Неточные совпадения
В сущности, пожар был не весьма значителен и мог бы быть остановлен довольно легко, но граждане до того были измучены и потрясены происшествиями вчерашней бессонной ночи, что достаточно было
слова:"пожар!", чтоб произвести между ними новую
общую панику.
— О, да! — сказала Анна, сияя улыбкой счастья и не понимая ни одного
слова из того, что говорила ей Бетси. Она перешла к большому столу и приняла участие в
общем разговоре.
— Я думаю, — сказал Константин, — что никакая деятельность не может быть прочна, если она не имеет основы в личном интересе. Это
общая истина, философская, — сказал он, с решительностью повторяя
слово философская, как будто желая показать, что он тоже имеет право, как и всякий, говорить о философии.
― Да я тебе говорю, что это не имеет ничего
общего. Они отвергают справедливость собственности, капитала, наследственности, а я, не отрицая этого главного стимула (Левину было противно самому, что он употреблял такие
слова, но с тех пор, как он увлекся своею работой, он невольно стал чаще и чаще употреблять нерусские
слова), хочу только регулировать труд.
Мать и невестка встретили его как обыкновенно; они расспрашивали его о поездке за границу, говорили об
общих знакомых, но ни
словом не упомянули о его связи с Анной.
Константин Левин смотрел на брата как на человека огромного ума и образования, благородного в самом высоком значении этого
слова и одаренного способностью деятельности для
общего блага.
Они говорили об
общих знакомых, вели самый ничтожный разговор, но Кити казалось, что всякое сказанное ими
слово решало их и ее судьбу.
Какие бывают эти
общие залы — всякий проезжающий знает очень хорошо: те же стены, выкрашенные масляной краской, потемневшие вверху от трубочного дыма и залосненные снизу спинами разных проезжающих, а еще более туземными купеческими, ибо купцы по торговым дням приходили сюда сам-шест и сам-сём испивать свою известную пару чаю; тот же закопченный потолок; та же копченая люстра со множеством висящих стеклышек, которые прыгали и звенели всякий раз, когда половой бегал по истертым клеенкам, помахивая бойко подносом, на котором сидела такая же бездна чайных чашек, как птиц на морском берегу; те же картины во всю стену, писанные масляными красками, —
словом, все то же, что и везде; только и разницы, что на одной картине изображена была нимфа с такими огромными грудями, каких читатель, верно, никогда не видывал.
Он сказал несколько
слов еще более грубых и заглушил ими спор, вызвав
общее смущение, ехидные усмешки, иронический шепот. Дядя Яков, больной, полулежавший на диване в груде подушек, спросил вполголоса, изумленно...
Он видел, что
общий строй ее мысли сроден «кутузовщине», и в то же время все, что говорила она, казалось ему
словами чужого человека, наблюдающего явления жизни издалека, со стороны.
Слушая сквозь свои думы болтовню Маргариты, Клим еще ждал, что она скажет ему, чем был побежден страх ее, девушки, пред первым любовником? Как-то странно, вне и мимо его, мелькнула мысль: в
словах этой девушки есть нечто
общее с бойкими речами Варавки и даже с мудрыми глаголами Томилина.
— Прежде всего необходим хороший плуг, а затем уже — парламент. Дерзкие словечки дешево стоят. Надо говорить
словами, которые, укрощая инстинкты, будили бы разум, — покрикивал он, все более почему-то раздражаясь и багровея. Мать озабоченно молчала, а Клим невольно сравнил ее молчание с испугом жены писателя. Во внезапном раздражении Варавки тоже было что-то
общее с возбужденным тоном Катина.
Цинизм упоминания о горничной покоробил Клима, неприятно было и то, что его томление замечено, однако в
общем спокойно сказанные
слова Варавки что-то разрешали.
Смотреть на него было так же приятно, как слушать его благожелательную речь, обильную мягкими
словами, тускловатый блеск которых имел что-то
общее с блеском старого серебра в шкафе.
