Неточные совпадения
Городничий (бьет себя по лбу).Как я — нет, как я, старый дурак? Выжил, глупый баран, из ума!.. Тридцать лет живу на службе; ни один купец, ни подрядчик не мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдох и плутов таких, что весь свет готовы
обворовать, поддевал на уду. Трех губернаторов обманул!.. Что губернаторов! (махнул рукой)нечего и говорить про губернаторов…
«Если ее оставить даже на сутки — она
обворует», — соображал он.
—
Обворовываю талантливых авторов! Ведь на это я пошел, когда меня с квартиры гнали… А потом привык. Я из-за куска хлеба, а тот имя свое на пьесах выставляет, слава и богатство у него. Гонорары авторские лопатой гребет, на рысаках ездит… А я? Расходы все мои, получаю за пьесу двадцать рублей, из них пять рублей переписчикам… Опохмеляю их, оголтелых, чаем пою… Пока не опохмелишь, руки-то у них ходуном ходят…
— Есть и такой грех. Не пожалуемся на дела, нечего бога гневить. Взысканы через число… Только опять и то сказать, купца к купцу тоже не применишь. Старинного-то, кондового купечества немного осталось, а развелся теперь разный мусор. Взять вот хоть этих степняков, — все они с бору да с сосенки набрались. Один приказчиком был, хозяина
обворовал и на воровские деньги в люди вышел.
— Не стану молчать: ты подай мне свою подушку, а мою возьми. Ты меня
обворовал: бумажек мне навязал, а деньги себе взял.
— Не счастье-с, а вся причина в том, что он проезжего купца
обворовал. Останавливался у него на постоялом купец, да и занемог. Туда-сюда, за попом, за лекарем, ан он и душу богу отдал. И оказалось у этого купца денег всего двадцать пять рублей, а Осип Иваныч пообождал немного, да и стал потихоньку да полегоньку, шире да глубже, да так, сударь, это дело умненько повел, что и сейчас у нас в К. никто не разберет, когда именно он разбогател.
— Нет, он жив! — возбужденно ответила девушка, и что-то упрямое, настойчивое прозвучало в ее голосе, явилось на лице. — Он помещик, теперь — земский начальник, он
обворовывает крестьян…
А между тем посмотрите вы на наших губернских и уездных аристократов, как они привередничают, как они пыжатся на обеде у какого-нибудь негоцианта, который только потому и кормит их, чтобы казну
обворовать поделикатнее. Фу ты, что за картина! Сидит индейский петух и хвост распустит — ну, не подступишься к нему, да и только! Ан нет! покудова он там распускает хвост, в голове у него уж зреет канальская идея, что как, мол, не прибавить по копеечке такому милому, преданному негоцианту!
Обворовывали земство, банки, растрачивали общественные капиталы, и расхитителями оказывались люди вполне обеспеченные, руководившиеся только инстинктами безотносительной алчности и полного нравственного растления.
— Какие! — повторил Михайло Трофимыч ожесточенным голосом. — А он что на то говорит? «Я-ста знать, говорит, не хочу того; а откуда, говорит, вы миллионы ваши нажили — это я знаю!» — «Миллионы, говорю, ваше высокородие, хоша бы и были у меня, так они нажиты собственным моим трудом и попечением». — «Все ваши труды, говорит, в том только и были, что вы казну
обворовывали!» Эко слово брякнул! Я и повыше его от особ не слыхал того.
Все сводилось к тому, что Васька Чуркин, бывший фабричный, пьяница, со своей шайкой грабил по дорогам и чужих и своих,
обворовывал клети да ходил по хозяевам-фабрикантам по нескольку раз в год.
И хоть всё это не мешало ему меня
обворовывать, но, я уверен, и
обворовывая, он жалел меня.
И когда
обворуют сами себя, истратив время, то начнут плакаться на судьбу.
— Тихо можно обделать, никто даже ни… ни… не ворохнется. И то сказать, рази воры какие пришли? Чего им полошиться-то?.. Пришел, взял, да и баста; свое добро взял, не чужое… Ты не воровать пришел… Смотри, брат, тебя бы не
обворовали.
