— Нет, есть: как между больным и здоровым. Легкие у чахоточного не в том положении, как у нас с вами, хоть устроены одинаково. Мы приблизительно знаем, отчего происходят телесные недуги; а
нравственные болезни происходят от дурного воспитания, от всяких пустяков, которыми сызмала набивают людские головы, от безобразного состояния общества, одним словом. Исправьте общество, и болезней не будет.
Неточные совпадения
По наблюдениям же его,
болезнь пациента, кроме дурной материальной обстановки последних месяцев жизни, имеет еще некоторые
нравственные причины, «есть, так сказать, продукт многих сложных
нравственных и материальных влияний, тревог, опасений, забот, некоторых идей… и прочего».
В-третьих, подвергаясь постоянной опасности жизни, — не говоря уже об исключительных случаях солнечных ударов, утопленья, пожаров, — от постоянных в местах заключения заразных
болезней, изнурения, побоев, люди эти постоянно находились в том положении, при котором самый добрый,
нравственный человек из чувства самосохранения совершает и извиняет других в совершении самых ужасных по жестокости поступков.
Кирсанов, сказав слуге, чтобы вывести осевшего Полозова, уже благодарил их за проницательность, с какою они отгадали его намерение, поняли, что причина
болезни нравственное страдание, что нужно запугать упрямца, который иначе действительно погубил бы дочь.
Итак, изречение: «не пойман — не вор», как замена гражданского кодекса, и французская
болезнь, как замена кодекса
нравственного… ужели это и есть та таинственная подоплека, то искомое «новое слово», по поводу которых в свое время было писано и читано столько умильных речей? Где же основы и краеугольные камни? Ужели они сосланы на огород и стоят там в виде пугал… для «дураков»?
Под ее влиянием я покинул тебя, мое единственное сокровище, хоть, видит бог, что сотни людей, из которых ты могла бы найти доброго и нежного мужа, — сотни их не в состоянии тебя любить так, как я люблю; но, обрекая себя на этот подвиг, я не вынес его: разбитый теперь в Петербурге во всех моих надеждах, полуумирающий от
болезни, в
нравственном состоянии, близком к отчаянию, и, наконец, без денег, я пишу к тебе эти строчки, чтоб ты подарила и возвратила мне снова любовь твою.
Я объясняю себе эту
болезнь иначе, а именно тем
нравственным переворотом, о котором говорено выше и который произошел в старике в последнее время.
— Не знаю. Но этот закон до такой степени общ для всех народов и эпох, что, мне кажется, его следует признать органически связанным с человеком. Он не выдуман, а есть и будет. Я не скажу вам, что его увидят когда-нибудь под микроскопом, но органическая связь его уже доказывается очевидностью: серьезное страдание мозга и все так называемые душевные
болезни выражаются прежде всего в извращении
нравственного закона, насколько мне известно.
«Перед вами, господа присяжные заседатели, яркий пример физического и
нравственного вырождения на почве наследственного алкоголизма, плохого питания, истощения и дурных
болезней».
Из этого сопоставления можно вывести заключение такого рода, на первый взгляд не лишённое своей основательности: если всё развитие человека направлять только к тому, чтобы он был здоровым, то придётся взять за идеал ирокезов, которые, как говорят, не знают никаких
болезней, — и отвергнуть всё значение великих людей, прославившихся умственной и
нравственной деятельностью.
— Из нашего разговора с вами у постели больной, — продолжал между тем князь, — я вынес предположение, что лечение гипнотизмом особенно применимо к
болезням, причины которых лежат в
нравственной, духовной стороне человека, на каковую сторону гипнотизер может действовать почти неотразимо. Полагаю, что я прав.
Это род
болезни, где физическое состояние больного действует удручающе на
нравственное.
Доктор ездил каждый день, щупал пульс, смотрел язык и, не обращая внимания на ее убитое лицо, шутил с нею. Но за то, когда он выходил в другую комнату, графиня поспешно выходила за ним, и он, принимая серьезный вид и покачивая задумчиво головой, говорил, что хотя и есть опасность, он надеется на действие этого последнего лекарства, и что надо ждать и посмотреть; что
болезнь больше
нравственная, но…
Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, чтò Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя,
нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшеюся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Будет власть новой, более сильной и цельной породы, не изъеденной старыми
болезнями, не обессиленной
нравственной рефлексией, способной к выполнению сурового долга.