— О, я не в том смысле; я употребил
слово в его
общем смысле. Ну, там религиозный бродяга, ну, набожный, а все-таки бродяга. В хорошем, почтенном смысле, но бродяга… Я с медицинской точки…
— Я только не умела выразиться, — заторопилась она, — это я не так сказала; это потому, что я при вас всегда стыдилась и не умела говорить с первой нашей встречи. А если я не так сказала
словами, что «почти вас люблю», то ведь в мысли это было почти так — вот потому я и сказала, хотя и люблю я вас такою… ну, такою
общею любовью, которою всех любишь и в которой всегда не стыдно признаться…
Все эти народы образуют одну
общую физиономию, характер, склад ума —
словом,
общую нравственную жизнь в главных ее чертах, но с бесчисленными оттенками, которыми один народ отличается от другого.
Смех, которым ответил адвокат на замечание Нехлюдова о том, что суд не имеет значения, если судейские могут по своему произволу применять или не применять закон, и интонация, с которой он произнес
слова: «философия» и «
общие вопросы», показали Нехлюдову, как совершенно различно он и адвокат и, вероятно, и друзья адвоката смотрят на вещи, и как, несмотря на всё свое теперешнее удаление от прежних своих приятелей, как Шенбок, Нехлюдов еще гораздо дальше чувствует себя от адвоката и людей его круга.
— Вот какие вопросы вы задаете! Ну-с, это, батюшка, философия. Что ж, можно и об этом потолковать. Вот приезжайте в субботу. Встретите у меня ученых, литераторов, художников. Тогда и поговорим об
общих вопросах, — сказал адвокат, с ироническим пафосом произнося
слова: «
общие вопросы». — С женой знакомы. Приезжайте.
— В остроге есть одно лицо, которым я очень интересуюсь (при
слове острог лицо Масленникова сделалось еще более строго), и мне хотелось бы иметь свидание не в
общей, а в конторе, и не только в определенные дни, но и чаще. Мне сказали, что это от тебя зависит.
Слова же «несть бо власть, аще не от Бога», которые имели роковое значение, сплошь да рядом означали сервилизм и оппортунизм в отношении к государственной власти, ничего
общего с христианством не имеющих.
Кстати, два
слова о маньчжурской белке. Этот представитель грызунов имеет длинное тело и длинный пушистый хвост. Небольшая красивая головка его украшена большими черными глазами и небольшими закругленными ушами, оканчивающимися пучком длинных черных волос, расположенных веерообразно.
Общая окраска белки пепельно-серая, хвост и голова черные, брюшко белое. Изредка встречаются отдельные экземпляры с желтыми подпалинами.
— Это было для Верочки и для Дмитрия Сергеича, — он теперь уж и в мыслях Марьи Алексевны был не «учитель», а «Дмитрий Сергеич»; — а для самой Марьи Алексевны
слова ее имели третий, самый натуральный и настоящий смысл: «надо его приласкать; знакомство может впоследствии пригодиться, когда будет богат, шельма»; это был
общий смысл
слов Марьи Алексевны для Марьи Алексевны, а кроме
общего, был в них для нее и частный смысл: «приласкавши, стану ему говорить, что мы люди небогатые, что нам тяжело платить по целковому за урок».
Предупредив, что
общий результат моего посещения будет утешителен, — вы знаете, я не говорю напрасных
слов, и потому вперед должны успокоиться, — я буду излагать дело в порядке.
Еще несколько
слов: в течение двадцати лет сряду изъездил я Россию по всем направлениям; почти все почтовые тракты мне известны; несколько поколений ямщиков мне знакомы; редкого смотрителя не знаю я в лицо, с редким не имел я дела; любопытный запас путевых моих наблюдений надеюсь издать в непродолжительном времени; покамест скажу только, что сословие станционных смотрителей представлено
общему мнению в самом ложном виде.
Встреча московских славянофилов с петербургским славянофильством Николая была для них большим несчастьем. Николай бежал в народность и православие от революционных идей.
