Неточные совпадения
Наконец Манилов поднял трубку с чубуком и поглядел снизу ему в лицо, стараясь высмотреть, не видно ли какой усмешки на губах его, не пошутил ли он; но ничего не было видно такого, напротив, лицо даже казалось степеннее
обыкновенного; потом подумал, не спятил ли гость как-нибудь невзначай с ума, и со
страхом посмотрел на него пристально; но глаза гостя были совершенно ясны, не было в них дикого, беспокойного огня, какой бегает в глазах сумасшедшего человека, все было прилично и в порядке.
А может быть, сон, вечная тишина вялой жизни и отсутствие движения и всяких действительных
страхов, приключений и опасностей заставляли человека творить среди естественного мира другой, несбыточный, и в нем искать разгула и потехи праздному воображению или разгадки
обыкновенных сцеплений обстоятельств и причин явления вне самого явления.
С
обыкновенной своей надменностию Троекуров приписывал сие исключение
страху, который умел он внушить всей губернии, также и отменно хорошей полиции, им заведенной в его деревнях.
Но тем-то и отличалась Лизавета Прокофьевна, что в комбинации и в путанице самых
обыкновенных вещей, сквозь присущее ей всегда беспокойство, — она успевала всегда разглядеть что-то такое, что пугало ее иногда до болезни, самым мнительным, самым необъяснимым
страхом, а стало быть, и самым тяжелым.
Скоро прошел короткий зимний день, и ночная темнота, ранее
обыкновенного наступавшая в возке, опять нагнала
страхи и печальные предчувствия на мою робкую душу, и, к сожалению, опять недаром.
Страх одолел меня, и я прибегнул к
обыкновенному моему успокоительному средству, то есть зажмурил глаза и открыл их уже на другом берегу Волги.
Шибко скакал Варнава по пустой улице, а с ним вместе скакали, прыгали и разлетались в разные стороны кости, уложенные на его плоских ночвах; но все-таки они не столько уходили от одной беды, сколько спешили навстречу другой, несравненно более опасной: на ближайшем перекрестке улицы испуганным и полным
страха глазам учителя Варнавы предстал в гораздо большей против
обыкновенного величине своей грозный дьякон Ахилла.
Ведь что бы там ни было, но все на свете проходит, и когда-нибудь я скажу самому себе: «Это было месяц, это было год тому назад…» И
страха больше не будет, и все опять станет таким простым, легким,
обыкновенным».
Скупец затрепетал как лист осиновый; руки у него с ящиком остались в том положении, в каком их застала тревога в доме; бледнеть уже более
обыкновенного он не мог, но лицо его от
страха подергивало, как от судороги.
Таня молчала. Никита стал спускаться с крыльца. Молодая девушка не тронулась с места.
Страх у нее пропал. Никита был теперь далеко не так страшен, как в первый день появления в Зиновьеве. Он даже несколько пополнел и стал похож на
обыкновенного крестьянина, каких было много в Зиновьеве.
— Странник! — возразил цейгмейстер с
обыкновенным жаром и необыкновенным красноречием. — Ты говоришь о геройстве и величии царей по чувству
страха к ним, а не благородного удивления. Всякий говорил бы так на твоем месте, встретив в первый раз грозного владыку народа. Простительно тебе так судить в твоем быту. (Вольдемар с усмешкой негодования взглянул на оратора, как бы хотел сказать: «Не уступлю тебе в высокости чувств и суждений!» — и молчал.)
Теперь я думаю, что и струсь я по-настоящему, по самому
обыкновенному, то и в этом не было большой беды, но тогда мой
страх показался мне ужасным.