Неточные совпадения
Кроме того, все
предметы, которыми занимался Вронский, она изучала по книгам и специальным журналам, так что часто он
обращался прямо
к ней с агрономическим, архитектурными, даже иногда коннозаводческими и спортсменскими вопросами.
И, показав такое отеческое чувство, он оставлял Мокия Кифовича продолжать богатырские свои подвиги, а сам
обращался вновь
к любимому
предмету, задав себе вдруг какой-нибудь подобный вопрос: «Ну а если бы слон родился в яйце, ведь скорлупа, чай, сильно бы толста была, пушкой не прошибешь; нужно какое-нибудь новое огнестрельное орудие выдумать».
Скоро, однако ж, показавшаяся деревня Собакевича рассеяла его мысли и заставила их
обратиться к своему постоянному
предмету.
Теорий у него на этот
предмет не было никаких. Ему никогда не приходило в голову подвергать анализу свои чувства и отношения
к Илье Ильичу; он не сам выдумал их; они перешли от отца, деда, братьев, дворни, среди которой он родился и воспитался, и
обратились в плоть и кровь.
— Вы так часто
обращаетесь к своему любимому
предмету,
к любви, а посмотрите, cousin, ведь мы уж стары, пора перестать думать об этом! — говорила она, кокетливо глядя в зеркало.
— Да, конечно, я понимаю,
к чему вы спрашиваете, — говорит Серж, — но оставим этот
предмет,
обратимся к другой стороне их мыслей. Они также заботились о детях.
— Судьба, значит, ей еще не открылась, — отвечает матушка и, опасаясь, чтобы разговор не принял скабрезного характера, спешит перейти
к другому
предмету. — Ни у кого я такого вкусного чаю не пивала, как у вас, папенька! —
обращается она
к старику. — У кого вы берете?
Ребенок любит своего отца, мать или наставника, доколе любление его не
обратится к другому
предмету.
Он
обращается к Еремке, у которого есть знакомый колдун, и спрашивает: «Может он приворожить девку, чтоб любила, чтоб не она надо мной, а я над ней куражился, как душе угодно?» Вот
предмет его стремлений, вот любовь его: возможность куражиться над любимой женщиной, как душе угодно!..
— Оба интересные
предметы, а вы? —
обратилась Лиза
к Зарницыну.
Сначала смешанною толпою новых
предметов, образов и понятий роились у меня в голове: Дема, ночевка в Чувашах, родники, мельница, дряхлый старичок-засыпка и ржаное поле со жницами и жнецами, потом каждый
предмет отделился и уяснился, явились темные, не понимаемые мной места или пятна в этих картинах; я
обратился к отцу и матери, прося объяснить и растолковать их мне.
Наконец я
обратился к самому свежему
предмету моих недоумений: отчего сначала говорили об Мироныче, как о человеке злом, а простились с ним, как с человеком добрым?
Все это очень обязательно объяснил мне один из gardiens de la paix,
к которому я
обратился с вопросом по этому
предмету:"Поживете, говорит, у нас, может быть, и вы привыкнете".
Успокоившись на сем решении, он мыслями своими
обратился на более приятный и отрадный
предмет: в далеко еще не остывшем сердце его, как мы знаем, жила любовь
к Людмиле, старшей дочери адмиральши.
— Для того, чтобы решить этот вопрос совершенно правильно, — сказал он, — необходимо прежде всего
обратиться к источникам. А именно: ежели имеется в виду статья закона или хотя начальственное предписание, коими разрешается считать душу бессмертною, то, всеконечно, сообразно с сим надлежит и поступать; но ежели ни в законах, ни в предписаниях прямых в этом смысле указаний не имеется, то, по моему мнению, необходимо ожидать дальнейших по сему
предмету распоряжений.
— А я хоть и не видал, но знаю, — упорствовал Прудентов, — не в том штука, чтобы видючи знать — это всякий может, — а в том, чтобы и невидимое за видимое твердо содержать! Вы, господа, каких об этом
предмете мнений придерживаетесь? — очень ловко
обратился он
к нам.
Я сразу разочаровался. Характерной чертой Ярмолы была упорная несловоохотливость, и я уж не надеялся добиться от него ничего больше об этом интересном
предмете. Но,
к моему удивлению, он вдруг заговорил с ленивой небрежностью и как будто бы
обращаясь не ко мне, а
к гудевшей печке...
Все помыслы рыбака исключительно
обращались на дядю Акима и его мальчика, и чем более соображал он об этом
предмете, тем более приходил
к счастливым выводам.
Но
обратимся же
к настоящему
предмету нашему —
к автору «Грозы».
— Да вы не отказались от наследства, а приняли его, — возразил Грохов. «Конечно… — вертелось было у него на языке, — существуют и другие статьи закона по этому
предмету…» Но он не высказал этого из боязни Янсутского, зная, какой тот пройдоха, и очень возможно, что, проведав о советах, которые бы Грохов дал противной стороне, он и его, пожалуй, притянет
к суду. —
Обратитесь к какому-нибудь другому адвокату, а я умираю, — мне не до дел! — заключил он и повернулся
к стене.
— Нет, он все глупости говорит: засматривался там на хорошеньких мастериц! — перебила с досадой Мерова и снова
обратилась к главному
предмету, ее занимающему: — Ты спрашиваешь, отчего тяжело, но зачем такие широкие складки? — сказала она, показывая на одну из складок на платье Домны Осиповны.