Общего между ними ничего не было, кроме
слов. Их крайности и нелепости все же были бескорыстно нелепы и без всякого отношения к III Отделению или к управе благочиния, что, разумеется, нисколько не мешало их нелепостям быть чрезвычайно нелепыми.
Слово сестра выражало все сознанное в нашей симпатии; оно мне бесконечно нравилось и теперь нравится, употребляемое не как предел, а, напротив, как смешение их, в нем соединены дружба, любовь, кровная связь,
общее предание, родная обстановка, привычная неразрывность.
По одному
слову общего друга, вы велели мне передать, что приедете.
В Лондоне не было ни одного близкого мне человека. Были люди, которых я уважал, которые уважали меня, но близкого никого. Все подходившие, отходившие, встречавшиеся занимались одними
общими интересами, делами всего человечества, по крайней мере делами целого народа; знакомства их были, так сказать, безличные. Месяцы проходили, и ни одного
слова о том, о чем хотелось поговорить.
Ими, конечно, дорожили больше («дай ему плюху, а он тебе целую штуку материи испортит!»), но скорее на
словах, чем на деле, так как основные порядки (пища, помещение и проч.) были установлены одни для всех, а следовательно, и они участвовали в
общей невзгоде наряду с прочими «дармоедами».
Одним
словом, в
общей массе измученных людей был самым измученным.
Дальнейших последствий стычки эти не имели. Во-первых, не за что было ухватиться, а во-вторых, Аннушку ограждала
общая любовь дворовых. Нельзя же было вести ее на конюшню за то, что она учила рабов с благодарностью принимать от господ раны! Если бы в самом-то деле по ее сталось, тогда бы и разговор совсем другой был. Но то-то вот и есть: на
словах: «повинуйтесь! да благодарите!» — а на деле… Держи карман! могут они что-нибудь чувствовать… хамы! Легонько его поучишь, а он уж зубы на тебя точит!
Действительно, я носил линейку на виду, тогда как надо было спрятать ее и накинуть на шею тому, кто проговаривался польским или русским
словом… Это походило немного на поощрение шпионства, но при
общем тоне пансиона превратилось в своего рода шутливый спорт. Ученики весело перекидывались линейкой, и тот, кто приходил с нею к столу, мужественно принимал крепкий удар.
Нравы в чиновничьей среде того времени были простые. Судейские с величайшим любопытством расспрашивали нас о подробностях этой сцены и хохотали. Не могу вспомнить, чтобы кто-нибудь считал при этом себя или Крыжановского профессионально оскорбленным. Мы тоже смеялись. Юность недостаточно чутка к скрытым драмам; однажды мы даже сочинили
общими усилиями юмористическое стихотворение и подали его Крыжановскому в виде деловой бумаги. Начиналось оно
словами...
Можно себе представить
общее удивление. Писарь настолько потерялся, что некоторое время не мог выговорить ни одного
слова. Да и все другие точно онемели. Вот так гостя бог послал!.. Не успели все опомниться, а мудреный гость уже в дверях.
Слова были знакомы, но славянские знаки не отвечали им: «земля» походила на червяка, «глаголь» — на сутулого Григория, «я» — на бабушку со мною, а в дедушке было что-то
общее со всеми буквами азбуки. Он долго гонял меня по алфавиту, спрашивая и в ряд и вразбивку; он заразил меня своей горячей яростью, я тоже вспотел и кричал во всё горло. Это смешило его; хватаясь за грудь, кашляя, он мял книгу и хрипел...
Русская литература XIX в., которая в
общем словоупотреблении была самым большим проявлением русской культуры, не была культурой в западном классическом смысле
слова, и она всегда переходила за пределы культуры.
Эта идея положительного бытия [
Слово бытие я здесь все время употребляю не в
общем и отвлеченном смысле, а в метафизическом смысле истинно-сущего.