— И мне — оттого тяжело… К веселью она привыкла… вот что! Всё о деньгах мечтает. «Если б, говорит, денег хватить где-нибудь — сразу бы всё перевернулось… Дура, говорит, я: надо бы мне какого-нибудь купчика
обворовать…» Вообще — ерунду говорит. Из жалости ко мне всё… я понимаю… Тяжело ей…
Силан. А ты спи больше, так и всего
обворуют.
«Монахи» не хотели ни убивать людей, ни
обворовывать государства и потому, может быть по неопытности, сочли для себя невозможною инженерную и военную карьеру и решили удалиться от нее, несмотря на то, что она могла им очень улыбаться, при их хороших родственных связях и при особенном внимании императора Николая Павловича к Брянчанинову.
Особенное зло причиняло это помещикам, которых французские гувернеры без церемонии надували и
обворовывали.
Не менее охотно пустошные люди смирного обычая занимались просто воровством и при удобных случаях нередко дочиста
обворовывали гостей, которые за неимением помещений жили в своих повозках и под повозками.
Платон (решительно). Вяжите меня скорей! Я вор, я за яблоками, я хотел весь сад
обворовать.
Обворовали купца — прекрасно, только жаль, что мало.
Аматуров(приподнимая немного хлыст и сильно возвысив голос). Кто вас грабил? Вы всех грабили и тысячи людей
обворовали, и я вытяну с вас свои деньги.
— Мошенник он, продажная душа, взяточник, плут, казну
обворовал! Его скоро под суд отдадут!
На Покров у Лохматого лошадей угнали, на Казанскую в клети́ все до нитки
обворовали. Тут Карп Алексеич был неповинен. В том разве вина его состояла, что перед тем незадолго двух воров в приказ приводили, и писарь, как водится, обругав их, примолвил десятскому...
Ведь этот Гришка трех хозяев на своем веку
обворовал, к четвертому теперь подъезжает…
Все радости девичьи, все деньки-то ее красные — все это добрые люди отняли да
обворовали!
— Думать надо, его
обворовывают. Все тащат: и приказчики, и караванные, и ватажные. Нельзя широких дел вести без того, чтобы этого не было, — молвил луповицкий хозяин, Андрей Александрыч. — И в маленьких делах это водится, а в больших и подавно. Чужим добром поживиться нынче в грех не ставится, не поверю я, чтобы к Смолокурову в карман не залезали. Таковы уж времена. До легкой наживы все больно охочи стали.
Он долго думал и наконец решил, что скажет, будто его обокрали. Нехорошо это немножко, что его все постоянно
обворовывают, ну да что же делать?
Он прекрасно чистит сапоги, еще лучше вешает лишних собак,
обворовывает всех и вся и бесподобно шпионит.
— А как можно благодарить человека за то, что он исполняет взятые на себя обязанности? — резко возразила Варвара Васильевна. — Благодарят за самое обыкновенное исполнение своих обязанностей! Да ведь это дико! Этак скоро дождешься еще благодарности за то, что не
обворовываешь больных и не берешь с них взяток!
А немцы, англичане, итальянцы — так те прямо
обворовывали Париж.
Ведь они меня еще до смерти отравят, подсыплют морфию,
обворуют, сожгут завещание…
А лучше бы всего, чтоб тебя приказчики не
обворовывали, живи ты на капитал, обрати в деньги…
— Ты помолчи, я еще много буду говорить о политике… Так могло быть при старом капитале, который мы
обворовывали, а того больше — он нас
обворовывал. А теперь какой у нас строй? Вот ты говоришь, что в политике смыслишь, — скажи.
«Только что же это? — закричал заседатель, взяв кошелек, вынув и сосчитав деньги. — Тут всего пятьдесят рублей, а было сто. Так вы, други любезные, себе половину прикарманили! Начальство
обворовывать! Я вам покажу! В остроге сгною. Чтоб сейчас остальные доставить! Вон!»
Оно и обидно таки речи слушать: ведь это все одно, что скажут тебе, казну-де ты
обворовал.
— Разбойник! Неблагодарная тварь!… изрублю собаку.. не с папенькой…
обворовал… — и т. д.
Меня же
обворовали, — у меня, благородного человека, кони покрадены, да и я же еще должен спешить поехать и оправдываться противо простого конокрада!