— Так-с… А я вам скажу, что это нехорошо. Совращать моих прихожан я не могу позволить… Один пример поведет за собой десять других. Это называется совращением в раскол, и я должен поступить по закону… Кроме этого, я знаю, что завелась у вас
новая секта духовных братьев и сестер и что главная зачинщица Аграфена Гущина под именем Авгари распространяет это лжеучение при покровительстве хорошо известных мне лиц. Это будет еще похуже совращения в раскол, и относительно этого тоже есть свой закон… Да-с.
Неточные совпадения
— Масоны со всеми
сектами одно и то же и всем им благосклонствуют, потому что все это работа для очистки места к построению
нового истинного храма! Вы, как масон, чего ищете и к чему стремитесь? — обратился Егор Егорыч настойчиво к Крапчику.
Тогда является ко мне священник из того прихода, где жил этот хлыстовщик, и стал мне объяснять, что Ермолаев вовсе даже не раскольник, и что хотя судился по хлыстовщине [Хлыстовщина — мистическая
секта, распространившаяся в России в XVII веке.], но отрекся от нее и ныне усердный православный, что доказывается тем, что каждогодно из Петербурга он привозит удостоверение о своем бытии на исповеди и у святого причастия; мало того-с: усердствуя к их приходской церкви, устроил в оной на свой счет
новый иконостас, выкрасил, позолотил его и украсил даже
новыми иконами, и что будто бы
секта хлыстов с скопческою
сектою не имеет никакого сходства, и что даже они враждуют между собою.
— Если вы знакомы с историей религий,
сект, философских систем, политических и государственных устройств, то можете заметить, что эти прирожденные человечеству великие идеи только изменяются в своих сочетаниях, но число их остается одинаким, и ни единого
нового камешка не прибавляется, и эти камешки являются то в фигурах мрачных и таинственных, — какова религия индийская, — то в ясных и красивых, — как вера греков, — то в нескладных и исковерканных представлениях разных наших иноверцев.
Уставщик раскольничьего молитвенного дома изъяснил, что в этом заключается ересь
новой церкви, и без всякого труда приобщил к своей
секте несколько овец из соборного стада.
И Володя, проверяя все то, что читал об Америке и американцах, наблюдал их нравы, гуляя долгие часы по улицам и слушая уличных ораторов, выхваливающих
новые бритвы и мозольные пластыри или призывающих сограждан в лоно такой-то
секты, посещал митинги, бывал в камерах судей.
С восторженной радостью кинулись Кисловы в
секту, где все казалось им
новым, истинным, святым; церкви не покинули, как и вообще все Божьи люди ее не покидают.
Не говоря уже об учителях церкви древнего мира: Татиане, Клименте, Оригене, Тертуллиане, Киприане, Лактанции и других, противоречие это сознавалось и в средние века, в
новое же время выяснялось всё больше и больше и выражалось и в огромном количестве
сект, отрицающих противное христианству государственное устройство с необходимым условием существования его — насилием, и в самых разнообразных гуманитарных учениях, даже не признающих себя христианскими, которые все, так же, как и особенно распространившиеся в последнее время учения социалистические, коммунистические, анархические, суть не что иное, как только односторонние проявления отрицающего насилие христианского сознания в его истинном значении.
Правда, бывали отдельные случаи, не имеющие, впрочем, ничего общего с духом
секты, что так называемые староверы, в пылу фанатизма, совершали иконоборные ругательства над
новыми живописными иконами, но их на этом основании еще нельзя назвать иконоборцами, так как они поклоняются своим старым иконам.
Впрочем, у некоторых из них упоминаются и
новые, т. е. узнанные в последнее время толки, например, скопцы [В 1819 г. напечатана особая книга о скопцах, не дающая, впрочем, надлежащего понятия об этой
секте.
Позже всего дошли слухи до города — словно больно и трудно им было продираться сквозь каменные стены по шумным и людным улицам. И какие-то голые, ободранные, как воры, пришли они — говорили, что кто-то себя сжег, что открылась
новая изуверская
секта. В Знаменское приехали люди в мундирах, ничего не нашли, а дома и бесстрастные лица ничего им не сказали, — и они уехали обратно, позвякивая колокольцами.