Неточные совпадения
Я
обращаюсь к вам, а не
к Алексею Александровичу только потому, что не хочу заставить страдать этого великодушного человека
воспоминанием о себе.
С самыми лучшими чувствами симпатии и добрых
воспоминаний обращаюсь я постоянно
к этой эпохе плавания по морям,
к кругу этих отличных людей и встречаюсь с ними всегда, как будто не расставался никогда.
— Ну, да ведь от иезуита же, все-таки выходит, что от иезуита! — подхватил старичок, рассмеявшись при приятном
воспоминании. — Вы, кажется, очень религиозны, что так редко встретишь теперь в молодом человеке, — ласково
обратился он
к князю Льву Николаевичу, слушавшему раскрыв рот и всё еще пораженному; старичку видимо хотелось разузнать князя ближе; по некоторым причинам он стал очень интересовать его.
Любезный друг Иван, прими меня, каков я есть, узнай старого признательного тебе лицейского товарища; с прежнею доверенностью детства и юности
обращаюсь к тебе сердцем: ты, верный добрым
воспоминаниям, поймешь мое дружеское приветствие без дальнейших объяснений.
—
К мадам Бубновой, затем чтобы ее раскассировать. А какая красотка-то! — протянул он,
обращаясь к Александре Семеновне, и даже поцеловал кончики пальцев при
воспоминании о мадам Бубновой.
Он слегка повернулся, свободно отпустил вожжи и задумчиво, как будто не
обращаясь к Лене и отдаваясь
воспоминаниям, говорил своим выразительным, слегка растроганным голосом...
Уже накануне вечером она была скучна. С тех пор как Петенька попросил у нее денег и разбудил в ней
воспоминание о «проклятии», она вдруг впала в какое-то загадочное беспокойство, и ее неотступно начала преследовать мысль: а что, ежели прокляну? Узнавши утром, что в кабинете началось объяснение, она
обратилась к Евпраксеюшке с просьбой...
— Да, прошу тебя, пожалуй усни, — и с этими словами отец протопоп, оседлав свой гордый римский нос большими серебряными очками, начал медленно перелистывать свою синюю книгу. Он не читал, а только перелистывал эту книгу и при том останавливался не на том, что в ней было напечатано, а лишь просматривал его собственной рукой исписанные прокладные страницы. Все эти записки были сделаны разновременно и воскрешали пред старым протопопом целый мир
воспоминаний,
к которым он любил по временам
обращаться.
Этот мальчик как будто толкнул красной от холода, мокрой рукой застоявшееся колесо
воспоминаний, оно нехотя повернулось и вот — медленно кружится, разматывая серую ленту прожитого. Мягко шаркая по полу войлочными туфлями, он дошёл в
воспоминаниях до Палаги, и мысль снова
обратилась к постоялке.
Долгов, разумеется, по своей непривычке писать, не изложил печатно ни одной мысли; но граф Хвостиков начал наполнять своим писанием каждый номер, по преимуществу склоняя общество
к пожертвованиям и довольно прозрачно намекая, что эти пожертвования могут быть производимы и через его особу; пожертвований, однако,
к нему нисколько не стекалось, а потому граф решился лично на кого можно воздействовать и
к первой
обратился Аделаиде Ивановне, у которой он знал, что нет денег; но она, по его соображениям, могла бы пожертвовать какими-нибудь ценными вещами:
к несчастью, при объяснении оказалось, что у ней из ценных вещей остались только дорогие ей по
воспоминаниям.
Оказалось, что он чуть ли не исключенный за непохвальное поведение из Троицкой духовной академии, недавно вышел из больницы и, не зная, что начать,
обратился с предложением услуг
к Погодину. Михаил Петрович, обрадовавшись сходному по цене учителю, пригласил его остаться у него и помог перейти без экзаменов на словесный факультет. Не только в тогдашней действительности, но и теперь в
воспоминании не могу достаточно надивиться на этого человека. Не помню в жизни более блистательного образчика схоласта.
Живя с самой весны в N-ском уезде и бывая почти каждый день у радушных Кузнецовых, Иван Алексеич привык, как
к родным,
к старику,
к его дочери,
к прислуге, изучил до тонкостей весь дом, уютную террасу, изгибы аллей, силуэты деревьев над кухней и баней; но выйдет он сейчас за калитку, и всё это
обратится в
воспоминание и утеряет для него навсегда свое реальное значение, а пройдет год-два, и все эти милые образы потускнеют в сознании наравне с вымыслами и плодами фантазии.
Шипучин (стоя в дверях и
обращаясь в контору). Этот ваш подарок, дорогие сослуживцы, я буду хранить до самой смерти как
воспоминание о счастливейших днях моей жизни! Да, милостивые государи! Еще раз благодарю! (Посылает воздушный поцелуй и идет
к Хирину.) Мой дорогой, мой почтеннейший Кузьма Николаич!
Так же неясно и неопределенно происхождение мальчика, которого я встретил на Нюйском станке. Но когда мои
воспоминания обращаются к Сибири, в моем воображении невольно встает эта темная щель, и быстрая река, и убогие лачуги станка, и последние отблески уходящего солнца, гаснущие в печальных глазах последнего потомка какого-то угасающего рода…
Значительно более того, что я помню из тогдашнего времени, как непосредственный свидетель событий, я слышал многое после от старших, которые долго не забывали ту голодовку и часто
обращались к этому ужасному времени со своими
воспоминаниями в рассказах по тому или другому подходившему случаю.
Старик замолк и, уставившись глазами в одну точку, погрузился в
воспоминания о временах, давно прошедших. Тогда я
обратился к старшине с просьбой рассказать мне о рыжей змее, которую связывают с именем какой-то шаманки. Сначала он отмалчивался, но потом разговорился и рассказал мне следующее.
Для разрешения этих вопросов
обращался к собственным своим
воспоминаниям, так как многие события, касающиеся этого семейства, проходили перед моими глазами.
— Ты знаешь ли, на Рождество из Твери я раз ехал, — сказал Анатоль с улыбкой
воспоминания,
обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. — Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
— Да, в этой комнате, четыре дня тому назад, совещались Винцингероде и Штейн, с тою же насмешливою, уверенною улыбкой продолжал Наполеон. — Чего я не могу понять, — сказал он, — это того, что император Александр приблизил
к себе всех личных моих неприятелей. Я этого не… понимаю. Он не подумал о том, что я могу сделать то же? — с вопросом
обратился он
к Балашеву, и очевидно это
воспоминание втолкнуло его опять в тот след утреннего гнева, который еще был свеж в нем.
Все эти записи были сделаны разновременно и отличались нередко весьма большою оригинальностью и разнообразием. Все они были замечательны своею краткостью и сжатостью, но несмотря на эту краткость, по-видимому, воскрешали перед отцом протопопом целый мир
воспоминаний,
к которым старший поп Старого Города любил от времени до времени
обращаться.