Неточные совпадения
— А если я не сделаю ни того, ни другого? — спросила она гордо,
обернувшись к нему от
окна.
Он медленно взглянул исподлобья, сначала на барыню, потом на Райского, и, медленно
обернувшись, задумчиво прошел двор, отворил дверь и боком перешагнул порог своей комнаты. А Егорка, пока Савелий шел по двору, скаля зубы, показывал на него сзади пальцем дворне и толкал Марину
к окну, чтобы она взглянула на своего супруга.
Она, кинув беглый взгляд на него, побледнела как смерть и, не подняв цветов, быстро подошла
к окну. Она видела уходившего Райского и оцепенела на минуту от изумления. Он
обернулся, взгляды их встретились.
Только что он вошел
к себе и, в хлопотливом раздумье, взяв сигару и еще не успев ее закурить, остановился, усталый, неподвижно пред раскрытым
окном, приглядываясь
к легким, как пух, белым облачкам, скользившим вокруг ясного месяца, как вдруг легкий шорох заставил его вздрогнуть и
обернуться.
В самом деле, в одном
окне отворена была форточка. «Нелепость, не мог он убежать через форточку». Петр Степанович прошел через всю комнату прямо
к окну: «Никак не мог». Вдруг он быстро
обернулся, и что-то необычайное сотрясло его.
— Сказывают, в Мазулине Палагеюшка хорошо живет! — начала она,
обернувшись всем корпусом
к окну и развязно покачивая ногами, сложенными одна на другую.
При первой строчке рука его задрожала, но он дочитал письмо спокойно, встал, бережно сложил его, потом сел на стул и
обернулся головою
к окну.
— Ему бы поучиться летать у жены своей, Маринки, — сказал стрелец. — Говорят, будто б эта ведьма, когда приступили
к царским палатам, при всех
обернулась сорокою, да и порх в
окно!.. Чему ж ты ухмыляешься? — продолжал он, обращаясь
к купцу. — Чай, и до тебя этот слух дошел?
Иногда он подходит
к окну и,
обернувшись к товарищам спиной, надевает себе что-то на грудь и смотрит, нагнув голову; если в это время подойти
к нему, то он сконфузится и сорвет что-то с груди.
Четверть седьмого! Как долго еще приходилось ждать! Он снова зашагал взад и вперед. Солнце склонялось
к закату, небо зарделось над деревьями, и алый полусвет ложился сквозь узкие
окна в его потемневшую комнату. Вдруг Литвинову почудилось, как будто дверь растворилась за ним тихо и быстро, и так же быстро затворилась снова… Он
обернулся; у двери, закутанная в черную мантилью, стояла женщина…
— раздавалось за стеной. Потом околоточный густо захохотал, а певица выбежала в кухню, тоже звонко смеясь. Но в кухне она сразу замолчала. Илья чувствовал присутствие хозяйки где-то близко
к нему, но не хотел
обернуться посмотреть на неё, хотя знал, что дверь в его комнату отворена. Он прислушивался
к своим думам и стоял неподвижно, ощущая, как одиночество охватывает его. Деревья за
окном всё покачивались, а Лунёву казалось, что он оторвался от земли и плывёт куда-то в холодном сумраке…
Евсей молча кивнул головой, соглашаясь со словами Раисы. Она вздохнула, посмотрела из
окна на улицу, и, когда снова
обернулась к Евсею, лицо её удивило его — оно было красное, глаза стали меньше, темнее. Женщина сказала ленивым и глухим голосом...
Рудин ничего не сказал и подошел
к раскрытому
окну. Душистая мгла лежала мягкой пеленою над садом; дремотной свежестью дышали близкие деревья. Звезды тихо теплились. Летняя ночь и нежилась и нежила. Рудин поглядел в темный сад — и
обернулся.
Выхожу я от Кати раздраженный, напуганный разговорами о моей болезни и недовольный собою. Я себя спрашиваю: в самом деле, не полечиться ли у кого-нибудь из товарищей? И тотчас же я воображаю, как товарищ, выслушав меня, отойдет молча
к окну, подумает, потом
обернется ко мне и, стараясь, чтобы я не прочел на его лице правды, скажет равнодушным тоном: «Пока не вижу ничего особенного, но все-таки, коллега, я советовал бы вам прекратить занятия…» И это лишит меня последней надежды.
У меня не был, а проезжал мимо не раз. Смотрел я на него из
окна в бинокль: сидит в телеге,
обернется лицом
к усадьбе и вытаращит глаза. Думал я, думал: никогда у нас никакого „духа“ не бывало и вдруг завелся… Кого ни спросишь: что, мол, за дух такой? — никто ничего не знает, только говорят: строгость пошла. Разумеется, затосковал еще пуще. А ну как и во мне этот „дух“ есть? и меня в преклонных моих летах в плен уведут?
Феша прыснула себе в руку и начала делать какие-то особенные знаки по направлению
к окнам, в одном из которых торчала голова в платке, прильнув побелевшим концом носа
к стеклу; совершенно круглое лицо с детским выражением напряженно старалось рассмотреть меня маленькими серыми глазками, а когда я
обернулся, это лицо с смущенной улыбкой спряталось за косяк, откуда виднелся только кончик круглого, как пуговица, носа, все еще белого от сильного давления о стекло.
К<няжна> Софья (тихо Наташе). Я сию минуту, выходя из кареты, видела Арбенина; он ехал мимо вашего дома и так пристально глядел в
окна, что, если б сам император проехал мимо его с другой стороны, так он бы не
обернулся. (Улыбается.) Будет он здесь?
Приехав в Москву, я не застал его: он с Марьею Виссарионовною и с маленькими сестрами уехал в деревню, а Лидия с мужем жила в Сокольниках; я тотчас же
к ним отправился. Они нанимали маленький флигель; в первой же после передней комнате я увидел Лидию Николаевну, она стояла, задумавшись, у
окна и при моем приходе
обернулась и вскрикнула. Я хотел взять у ней ручку, чтобы поцеловать; она мне подала обе; ей хотелось говорить, но у ней захватывало дыхание; я тоже был неспокоен.
Илька ударила по арфе. Цвибуш топнул ногой и поднес
к подбородку скрипку. Рабочие, услышав музыку,
обернулись. Красная физиономия в
окне открыла глаза, нахмурилась и поднялась выше. Позади красной рожи мелькнуло женское лицо, мелькнули руки…
Окно распахнулось…
Чрез минуту внизу засвистел блок и щелкнула дверь, а когда Горданов снова подошел
к окну, то мальчик в серой шляпе и черной шинели перешел уже через улицу и, зайдя за угол,
обернулся, погрозил пальцем и скрылся.
Она не досказала,
обернулась и отошла
к окну, испугалась, что заплачет и выкажет ему свою слабость…
Она отошла
к окну, постояла с минуту, быстро
обернулась и, сдерживая волнение, сказала громко...
У
окна стоял Владимир,
обернувшись к ней спиной, и барабанил пальцем по стеклу.
С надеждою
обернулся он
к окнам, но оттуда угрюмо и скучно смотрел грязный городской туман, и все было от него желтое: потолок, стены и измятая подушка. И вспугнутые им чистые образы прошлого заколыхались, посерели и провалились куда-то в черную яму, толкаясь и стеная.