общего
огромного зала от входа с Цветного бульвара до выхода на Грачевку.
Но во
время турецкой войны дети и внуки кимряков были «вовлечены в невыгодную сделку», как они объясняли на суде, поставщиками на армию, которые дали
огромные заказы на изготовление сапог с бумажными подметками. И лазили по снегам балканским и кавказским солдаты в разорванных сапогах, и гибли от простуды… И опять с тех пор пошли бумажные подметки… на Сухаревке, на Смоленском рынке и по мелким магазинам с девизом «на грош пятаков» и «не обманешь — не продашь».
Когда через несколько лет молодой граф, отличавшийся безумною храбростью в сражениях с горцами, был прощен и вернулся на родину, то шляхтич пригласил соседей, при них сдал, как простой управляющий, самый точный отчет по имениям и
огромные суммы, накопленные за
время управления.
Роман имел в то
время огромный успех.
К тому
времени мы уже видели немало смертей. И, однако, редкая из них производила на нас такое
огромное впечатление. В сущности… все было опять в порядке вещей. Капитан пророчил давно, что скрипка не доведет до добра. Из дому Антось ушел тайно… Если тут была вина, то, конечно, всего более и прямее были виновны неведомые парубки, то есть деревня… Но и они, наверное, не желали убить… Темная ночь, слишком тяжелый дрючок, неосторожный удар…
По
временам где-то поднимались крики «ура», которые подхватывались, крепли, проносились по улицам вдаль, перекатываясь
огромным сплошным гулом.
Относительно этого человека было известно, что он одно
время был юридическим владельцем и фактическим распорядителем
огромного имения, принадлежавшего графам В. Старый граф смертельно заболел, когда его сын, служивший в гвардии в Царстве Польском был за что-то предан военному суду.
Впечатление было такое, как будто
огромное собрание, на короткое
время занявшееся моим делом, теперь перешло к обсуждению других дел, гораздо более важных, таинственных и непонятных…
Характерно, что русским не свойственна риторика, ее совсем не было в русской революции, в то
время как она играла
огромную роль во французской революции.
Огромная разница еще в том, что в то
время как Руссо не остается в правде природной жизни и требует социального контракта, после которого создается очень деспотическое государство, отрицающее свободу совести, Толстой не хочет никакого социального контракта и хочет остаться в правде божественной природы, что и есть исполнение закона Бога.