В виду этих сомнений я припоминал свое прошлое — и на всех его страницах явственно читал: куроцап! Здесь
обращался к настоящему и пробовал читать, что теперь написано в моем сердце, но и здесь ничего, кроме того же самого слова, не находил! Как будто все мое миросозерцание относительно этого
предмета выразилось в одном этом слове, как будто ему суждено было не только заполнить прошлое, но и на мое настоящее и будущее наложить неистребимую печать!
Итак,
обращаюсь к знакомому мне
предмету.
Не испытывая никакой напускной нежности по отношению
к Московскому университету, я всегда с сердечной привязанностью
обращаюсь к немногим профессорам, тепло относившимся
к своему
предмету и
к нам, своим слушателям.
‹…› Тем временем мне сильно хотелось преобразиться в формального кирасира, и я мечтал о белой перевязи, лакированной лядунке, палаше, медных кирасах и каске с гребнем из конского хвоста, высящегося над георгиевской звездой. Нередко
обращался я с вопросами об этих
предметах к Борисову, который, не любя фронтовой службы, хмурясь, отвечал мне: «Зачем ты, братец, поминаешь такие страшные вещи? Пожалуйста, не превращай мою квартиру в стан воинский».
Желающие насладиться чтением выходок наших сатириков против взяток не только мелких чиновников, но и воевод, могут
обратиться к книжке г. Афанасьева, который посвятил специальному восхищению этим
предметом целых 27 страниц (220–246).
Я, разумеется, судил по себе и хотя брал в соображение, что молоденькой Неониле знакомы некоторые
предметы городского круга, но едва ли ей может быть понятен язык высокой поэзии, каким Аполлинарий
обращался к воспеваемой им Пулхерии.
Практическая сообразительность тетушки сейчас же
обратилась к этому
предмету, то есть
к свечке.
Но все это посторонняя материя и сказано только кстати.
Обратимся к настоящему
предмету.
Пожалуйте,
обратимся к своему
предмету.
— Объясняю, — резал Петрусь. — Знание ли
предмета составило науку, или наука открыла в человеке знание? Поясняю следующим предложением: человек постиг грамматику и составил ее: ergo, до того не было ее. Каким же образом он постигал ту науку, которой еще не было?
Обращаюсь к первому предложению: знание ли от науки или наука от знания?
Обратимся к нашему
предмету.
С тяжелым чувством оставляем мы прошлогоднюю литературу крестьянского вопроса и
обращаемся к другим близким
к нему
предметам, занимавшим в прошлом году нашу журналистику. Эти
предметы — общинное владение, грамотность народа и телесное наказание.
К сожалению, и здесь мало отрадного.
Они
обращаются к изображениям разных
предметов и чувств, но не умеют при этом просто и верно взглянуть на
предмет, чтобы тотчас схватить его существенные, главные стороны.
— Это ее покойный муж. Он оставил ей теперь очень запутанное именье, из которого она желала бы продать лес и мельницу, и вот именно по этому
предмету поручила мне
обратиться к вам.
Я бы хотел здесь поговорить о размерах силы, проявляющейся в современной русской беллетристике, но это завело бы слишком далеко… Лучше уж до другого раза.
Предмет этот никогда не уйдет. А теперь
обращусь собственно
к г. Достоевскому и главное —
к его последнему роману, чтобы спросить читателей: забавно было бы или нет заниматься эстетическим разбором такого произведения?
Обратитесь за сведениями об этом
предмете к одному из старейшин польской демократии,
к Бернацкому, одному из министров революционной Польши; я смело ссылаюсь на него, — долгое горе, конечно, могло бы ожесточить его против всего русского.
— Ну ты, Соня Кузьменко, скажи! —
обратился батюшка
к худенькой желтолицей скуластой девочке лет десяти, самой толковой и восприимчивой на научные
предметы, особенно на Закон Божий.
Ему казалось, что он себя уже отлично устроил, и товарищи вслед ему назвали его «отвратительным фатишкою», — но мне до этого не было никакого дела, потому что я был влюблен и желал
обращаться в сферах по преимуществу близких
к предмету моей любви. Я быстро распаковал привезенную Волосатиным корзину, стараясь как можно более съесть присланных его сестрою пирогов, чтобы они не доставались другим, а между этим занятием распечатал подаренную ею мне книгу: это был роман Гольдсмита «Векфильдский священник».
Кабинет-министр внутренно досадовал; но, желая разобрать смысл намека на знаменитую книжицу, потребовал ее
к себе и присовокупил, что он между тем будет слушать поэта внимательно, с тем, однако ж, уговором, чтобы он обрадовал его секретною весточкой. Василий Кириллович улыбнулся, показал таинственно на сердце, мигнул глупо-лукаво на Зуду, как бы считая его помехою, и поспешил
обратиться к своему любезному
предмету.
— Да у тебя новые очки, — сказала Лиза, — поздравляю тебя с покупкой, ты был без них как без глаз. Дай-ка, попробую их на себе. Ведь я тоже близорука, настоящая папашина дочка, — прибавила она,
обращаясь к Сурмину, сняла с отца очки, надела на свой греческий носик и кокетливо провела ими по разным
предметам в комнате, не минуя и гостя.
И с привычкой вслух
обращаться к неодушевленным
предметам, создавшейся долгими годами уединения, я шутливо сказал неподвижному распятию...
— Я думаю, никто так не был courtisée, [
предметом ухаживанья,] как она, — говорила Вера; — но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, —
обратилась она
к Пьеру, — даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous, [между нами будь сказано,] очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежного…] говорила она, намекая на бывшую в ходу тогда карту любви.