Неточные совпадения
Отталкивала его от них прежде всего жестокость и скрытность
приемов, употребляемых ими в борьбе против правительства, главное, жестокость убийств, которые были совершены ими, и потом противна ему была
общая им всем черта большого самомнения.
Теперь скорее можно сказать обратное: именно то, что деятельность правительств с своими, отставшими от
общего уровня нравственности, жестокими
приемами наказаний, тюрьм, каторг, виселиц, гильотин скорее содействует огрубению народов, чем смягчению их, и потому скорее увеличению, чем уменьшению числа насильников.
— Очевидно, наши
приёмы борьбы с крамолой не годятся в эти дни
общего безумия…
Смотрите, не так ли это и у нас: не учат ли и у нас всех менее тех, кого надо бы учить всех более, и не изобретают ли и у нас для таковых особых
приемов учения, кои ничего
общего с наукою не имеют?
Какова бы ни была первоначальная форма народных песен, но до нас доходят они почти всегда искаженными, переделанными или растерзанными на куски; монотонность их также очень велика; наконец, есть во всех народных песнях механические
приемы, проглядывают
общие пружины, без помощи которых никогда не развивают они своих тем; но в народной поэзии очень много свежести, простоты, — и этого довольно для нашего эстетического чувства, чтобы восхищаться народною поэзиею.
Когда Фекла объявила во всеуслышание причину своего посещения, в избе поднялся такой страшный шум, что с минуту можно было думать, что она разрушается до основания; в сенях послышалась давка, визг, пискотня… Не успела одуматься хозяйка, как уже изба ее опустела, остался только мельник; благодаря радушному
приему один он не в силах был последовать
общему примеру.
— Вот мы и приехали, княжна Нина! — объявил Доуров, разом делаясь спокойным, — здесь дом вашей бабушки. Не правда ли, в нем есть что-то
общее с рыцарским замком? Однако
прием, судя по внешнему виду, не обещает быть особенно гостеприимным, должен вам сказать.
Развитое в тексте понимание соотношения между философией и религией дает иное его истолкование и в значительной мере снимает самый вопрос о разнице между религиозной и
общей метафизикой, ибо в существе они совпадают и могут различаться скорее в
приемах изложения.
Сергей Андреевич проговорил с ним до поздней ночи и все утро после амбулаторного
приема: он не мог наслушаться Киселева, не мог наговориться с ним; глядя на этого человека, всю свою жизнь положившего на
общее дело, Сергей Андреевич преисполнялся горделивою радостью за свое поколение, которое дало жизни таких деятелей.
Получив ответ, инок поднимал руку и говорил: «богу в
прием», а потом, как бы чувствуя некую силу, из себя исшедшую, зевал, жмурил глаза и преклонял главу. Заметно было, что
общее оживление его как будто совсем не захватывало, и ему, может быть, лучше было бы идти спать.
(
Общий дневник. Почерк Нинки.) — Вдруг телеграмма из Харькова от профессора Яснопольского: «Согласен выставить свою кандидатуру». К Борису. Быстро выработали план действий. Теперь не зевать, сразу ахнуть выборы и прекратить
прием дальнейших заявлений. Собрали студфракцию. Постановлено, обязательна стопроцентная явка на выборы. «Да ведь Левка и Андрей больны!» — «Под их видом пусть другие ребята». — «Да разве можно?» — «А профессора нас всех в лицо знают?» — «Ха-ха-ха-ха! Здорово!»
Молодая хозяйка, ввиду траура, не могла никуда выезжать на праздниках, не могла и у себя устроить большого
приема, а потому
общее оживление, охватившее столицу перед рядом балов и празднеств наступающих дней, не могло коснуться дома молодой «странной княжны».
Елизавета Ивановна, по просьбе своей сестры, действительно сопровождала ее и ее сына во дворец и была принята вместе с ними государыней.
Прием продолжался около двух часов, но содержание этой долгой беседы императрицы с Зиновьевой и графиней Свянторжецкой с сыном осталось тайной даже для самых любопытных придворных. Елизавета Ивановна передала о впечатлении
приема своему мужу в
общих выражениях.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского
приема поговорить хоть не по-русски (они говорили по-французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял
общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Может быть, он и мог бы воздержаться, но не проходило дня, чтоб у князя Василья (у которого редко бывал
прием) не было бы вечера, на котором должен был быть Пьер, ежели он не хотел расстроить
общее удовольствие и обмануть ожидания всех.
Николай взглянул в лучистые глаза, смотревшие на него, и продолжал перелистывать и читать. В дневнике записывалось всё то из детской жизни, чтò для матери казалось замечательным, выражая характер детей или наводя на
общие мысли о
приемах воспитания. Это были бòльшею частью самые ничтожные мелочи; но они не казались таковыми ни матери, ни отцу, когда он теперь в первый раз читал этот детский дневник.