Неточные совпадения
Лицо ее было закрыто вуалем, но он
обхватил радостным взглядом особенное, ей одной свойственное движение походки, склона плеч и постанова головы, и тотчас же будто электрический ток пробежал по его телу.
Вместо ответа он увидел приближающееся к нему личико девочки и пухленькие губки, наивно протянувшиеся поцеловать его. Вдруг тоненькие, как спички, руки ее
обхватили его крепко-крепко, голова склонилась к его плечу, и девочка тихо заплакала, прижимаясь
лицом к нему все крепче и крепче.
И вот, вдруг она, ни слова не говоря, нагнулась, потупилась и вдруг, бросив обе руки вперед,
обхватила меня за талью, а
лицом наклонилась к моим коленям.
С последними словами Ляховская, как сумасшедшая,
обхватила своими белоснежными, чудными руками шею Лоскутова и покрыла безумными поцелуями его
лицо.
Мужчина встал. Это был молодой человек лет двадцати пяти, среднего роста, здоровый, плотный.
Лицо широкое, с выдающимися скулами, голова острижена в скобку, волоса
обхватывал черный ремень. От сапогов вся девичья провоняла ворванью.
Лицо у нее разгорелось от мороза, и она заглядывала ему прямо в глаза, улыбающаяся, молодая, красивая, свежая. Он ее крепко
обхватил за талию и тоже почувствовал себя так легко и весело.
В дверях стоял Харитон Артемьич. Он прибежал из дому в одном халате. Седые волосы были всклокочены, и старик имел страшный вид. Он подошел к кровати и молча начал крестить «отходившую». Хрипы делались меньше, клокотанье остановилось. В дверях показались перепуганные детские
лица. Аграфена продолжала причитать,
обхватив холодевшие ноги покойницы.
Побежал и князь, но на пороге
обхватили его руками. Убитое, искаженное
лицо Настасьи Филипповны глядело на него в упор и посиневшие губы шевелились, спрашивая...
Страх давно уже овладевал мною, но я боролся с ним и скрывал, сколько мог; когда же берег стал уходить из глаз моих, когда мы попали на стрежень реки и страшная громада воды, вертящейся кругами, стремительно текущей с непреодолимою силою,
обхватила со всех сторон и понесла вниз, как щепку, нашу косную лодочку, — я не мог долее выдерживать, закричал, заплакал и спрятал свое
лицо на груди матери.
Она быстро взглянула на меня, вспыхнула, опустила глаза и, ступив ко мне два шага, вдруг
обхватила меня обеими руками, а
лицом крепко-крепко прижалась к моей груди. Я с изумлением смотрел на нее.
Она как закричит, кровь-то как брызнет, я нож бросил,
обхватил ее руками-то спереди, лег на землю, обнял ее и кричу над ней, ревмя реву; и она кричит, и я кричу; вся трепещет, бьется из рук-то, а кровь-то на меня, кровь-то — и на лицо-то и на руки так и хлещет, так и хлещет.
И вдруг ее коричневое
лицо собралось в чудовищную, отвратительную гримасу плача: губы растянулись и опустились по углам вниз, все личные мускулы напряглись и задрожали, брови поднялись кверху, наморщив лоб глубокими складками, а из глаз необычайно часто посыпались крупные, как горошины, слезы.
Обхватив руками голову и положив локти на стол, она принялась качаться взад и вперед всем телом и завыла нараспев вполголоса...
Она крепко
обхватила рукой мою руку повыше раны и, низко склонившись к ней
лицом, стала быстро шептать что-то, обдавая мою кожу горячим прерывистым дыханием. Когда же Олеся выпрямилась и разжала свои пальцы, то на пораненном месте осталась только красная царапина.
Скуластое красное
лицо Шабалина совсем расплылось от улыбки;
обхватив гостя за талию, он потащил его к столу. Липачек и Плинтусов загремели стульями, Варвара Тихоновна уставилась на гостя прищуренными глазами, Порфир Порфирыч соскочил с дивана, обнял и даже облобызал его. Все это случилось так вдруг, неожиданно, что Гордей Евстратыч растерялся и совсем не знал, что ему говорить и делать.
Иван Дмитрич лежал в такой же позе, как вчера,
обхватив голову руками и поджав ноги.
Лица его не было видно.
На балконе остались только Нина и Бобров. Она сидела на перилах,
обхвативши столб левой рукой и прижавшись к нему в бессознательно грациозной позе. Бобров поместился на низкой садовой скамеечке у самых ее ног и снизу вверх, заглядывая ей в
лицо, видел нежные очертания ее шеи и подбородка. — Ну, расскажите же что-нибудь интересное, Андрей Ильич, — нетерпеливо приказала Нина.
Не знаю, долго ли я пролежал без чувств, только когда пришел в себя, то увидел, что мертвец, крепко
обхватив меня руками, лежит подле меня
лицом к
лицу; как лед холодная щека его прикасается к моей щеке; раскрытые глаза его неподвижны… он не дышит.
Она лежала ничком, крепко уткнув
лицо в подушку и
обхватив ее обеими руками.
Я зашел сбоку и увидал — не
лицо его — а голову, которую он
обхватил ладонями по слепленным грязью волосам.
Не успела она проговорить свое обещанье, как дети, слушавшие сначала очень внимательно, бросились со всех ног осаждать ее; кто цеплялся за ее платье, кто усиливался влезть на ее колена, кто успел
обхватить ее шею и осыпал
лицо поцелуями; осада сопровождалась такими шумными овациями, такими криками радости, что мисс Бликс вошла в одну дверь, в другую вбежала молодая швейцарка, приглашенная в дом как учительница музыки для старшей дочери; за ними показалась кормилица, державшая новорожденного, укутанного в одеяло с ниспадавшими до полу кружевными обшивками.