Некоторые глупые, дерзновенные и невежды попускаются переводить на
общий язык таковые книги. Многие ученые люди, читая переводы сии, признаются, что ради великой несвойственности и худого употребления
слов они непонятнее подлинников. Что же скажем о сочинениях, до других наук касающихся, в которые часто вмешивают ложное, надписывают ложными названиями и тем паче славнейшим писателям приписывают свои вымыслы, чем более находится покупщиков.
Се сокращение
общей его грамматики:
слово представляет мысли; орудие
слова есть голос; голос изменяется образованием или выговором; различное изменение голоса изображает различие мыслей; итак,
слово есть изображение наших мыслей посредством образования голоса чрез органы, на то устроенные.
Таково
общее впечатление комедий Островского, как мы их понимаем. Чтобы несколько рельефнее выставить некоторые черты этого бледного очерка, напомним несколько частностей, долженствующих служить подтверждением и пояснением наших
слов. В настоящей статье мы ограничимся представлением того нравственного растления, тех бессовестно неестественных людских отношений, которые мы находим в комедиях Островского как прямое следствие тяготеющего над всеми самодурства.
Что хотел сказать Рогожин, конечно, никто не понял, но
слова его произвели довольно странное впечатление на всех: всякого тронула краешком какая-то одна,
общая мысль. На Ипполита же
слова эти произвели впечатление ужасное: он так задрожал, что князь протянул было руку, чтобы поддержать его, и он наверно бы вскрикнул, если бы видимо не оборвался вдруг его голос. Целую минуту он не мог выговорить
слова и, тяжело дыша, все смотрел на Рогожина. Наконец, задыхаясь и с чрезвычайным усилием, выговорил...
— Конечно, дом сумасшедших! — не вытерпела и резко проговорила Аглая, но
слова ее пропали в
общем шуме; все уже громко говорили, все рассуждали, кто спорил, кто смеялся. Иван Федорович Епанчин был в последней степени негодования и, с видом оскорбленного достоинства, поджидал Лизавету Прокофьевну. Племянник Лебедева ввернул последнее словечко...
Соломенная шляпа с выцветшими лентами обратила на себя
общее внимание самосадских ребятишек, которые тыкали на нее пальцами и говорили какие-то непонятные
слова.
Одним
словом, скажите доброму нашему Николаю Яковлевичу, что я его прошу, во внимание к
общей антипатии против «Débats», выписать «Le Siècle»…
Тут пропета была нашим хором лицейская прощальная песнь, —
слова Дельвига, музыка Теппера, который сам дирижировал хором. Государь и его не забыл при
общих наградах.
Слушая этот горький рассказ, я сначала решительно как будто не понимал
слов рассказчика, — так далека от меня была мысль, что Пушкин должен умереть во цвете лет, среди живых на него надежд. Это был для меня громовой удар из безоблачного неба — ошеломило меня, а вся скорбь не вдруг сказалась на сердце. — Весть эта электрической искрой сообщилась в тюрьме — во всех кружках только и речи было, что о смерти Пушкина — об
общей нашей потере, но в итоге выходило одно: что его не стало и что не воротить его!
В этих
словах выражается
общее наше горе, которого тяжесть я разделяю с тобой.
Трепка, вынесенная им в первом
общем собрании, его еще не совсем пришибла. Он скоро оправился, просил Райнера не обращать внимания на то, что сначала дело идет не совсем на полных социальных началах, и все-таки помогать ему
словом и содействием. Потом обошел других с тою же просьбою; со всеми ласково поговорил и успокоился.
Нетерпеливо платят вперед деньги и на публичной кровати, еще не остывшей от тела предшественника, совершают бесцельно самое великое и прекрасное из мировых таинств — таинство зарождения новой жизни, И женщины с равнодушной готовностью, с однообразными
словами, с заученными профессиональными движениями удовлетворяют, как машины, их желаниям, чтобы тотчас же после них, в ту же ночь, с теми же
словами, улыбками и жестами принять третьего, четвертого, десятого мужчину, нередко уже ждущего своей очереди в
общем зале.