Неточные совпадения
Я
обратился к слепому, который сидел перед печью и подкладывал в
огонь хворост.
Вы с морозу, вам хочется выпить рюмку вина, бутылка и вино составляют одну ледяную глыбу: поставьте
к огню — она лопнет, а в обыкновенной комнатной температуре не растает и в час; захочется напиться чаю — это короче всего, хотя хлеб тоже
обращается в камень, но он отходит скорее всего; но вынимать одно что-нибудь, то есть чай — сахар, нельзя: на морозе нет средства разбирать, что взять, надо тащить все: и вот опять возни на целый час — собирать все!
С левой стороны высилась скалистая сопка.
К реке она подходила отвесными обрывами. Здесь мы нашли небольшое углубление вроде пещеры и развели в нем костер. Дерсу повесил над
огнем котелок и вскипятил воду. Затем он достал из своей котомки кусок изюбровой кожи, опалил ее на
огне и стал ножом мелко крошить, как лапшу. Когда кожа была изрезана, он высыпал ее в котелок и долго варил. Затем он
обратился ко всем со следующими словами...
Проезжая теперь мимо, я заметил в ваших окнах
огонь, — продолжал он,
обращаясь к Наташе.
— Эй, вы! — закричал Михеич,
обращаясь к ратникам, — долой с коней, сымай котлы, раскладывай
огонь!
— Ладно, — сказал Хаджи-Мурат и, сняв винтовку, стал заряжать ее. — Поберечься надо, гнались за мной, — сказал он,
обращаясь к человеку, тушившему
огонь.
Доходило до того, что когда его раз спросили: «Если комедиант проглотит горящую свечу — с
огнем или без
огня она дойдет до его желудка?», то Хлопов и в этом случае
обратился к своему карандашу.
— Ты б, Авдотья, нам картошечек сварила позавтракать, —
обратился кузнец
к жене, которая уже разводила на загнетке
огонь под таганчиком.
— Ничего… — говорила она как будто бы сама с собою. — Люди жгутся больнее
огня. Не огорчайтесь, моя милая, — продолжала она,
обращаясь к Татьяне Ивановне, — мы обе обмануты.
Мужики стояли толпой возле, ничего не делая, и смотрели на
огонь. Никто не знал, за что приняться, никто ничего не умел, а кругом были стога хлеба, сено, сараи, кучи сухого хвороста. Стояли тут и Кирьяк, и старик Осип, его отец, оба навеселе. И, как бы желая оправдать свою праздность, старик говорил,
обращаясь к бабе, лежащей на земле...
Яковлев ударил себя кулаком в грудь (это был любимый его жест) и сказал,
обращаясь к Шушерину: «Да, брат, это Этна, в которой много кипит
огня.
На дивный бой, на страшную тревогу
Красавица глядела чуть дыша;
Когда же
к ней, свой подвиг соверша,
Приветливо архангел
обратился,
Огонь любви в лице ее разлился
И нежностью исполнилась душа.
Ах, как была еврейка хороша!..
Пылал пожаром. Озеро горело
В полугоре, как в золотом
огне,
И
обратился к другу я несмело...
— А какое слово-то! — на ухо
обратился он
к одному из кучки. — То есть я тебе скажу —
огонь!..
огонь!.. Экая голова-то!..
— Послушайте, однако, Павла Артемьевна, — сурово сдвинув брови,
обратилась она
к заведующей рукодельным классом, — так и до антонова
огня девочку довести можно.
— Хоть на чёрте…За миллион всё! Миллион — это рычаг, которым я переверну ад с его чертями и
огнем. Я говорю не про будущий ад, а про тот, в котором я теперь нахожусь. Если я не сделаю подлости, то этим самым дам возможность другим натворить тысячу подлостей. Девочка в тюльпане, —
обратился Артур
к Ильке, — отчего у тебя нет миллиона? Будь у тебя миллион, у меня была бы хорошенькая жена, а ты была бы графиней, исполнила бы один из советов судьи…
Литература тщательно оплевывала в прошлом все светлое и сильное, но оплевывала наивно, сама того не замечая, воображая, что поддерживает какие-то «заветы»; прежнее чистое знамя в ее руках давно уже
обратилось в грязную тряпку, а она с гордостью несла эту опозоренную ею святыню и звала
к ней читателя; с мертвым сердцем, без
огня и без веры, говорила она что-то, чему никто не верил…
Юрий Денисович с такой любовью относился
к своему только что приобретенному хуторку. Он вкладывал в него все свои силы и был так счастлив иметь это крошечное именье, хорошенькую маленькую усадьбу. И вдруг… от одной пустой неосторожности, от беспечного обращения с
огнем она должна погибнуть и
обратиться в груду пепла.
— Слушай же, Кете! — вскричал сердито пастор, и та,
к которой он
обращался с этим восклицанием, смиренно опустила длинные черные ресницы на прекрасные черные глаза, полные
огня и остроумия.
Эрнста Бирона она боялась как
огня. Он действительно
обращался с родителями императора свысока.
К тому же они были явно обижены. Регент оставался в Летнем дворце. Ему, обладателю четырех миллионов дохода, назначено было 500 тысяч пенсии, а родителям императора только 200 тысяч.
Явившийся аккуратно на другой день рекомендованный доктором Шарко гипнотизер, оказавшийся маленьким, юрким еврейчиком, с большими бегающими глазами, горевшими каким-то темным
огнем, осмотрев больную,
обратился к князю и в упор спросил его...
— Дмитрий, —
обратился Ростов
к лакею на облучке. — Ведь это у нас
огонь?
— Поверьте, — говорил князь Долгоруков,
обращаясь к Багратиону, — что это больше ничего как хитрость: он отступил и в ариергарде велел зажечь
огни и шуметь, чтоб обмануть нас.
— Постойте,
огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? —
обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. — Нашел, нашел, — прибавил он.