— Человек ты или ангел! — вскричал он,
обхватив за талию Анну Павловну и целуя ее в
лицо. — Я тебя не пущу, ты моя, хоть бы целый мир тебя отнимал у меня.
Юлия подошла к мужу и, все-таки нехотя, поцеловала его, но Павел… Вино великое действие оказывает на человека. Он
обхватил жену и начал целовать ее. Напрасно Юлия толкала его в грудь, напрасно делала гримасы; он не выпускал ее и целовал ее
лицо, шею и грудь.
Выслушав и выстукав пациента, доктор присел на угол письменного стола, положив ногу на ногу и
обхватив руками острые колени. Его птичье, выдавшееся вперед
лицо, широкое в скулах и острое к подбородку, стало серьезным, почти строгим. Подумав с минуту, он заговорил, глядя мимо плеча Арбузова на шкап с книгами...
Жена лежала на кушетке в прежней позе —
лицом вниз и
обхватив голову обеими руками. Она плакала. Возле нее стояла горничная с испуганным, недоумевающим
лицом. Я отослал горничную, сложил бумаги на стол, подумал и сказал...
Старик
обхватил ее могучими руками и почти сдавил на груди своей. Но когда она спрятала у сердца его свою голову, таким обнаженным, бесстыдным смехом засмеялась каждая черточка на
лице старика, что ужасом обдало весь состав Ордынова. Обман, расчет, холодное, ревнивое тиранство и ужас над бедным, разорванным сердцем — вот что понял он в этом бесстыдно не таившемся более смехе…
Она стала почти на самой черте; но видно было, что не имела сил переступить ее, и вся посинела, как человек, уже несколько дней умерший. Хома не имел духа взглянуть на нее. Она была страшна. Она ударила зубами в зубы и открыла мертвые глаза свои. Но, не видя ничего, с бешенством — что выразило ее задрожавшее
лицо — обратилась в другую сторону и, распростерши руки,
обхватывала ими каждый столп и угол, стараясь поймать Хому. Наконец остановилась, погрозив пальцем, и легла в свой гроб.
Но он, как услыхал это, так
обхватил мою ногу руками и замер: а слезы или
лицо это у него такое горячее, что даже сквозь сапог мою ногу жжет.
В
лицах часто нам нравится мечтательное, заоблачное выражение и бледный цвет, «тоски примета»; в строении организма — талия, которую можно
обхватить одной рукой; о маленьких ручках и ножках и говорить нечего.
Санки летят как пуля. Рассекаемый воздух бьет в
лицо, ревет, свистит в ушах, рвет, больно щиплет от злости, хочет сорвать с плеч голову. От напора ветра нет сил дышать. Кажется, сам дьявол
обхватил нас лапами и с ревом тащит в ад. Окружающие предметы сливаются в одну длинную, стремительно бегущую полосу… Вот-вот еще мгновение, и кажется — мы погибнем!
Наденька наконец уступает, и я по
лицу вижу, что она уступает с опасностью для жизни. Я сажаю ее, бледную, дрожащую, в санки,
обхватываю рукой и вместе с нею низвергаюсь в бездну.
Это была бабушка, ослепшая от слез после побега моего отца из аула. Бабушка протянула ко мне слабые старческие руки и стала водить пальцами по моему
лицу, ощупывая каждую черту. Ее
лицо, вначале бесстрастно-внимательное, какими бывают
лица слепых, вдруг озарилось светом, счастливой улыбкой. Из незрячих глаз полились слезы. Она
обхватила руками мою голову и, прижав ее к своей иссохшей груди, восклицала, подняв угасший взгляд к небу...
Прежде чем я успела понять, чего хочет дедушка-наиб, он быстро подошел ко мне,
обхватил одной рукой за плечи, другой откинул назад мою голову и, всматриваясь в мое
лицо, произнес голосом, дрожащим от нескрываемого больше волнения...
Климов в отчаянии уткнулся
лицом в угол дивана,
обхватил руками голову и стал опять думать о сестре Кате и денщике Павле, но сестра и денщик смешались с туманными образами, завертелись и исчезли.
Он не слыхал, весь дрожа от охватившей его страсти.
Лицо его побагровело, жилы на лбу налились кровью. Остановившиеся глаза почти выкатились из орбит. Он был страшен. Продолжая левою рукою держать ее за руку, правою он сделал движение, чтобы
обхватить ее за талию и наклонился к ней уже совсем близко.
Он
обхватил ее стан из-под распахнувшейся шубы и, колеблющуюся, тихо привлек к себе. На уста его пышет огонь с ее
лица; неведомо как, они встречают другие горящие уста, и Волынской выпивает до дна сладкий, томительный поцелуй…
Последняя вдруг бесшумно отворилась и заперлась. Чьи-то сильные руки
обхватили ее, и на
лицо и шею посыпались страстные поцелуи.
Вдруг больная
обхватила его за шею горячими руками стала покрывать его
лицо, глаза, губы страстными поцелуями.
Фимка наклонилась к Глебу Алексеевичу и нежно поцеловала его в лоб. По
лицу его разлилось какое-то необычайное спокойствие, он нашел в себе силы
обхватить голову Фимки руками и, наклонив к себе, поцеловал ее в губы. Это был нежный поцелуй чистой любви, который способен вдохнуть в человека не только нравственные, но и физические силы. В нем не было разрушительно адского огня, в нем был огонь, дающий свет и тепло.
«Юзё!» — вскрикнула она, назвав его так, как называл его отец и как сама с собой она называла его,
обхватила руками его шею, прильнула к его
лицу своим зардевшимся холодным
лицом и засмеялась и заплакала.