Неточные совпадения
— Как бы графине Марье Борисовне — военное министерство, а начальником бы штаба княгиню Ватковскую, — говорил,
обращаясь к высокой красавице фрейлине, спрашивавшей у него о перемещении, седой старичок
в расшитом
золотом мундире.
— Бедность не порок, дружище, ну да уж что! Известно, порох, не мог обиды перенести. Вы чем-нибудь, верно, против него обиделись и сами не удержались, — продолжал Никодим Фомич, любезно
обращаясь к Раскольникову, — но это вы напрасно: на-и-бла-га-а-ар-р-род-нейший, я вам скажу, человек, но порох, порох! Вспылил, вскипел, сгорел — и нет! И все прошло! И
в результате одно только
золото сердца! Его и
в полку прозвали: «поручик-порох»…
Он подмигнул Лютову и
обратился к Варавке, почти величественному
в халате вишневого цвета,
в зеленой, шитой
золотом тюбетейке и пестрых сафьяновых сапогах.
Я так думал вслух, при купцах, и они согласились со мною. С общей точки зрения оно очень хорошо; а для этих пяти, шести, десяти человек — нет. Торговля
в этой малонаселенной части империи
обращается, как кровь
в жилах, помогая распространению народонаселения. Одно место глохнет, другое возникает рядом, потом третье и т. д., а между тем люди разбредутся
в разные стороны, оснуются
в глуши и вместо
золота начнут добывать из земли что-нибудь другое.
Будь еще у нас какие-нибудь партии, и когда одна партия восторжествовала бы, так давнула бы другую, — это было бы еще
в порядке вещей; но у нас ничего этого нет, а просто тираны забавляются своими жертвами, как некогда татары
обращались с нами
в Золотой Орде, так и мы
обращаемся до сих пор с подчиненными нашими!..
— Соколов привели, ваше высокоблагородие! — сказал он, входя
в мою комнату, — таких соколов, что сам Иван Демьяныч, можно сказать, угорел. А! Маремьяна-старица, обо всем мире печальница! — продолжал он,
обращаясь к Мавре Кузьмовне, — каково, сударушка, поживаешь? ну, мы, нече сказать, благодаря богу, живем, хлеб жуем, а потроха-то твои тоже повычистили! да и сокола твоего
в золотую клетку посадили… фю!
— А что, господа! —
обращается он к гостям, — ведь это лучшенькое из всего, что мы испытали
в жизни, и я всегда с благодарностью вспоминаю об этом времени. Что такое я теперь? — "Я знаю, что я ничего не знаю", — вот все, что я могу сказать о себе. Все мне прискучило, все мной испытано — и на дне всего оказалось — ничто! Nichts! А
в то
золотое время земля под ногами горела, кровь кипела
в жилах… Придешь
в Московский трактир:"Гаврило! селянки!" — Ах, что это за селянка была! Маня, помнишь?
И вот, по какому-то наитию, однажды и
обратился Александров к этому тихонькому, закапанному воском монашку с предложением купить кое-какие монетки.
В коллекции не было ни мелких
золотых, ни крупных серебряных денег. Однако монашек, порывшись
в медной мелочи, взял три-четыре штуки, заплатил двугривенный и велел зайти когда-нибудь
в другой раз. С того времени они и подружились.
Великий мастер, который был не кто иной, как Сергей Степаныч,
в траурной мантии и с
золотым знаком гроссмейстера на шее, открыв ложу обычным порядком, сошел со своего стула и, подойдя к гробу, погасил на западе одну свечу, говоря: «Земля еси и
в землю пойдеши!» При погашении второй свечи он произнес: «Прискорбна есть душа моя даже до смерти!» При погашении третьей свечи он сказал: «Яко возмеши дух, и
в персть свою
обратится».
В это время два всадника показались на улице. Один из них,
в кармазинном кафтане с
золотыми кистями и
в белой парчовой шапке, из-под которой вилися густые русые кудри,
обратился к другому всаднику.
Тут были даже государственные люди, дипломаты, тузы с европейскими именами, мужи совета и разума, воображающие, что
золотая булла издана папой и что английский"роог-tax"есть налог на бедных; тут были, наконец, и рьяные, но застенчивые поклонники камелий, светские молодые львы с превосходнейшими проборами на затылках, с прекраснейшими висячими бакенбардами, одетые
в настоящие лондонские костюмы, молодые львы, которым, казалось, ничего не мешало быть такими же пошляками, как и пресловутый французский говорун; но нет! не
в ходу, знать, у нас родное, — и графиня Ш., известная законодательница мод и гран-жанра, прозванная злыми языками"Царицей ос"и"Медузою
в чепце", предпочитала,
в отсутствии говоруна,
обращаться к тут же вертевшимся итальянцам, молдаванцам, американским"спиритам", бойким секретарям иностранных посольств немчикам с женоподобною, но уже осторожною физиономией и т. п.
— Да; это у него костюм такой… Он весь оригинальный: сам
золотой, а глаза были изумрудные, — теперь один остался, но он очень благороден и
в чудака
обратился.
В продолжение всего этого разговора генерал с
золотым аксельбантом не спускал бинокля с ложи бабочке подобной дамы, и, когда Янсутский ушел от нее, он
обратился к стоявшему около него молодому офицеру
в адъютантской форме...
Пуки ассигнаций росли
в сундуках, и как всякий, кому достается
в удел этот страшный дар, он начал становиться скучным, недоступным ко всему, кроме
золота, беспричинным скрягой, беспутным собирателем и уже готов был
обратиться в одно из тех странных существ, которых много попадается
в нашем бесчувственном свете, на которых с ужасом глядит исполненный жизни и сердца человек, которому кажутся они движущимися каменными гробами с мертвецом внутри наместо сердца.
Пылал пожаром. Озеро горело
В полугоре, как
в золотом огне,
И
обратился к другу я несмело...
Как отчетливо сохранилась
в моей памяти маленькая, плотная фигура этого задорного старика,
в сюртуке, застегнутом доверху, с седой шевелюрой, довольно коротко подстриженной,
в золотых очках. И его голос, высокий, пронзительный, попросту говоря"бабий", точно слышится еще мне и
в ту минуту, когда я пишу эти строки. Помню, как он, произнося громадную речь по вопросу о бюджете, кричал,
обращаясь к тогдашнему министру Руэру...
Его взгляд с благодарностью
обращался к висевшему
в углу образу Спасителя
в золотой кованной ризе.
— Что вы там ни говорите, барон, про своего Арапа, собака, нет слов, хорошая, но до моего Артура ей далеко. На вид она у меня не мудреная, по душе скажу, даже и порода не чиста, но ума палата, да не собачьего, сударь вы мой, а человеческого ума. Не собака —
золото; только не говорит, а заговорит — профессор. Вы что это, господин ментор,
в усы смеетесь, или не верите? —
обратился он к Гиршфельду.
Имя Бартенева гремело
в университете: на последнем акте он получил за сочинение
золотую медаль. Знакомство завязалось. Через несколько времени Стоцкий робко
обратился к нему.